Слуга Империи - Раймонд Фейст

— Покажи-ка им пряник, — прошептал он про себя. В ярком свете дня трудно было бы не распознать желтые с белым ленты, скрепляющие свиток: эти цвета свидетельствовали, что документ получен от хранителя Имперской печати. Сознавая, что к ней прикованы все взоры, Мара с надменным спокойствием оглядела собрание.

— Здесь находится заверенное государственной печатью свидетельство о даровании Акоме исключительного права на торговлю.

— Право на торговлю?.. Чем?.. С кем?.. — посыпались с галерей вопросы.

Казалось, лишь властителя Беншаи не заинтересовала неожиданная новость. Не сдвинувшись с места ни на шаг, он сердито оглядывал зал.

— Даже если бы ты получила этот свиток из рук самого Света Небес, и то я не склонился бы перед тобой, властительница.

Люджан нарочито громко хлопнул ладонью по рукояти меча, недвусмысленно предупреждая, что не допустит оскорбления своей госпожи. Войны Чековары ответили столь же красноречивыми движениями. Угроза кровопролития была так реальна, что Кевин облился под одеждой холодным потом, страстно желая заполучить в руки кинжал.

Однако Мара приступила к оглашению документа, сохраняя при этом такой вид, словно напряженная собранность ее воинов означала не более чем желание щегольнуть выправкой. В зале установилась могильная тишина.

— В моих руках ключ к богатству, досточтимые властители, — заключила она, закончив чтение. — Я владею исключительным правом торговли вышеназванными товарами с Мидкемией — правом ввоза и вывоза. Полагаю, вам понятно, каким образом повлияет на ваше благосостояние поставка больших партий любого из этих товаров, и в особенности — металлов?

Тишина в Палате стала напряженной. Кое у кого из высокородных правителей кровь медленно отливала от лица; другие шепотом переговаривались с советниками. Властитель Чековары быстрым жестом подал своим воинам команду стать вольно: изображать воинственные намерения было уже незачем. Он лучше, чем кто-либо другой, сознавал, что Мара выбила у него почву из-под ног.

Если бы она попыталась прибегнуть к силе оружия или призвала на помощь союзников, у него еще оставалась бы возможность с ней потягаться. Но теперь, когда армия Акомы ничуть не слабее — или даже сильнее — его собственной, да к тому же Мара обрела способность подорвать финансовое положение любой семьи из клана… ни один из присутствующих властителей не посмеет поддержать своего бывшего предводителя. С выражением бессильного бешенства на хмуром лице властитель Беншаи лихорадочно искал способ с честью выйти из положения. Что же касается его сподвижников — правителей клана Хадама, стоявших рядом,

— то их, по-видимому, больше занимали собственные заботы, чем затруднительное положение, в которое он попал.

— Госпожа, ты предлагаешь войти в долю? — крикнул кто-то с передней галереи.

— Не исключено, — осторожно ответила Мара. — Возможно, я захочу учредить торговые компании, в которые смогут вступить и другие — те, кто не только словом, но и делом подтвердит, что считает себя моим сородичем.

К предложению Мары многие отнеслись недоверчиво; правители зашептались с советниками, и это не прибавило им воодушевления. И властитель Чековары узрел выход.

— Мара, — сказал он тоном человека, поднаторевшего в искусстве убеждения,

— твое предложение замечательно, с какой стороны ни взгляни, однако есть один пункт, который вызывает сомнения: до сих пор нам не было представлено никаких свидетельств, что торговля с варварами в принципе возможна. И то, что сам Свет Небес предоставил тебе исключительные привилегии, дела не меняет. Кроме того, — добавил он с отеческой интонацией, как бы журя своенравную девочку, — в мире все переменчиво, не так ли?

— А теперь кнутом его, кнутом! — послышался шепот Кевина.

Мара еле удержалась от улыбки.

Она знала, что не пройдет и минуты, как благодушная уверенность в себе сослужит властителю Чековары дурную службу: в этой самодовольной позе он будет выглядеть нелепым и смешным.

— Прими во внимание, досточтимый властитель, — сказала Мара, тщательно выбирая не только слова, но и интонацию, — сегодня, покидая этот зал, я буду знать наверняка, кого могу причислять к своим друзьям, а кто решил остаться в стороне. — Она обвела зал красноречивым взглядом. — С того момента, как я стала властительницей, я десятки раз доказывала, на что способна. — Она выдержала хороню рассчитанную паузу, и приглушенный гул одобрения показал, что настроение зала переменилось в ее пользу. — Те, кто сомневается во мне,

— снова заговорила Мара, — могут выбрать иной путь и бороться с судьбой в одиночку, если они убеждены, что могут положиться на собственный разум и силы. Но каждый, кто откликнется на мой призыв к объединению клана, связав свою судьбу с моей, должен знать: Акома всегда будет рядом с ним, какие бы опасности ни ждали нас впереди. А нас ждут нешуточные опасности, уважаемые властители: Большая Игра не может кончиться по указанию Света Небес, и тому, кто лелеет подобные упования, лучше заблаговременно отойти от мирских дел и подыскать монастырь. Пусть этот недальновидный мечтатель молится там о милости богов. Ибо лишь их снисходительность позволит ему и его семье уцелеть в грядущие времена. — Голос Мары окреп, заполняя своим звучанием весь зал:

— Я предлагаю иной и лучший жребий! Перед вами стоит выбор: либо жить по-прежнему — захудалым кланом без надежд на будущее, либо вновь разжечь тот огонь, что некогда освещал путь нашим предкам. Тасайо Минванаби погибнет или погибну я. Неужели вы думаете, — она обращалась ко всем, но смотрела прямо в глаза господину Беншаи, — что в случае своей победы Тасайо не ввергнет Империю в омут гражданской войны? Найдется ли в Цурануани семья, достаточно сильная, чтобы остановить его, особенно сейчас, когда клан Омекан в опале?

Мара откинулась назад и заговорила тише, вынудив всех сидящих на галереях вытянуть шеи, дабы не пропустить ни слова.

— Но если удача будет на моей стороне, то прекратит свое существование одна из Пяти Великих Семей. И ее место должна будет занять другая семья. Большинство, должно быть, полагает, что этой чести будут добиваться Анасати или, допустим, Шиндзаваи. Но кто может знать заранее? Я утверждаю, что в число Великих Семей с таким же успехом могла бы войти и Акома. Клан, к которому принадлежит возвысившаяся семья, займет более почетное положение, а ее родичи приумножат свое могущество и… — она помахала в воздухе свитком,

— богатство.

Старый властитель Джинаи, который до этого ни разу не сдвинулся с места, поднялся на ноги и неожиданно твердо провозгласил:

— Мара! Своим предводителем я называю Мару!

Его поддержал другой властитель, и скоро к ним присоединился целый хор голосов с верхних галерей. И ошарашенный властитель Беншаи из Чековары в ужасе осознал, что большинство клана стоя приветствует Мару. Наконец, когда всеобщее возбуждение стало стихать, властительница Акомы обратилась к проигравшему: