Лаки - Джеки Коллинз

Дружелюбный китаец не дождался ни единого слова от Стивена за весь пятичасовой перелет до Лос-Анджелеса. В салоне первого класса Лаки так же обошлась с пожилым бизнесменом с дурным запахом изо рта.

Они оба ничего не ели и не смотрели кино.

Как только самолет приземлился, они поспешили на выход и столкнулись лицом к лицу там, где пассажиры первого класса встречаются со своими менее обеспеченными собратьями.

Лаки Сантанджело, – воскликнул Стивен.

Она чуть-чуть поколебалась, но тут же узнала его:

Господин прокурор, – криво улыбнулась она.

Он скорчил гримасу.

Уже нет.

– Вы сменили pa6oтy? А я-то не сомневалась, что вас ждет кресло мэра Нью-Йорка.

Они пошли бок о бок по коридору, соединявшему самолет со зданием аэропорта. Он испытал смешанные чувства, увидев ее снова теперь, когда существовала слабая вероятность того, что у них один и тот же отец.

При нашей последней встрече меня едва не арестовали, – она повернулась и посмотрела ему в лицо. – Помните?

Никогда не забуду, – ответил он. – Вы застрелили преступника, на которого я два года собирал материалы.

Самооборона.

Ну, разумеется.

Нет, правда.

Она припомнила их встречу шестилетней давности. Долгий, нудный кризис 1977 года в Нью-Йорке. И она на целую ночь застряла в лифте с мистером Стивеном Беркли – девять нескончаемых часов. Они успели подружиться – почти. И едва не стали любовниками.

На следующий день она выяснила, что он – прокурор, собирающийся привлечь к суду Энцо Боннатти. С тех пор они не виделись.

Вы здесь живете? – вежливо поинтересовался он.

Она отрицательно покачала головой.

А вы?

Нет, просто приехал в гости.

Чем занимаетесь, раз вы больше не прокурор?

Я продал душу дьяволу. Теперь я адвокат.

Они ступили на большую дорожку. Лаки вспомнила, как тем жарким и влажным утром они пошли в его квартиру, потому что она потеряла ключи от своей. Он позволил ей принять ванну и одолжил кое-что из одежды. Господи, он был такой порядочный! Но искушение мучило его, и неизвестно, чем бы все кончилось, не появись его подружка тогда, когда электричество уже носилось в воздухе.

Вы женились на той девушке – кажется, ее звали Элен?

Айлин. Нет. Не женился.

Лаки усмехнулась. Хорошо. Она погубила в зародыше то, из чего могло бы вырасти нечто очень приятное. Он забыл на миг о своем гневе и взял ее за руку.

– Много лет назад ваш отец, Джино, знал мою мать.

Она внимательно посмотрела на него. Он был удивительно красив – жесткие курчавые волосы, кожа цвета шоколада со сливками, темно-зеленые глаза.

В самом деле?

Ему принадлежал ночной клуб «Клемми» в тридцатые, наверное, годы.

Верно.

Ну вот...

Лаки!

В конце коридора стоял Коста и размахивал руками как безумный.

Она помахала в ответ, недоумевая, откуда он узнал о ее прибытии.

– Мой дядя, – пояснила она Стивену. – Очень рада была увидеть вас снова. Берегите себя.

То ли ему показалось, то ли действительно в ее прощальной улыбке мелькнуло что-то родное?

Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, и решил, что обязательно надо узнать, кто же все-таки его отец.

В гостиничном номере Флэша наркотики валялись повсюду, и Олимпия витала в облаках от счастья. Они с Флэшем провеселились всю ночь, как в старые добрые времена, и она твердо решила не расставаться с ним больше никогда. Когда-то он вылечился от пристрастия к героину, но недавно вновь вернулся к прежним привычкам, и, когда в «Студии-54» он увидел Олимпию, перед его глазами звездами заплясали доллары.

Дело в том, что Флэш оказался на мели. Его группа отказалась иметь с ним дело, а юная жена бросила его.

Олимпия подвернулась очень кстати.

С ней здорово кайфовать.

Олимпия может купить ему все, что ему взбредет в голову.

Они начали с кокаина и перепробовали все, пока не остановились на смеси кокаина и героина.

Ночь тянулась бесконечно, прерываемая только визитами торговцев наркотиками, которые тянулись чередой по первому зову Флэша.

Левин – бывшая фанатка, севшая на иглу и ставшая разносчицей зелья, обслужила счастливую пару в шесть утра.

– Возвращайся через несколько часов, – приказал ей Флэш. – И принеси все, что у тебя есть, – и только высшего качества.

Левин пообещала.

Флэш посулил ей, что, если она доставит все, что ему надо, он, так и быть, возможно, пару раз сбацает для нее на гитаре.

– Ух ты! – воскликнула Левин.

Олимпия только улыбнулась.

Левин вернулась в десять тридцать утра с полной сумкой товара. По пути она забежала к себе домой и захватила маленький магнитофончик «сони». Если Флэш будет играть, то она обязательно все запишет. Ух ты!

Отель был, конечно, дыра, но дыра удобная, и Флэшу нравился царивший в нем дух богемы.

Левин постучала, а потом открыла дверь ключом, который дал ей Флэш.

Она бросила только один взгляд, повернулась и в ужасе убежала.

Сантино Боннатти расхаживал по однокомнатной квартире Тима Вэлза.

Какая жалкая халупа, – заметил он, взял оправленную в рамку фотографию Тима и швырнул ее об пол.

Хочу домой! – закричал Роберто, крепко прижавшись к Бриджит.

Тим попытался встать, но один из громил Сантино тяжело наступил ему на живот.

Хочу домой! – не умолкал Роберто.

Заткни пасть! – зыркнул на него Сантино.

Бриджит всю трясло. Она тоже хотела домой. Она не понимала, что происходит, но в любом случае ей было страшно.

Она заговорила дрожащим голосом:

– Я увожу Роберто домой, Тим.

И бочком-бочком двинулась к двери.

Тим увидел, как от него уплывает миллион долларов. Еще он понял, что если он сейчас чего-то не предпримет, то его ждут большие неприятности.

Один из громил Сантино загородил собой дверь.

Выпусти их, – приказал Сантино. – А вы не вздумайте никого звать на помощь, иначе щенок лишится руки.

Не позовем, – с облегчением пообещала Бриджит. Она крепко ухватила Роберто за руку.

– Пошли, Бобби.

Громила посторонился.