Инквизитор. Утверждение правды - Надежда Попова

– Открыть и показать вам? – усмехнулся Курт, и Леви-Кагнер кивнул:

– Да, прошу вас, майстер Гессе.

Курт извлек из чехла крохотный свиточек, развернул его и поднес к лицу раввина; старик сощурился, наклонившись ближе, и распрямился, вздохнув.

– Это охранное…

– Заклинание? – подсказал Курт, когда хозяин дома замялся, и тот вздохнул снова:

– Пусть будет заклинание, так вам будет понятней. Здесь изменен один и добавлен один символ, но смысл от этого меняется очень и очень сильно. Вместо Всевышнего защита жилища и того, кто в нем, приписывается… ha-Satan. Тому, что исходит с… темной стороны. И… выходит так, что защищать обитателя дома сия сила должна будто бы от себя же самой.

– Если проще сказать, это как бы заградительное заклятье – защита от тех же сил, с которыми этот человек работает?

– Если проще – то да.

– Можете сказать, как он управляет Дикой Охотой? Это можно выяснить хотя бы приблизительно – быть может, из этих записей?

– Сомневаюсь, что он оставил подробный отчет на такую тему, – заметил раввин скептически. – Даже если таковой и существует, то навряд ли вот так, на разрозненных листках, таким простым шифром, на виду… Но я попробую. Дайте мне немного времени, майстер Гессе.

Курт вздохнул. Время… Именно времени и было сейчас всего менее в его распоряжении – минуты уходили безвозвратно, утаскивая за собою солнечный свет, укрывая небо и улицы сумерками.

Вокруг раввина Леви-Кагнера Курт прохаживался, не зная куда себя деть, и от нечего делать разглядывая обстановку комнаты, кусок улицы в окне, незнакомые витиеватые буквы на амулетах, лежащих на столе. Хозяин дома сидел молча, перебирая листки бумаги, близко поднося их к глазам; полушепотом проговаривая буквы, раввин просматривал первые строчки, большую часть написанного откладывал и брал следующий лист, лишь два или три из них просмотрев до конца.

– Так что же? – нетерпеливо спросил Курт, когда тот, вздохнув, распрямился на табурете.

– Если вы соизволите не стоять за моей спиною, майстер Гессе, – отозвался раввин утомленно, – я поделюсь с вами своими мыслями.

– Прошу прощения, привычка, – спохватился он, обойдя стол и остановившись напротив. – Так что там? Хоть что-то есть?

– Как я и думал, здесь нет записей, говорящих впрямую о том, что он делает и каким образом. Но могу предположить из прочтенного, что вы таки не ошиблись: тот, кто писал это, и в самом деле обладает властью над сущностями, именуемыми Дикой Охотой. Верней всего, в его распоряжении имеется… скажем так, некая вещь, особая вещь, которая помогает ему в этом или даже является необходимой для него. Возможно, принадлежащая кому-то давно умершему, кто, в свою очередь, сам имел власть управлять этим явлением.

– Уверены?

– Могу предположить, – повторил раввин с нажимом, кивнув на один из листков: – Здесь – длинное и путаное рассуждение философского характера, в коем он рассматривает связь времен, силу древних чародеев, вскользь упоминает историю Праги… Очень бессвязно, верней всего – написано было начерно, и это более мысли на тему, нежели именно запись каких-то выводов. На другом листе – рассуждения о том, какое влияние может оказать на чистоту места упокоения правоверных иудеев могила древнего чародея. Вполне возможно, это просто рассуждения, ведь в земле лежит множество тел, и где-то, быть может, даже прямо под нами, когда-то были захоронены мужчина, или женщина, или дитя. Или, если взять во внимание все прочее, я бы предположил вот что: сейчас этот человек находится в пределах кладбища, потому что там находится могила некоего древнего колдуна, который имеет связь с Дикой Охотой. Но больше я вам ничего не смогу сказать: тут больше ничего внятного нет, а остальные записи – либо отстоят в стороне от нужных вам вопросов, либо вовсе похожи на бред сумасшедшего; вероятно, писалось все это на бегу и шифровалось небрежно.

– А какие-то предположения у вас есть, господин Кагнер? Быть может, есть на этот счет какие-нибудь легенды, апокрифы, сказки, на худой конец? Или, возможно, вам известно что-то о подобных ему людях? Может, есть какие-то своеобразные схемы работы, свойственные тем, кто пользуется подобными амулетами и заклятьями? И какие-то способы им противостоять, ослабить их, как-то… уничтожить, в конце концов? Хоть что-то?

– О, Всевышний… – с тоской вздохнул раввин, глядя на майстера инквизитора, точно на смертельно больного или неразумного ребенка. – Вы ведь даже не можете усвоить, что такое разрешенные, чистые обряды, как же мне растолковать вам, что такое ересь в нашем понимании и как действуют отколовшиеся от чистоты заповедей…

– Не знаю, – развел руками Курт. – Что-то я читал, что-то пытался изучить – все больше по пересказам таких же, как я, сторонних людей или исследователей прошлого, и единственное, что я смог понять, что этого недостаточно, дабы осмыслить все то, что вы изучаете годами. Тонкости слишком… зыбки и неясны. Но попробуйте. Я ведь не претендую на знания и умения, подобные вашим, господин Кагнер.

– Да поймите ж вы, майстер Гессе, что это не ваша магия, где на одно заклятье существует другое и одному амулету можно противопоставить другой, точно оружие. Я не смогу вам сказать «пойдите туда и сделайте то» или «бросьте в него пылью из дробленого пальца повешенного, и его сила уйдет». Я могу потратить массу времени, раскрывая вам тайны и смыслы, я могу перевести вам надписи на этих амулетах и листках, и все это может оказаться крайне любопытным и для вас новым, но бесполезным. Ни один из этих предметов не имеет отношения к власти над языческой нечистью Эрец Ашкеназ.

– Ясно, – вздохнул Курт, с тихим раздражением щелкнув пальцем по коробочке с неправильной мезузой. – Что ж, в любом случае, мне уже известно больше, чем прежде. Спасибо, что согласились помочь и потратили на меня свое время, господин Кагнер. Вы не станете возражать, если я попрошу вас все-таки сделать перевод и расшифровку этих знаков и записей? Я вас не тороплю с этим, но прошу это сделать. Я сам, если останусь жив, или кто-либо из моих сослуживцев заглянет к вам на днях; если желаете, ваша работа будет оплачена как работа переводчика…

– Возражать не стану, – оборвал его старик, – однако вы уж постарайтесь явиться за результатами моих трудом самолично, майстер Гессе. Не только мне было бы до крайности неприятно узнать о вашей безвременной кончине.

Курт лишь вздохнул, покривившись в усмешке, однако говорить о том, что куда большее количество людей было бы безмерно радо подобной новости, не стал.

К оговоренному месту встречи неподалеку от еврейского кладбища, к одному из глухих и полутемных переулков, он шел уже в сумерках – солнце словно сорвалось с привязи и теперь катилось за горизонт стремительно, как сверзившийся с горной вершины камень. Сослуживцы выслушали принесенные им новости молча, хмуро и чуть растерянно, косясь то на заходящее солнце, то на троих бойцов, тоже глядящих на майстера инквизитора с недоумением.

– У вас, однако, обширные связи, Гессе, – заметил Буркхард, и Курт лишь неопределенно хмыкнул в ответ.