Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - Май Шёвалль

газет. – Такого размаха еще не знала история криминалистики страны».

Кольберг шумно вздохнул и схватился за голову.

– Политики, – буркнул себе под нос Хаммар. Он швырнул газеты на стол и спросил: – Где Меландер?

– Разговаривает с психологами, – ответил Кольберг.

– А Рённ?

– В больнице.

– Есть оттуда какие-нибудь новости?

Мартин Бек покачал головой и ответил:

– Его еще оперируют.

– Итак, приступаем к реконструкции ситуации, – сказал Хаммар.

Кольберг порылся в своих бумагах и начал:

– Автобус выехал с Белльмансру приблизительно в десять часов.

– Приблизительно?

– Весь график движения городского транспорта был нарушен из-за заварухи на Страндвеген. Автобусы либо простаивали в пробках, либо их не пропускала полиция, и опоздания были такими большими, что водители получили указание не следовать графику и, добравшись до конечной остановки, сразу возвращаться.

– По радио?

– Да. Указания для водителей сорок седьмого маршрута передали на FM-волнах сразу после девяти часов.

– Продолжай.

– Мы рассчитываем на то, что наверняка найдутся пассажиры, которые проехали какой-нибудь отрезок пути именно этим автобусом. Однако пока нам не удалось установить ни одного контакта с такими свидетелями.

– Они объявятся, – успокоил Хаммар. Он указал на газеты и добавил: – После всего этого.

– Часы Стенстрёма остановились в двадцать три часа три минуты и тридцать семь секунд, – монотонно продолжил Кольберг. – Есть основания полагать, что это точное время, когда раздались выстрелы.

– Первый или последний? – спросил Хаммар.

– Первый, – сказал Мартин Бек. – Он повернулся к висящей на стене схеме салона автобуса и указал пальцем на кружок, который нарисовал минуту назад. – Мы считаем, что тот, кто стрелял, стоял именно здесь, на площадке у двери.

– Почему сделано такое предположение?

– Исходя из направления полета пуль и положения стреляных гильз относительно тел.

– Понятно. Продолжайте.

– Мы также считаем, что убийца дал три очереди. Сначала – вперед, слева направо, поразив нескольких человек, сидевших в передней части салона, тех, которые на схеме обозначены номерами один, два, три, восемь и девять. Номер один – это водитель, номер два – Стенстрём.

– А потом?

– Потом он обернулся, скорее всего, направо и сделал следующую очередь в тех, кто сидел сзади. Причем опять-таки стрелял слева направо. При этом он застрелил номера пять, шесть, семь и ранил номер четыре, то есть Шверина. Шверин лежал навзничь в проходе сзади. Мы объясняем это тем, что он сидел на продольном сиденье автобуса, слева от выхода, и успел встать. Поэтому его зацепил последний выстрел.

– А третья очередь?

– Она была сделана снова вперед, – сказал Мартин Бек. – На этот раз – справа налево.

– Оружием был автомат?

– Да, – ответил Кольберг. – Вероятнее всего. Если это был армейский автомат…

– Минутку, – перебил его Хаммар. – Сколько времени могло понадобиться на все это? На то, чтобы сделать очередь вперед, повернуться, дать очередь назад, снова выстрелить вперед и сменить магазин?

– Поскольку нам еще неизвестно, какого рода оружием он воспользовался… – начал Кольберг, однако Гунвальд Ларссон прервал его:

– Приблизительно десять секунд.

– А как он выбрался из автобуса? – спросил Хаммар.

Мартин Бек обратился к Эку:

– Давай, это по твоей части.

Эк пригладил седые волосы, откашлялся и начал:

– Передняя входная дверь была открыта. Вероятнее всего, именно этим путем убийца и покинул автобус. Чтобы ее открыть, он должен был пройти по центральному проходу к кабине водителя, протянуть руку над или рядом с трупом и повернуть рычаг.

Эк снял очки, протер платком стекла и подошел к стене.

– Я попросил сделать увеличенные копии двух рисунков, которые используются при инструктаже водителей, – сказал он. – Вот они. На одном рисунке изображен общий вид кабины, на другом – рычаг автомата, открывающего двери. На первом рисунке номер пятнадцать – это кнопка, отключающая ток от двери, а рычаг автомата, открывающего дверь, обозначен номером восемнадцать. Рычаг находится слева от руля, чуть наискосок, у бокового окна. Рычаг, как это видно на втором рисунке, может находиться в пяти разных положениях.

– Из этого рисунка ни черта не видно, – заметил Гунвальд Ларссон.

– В горизонтальном положении, или в позиции номер один, – невозмутимо продолжал Эк, – все двери закрыты. Во второй позиции, когда рычаг перемещен вверх, открывается передняя дверь, а в позиции три, когда рычаг передвинут еще выше, – и первая, и вторая двери. Рычаг можно также передвинуть вниз – позиции четыре и пять. В четвертой позиции открывается передняя дверь, в пятой – снова обе двери.

– Подытожим, – предложил Хаммар.

– Итак, – сказал Эк, – тот, кто стрелял и кто находился предположительно возле задней двери, должен был пройти по центральному проходу к кабине водителя. Потом ему надо было наклониться над водителем, навалившимся на руль, и передвинуть рычаг в положение четыре. Таким образом он открыл бы переднюю дверь, то есть ту самую, которая оставалась открытой, когда прибыл первый патрульный автомобиль.

Мартин Бек сразу уцепился за нить.

– Действительно, – сказал он. – Есть признаки, указывающие на то, что последние выстрелы были сделаны тогда, когда стрелявший двигался по проходу в переднюю часть автобуса. Очередь сделана справа налево. Одним из этих выстрелов, по-видимому, был убит Стенстрём.

– Техника ближнего боя, – вставил Гунвальд Ларссон. – Круговая.

– Гунвальд минуту назад сделал очень меткое замечание, – сухо заявил Хаммар. – Он сказал, что ничего не понимает. Это указывает на то, что преступник был знаком с устройством автобуса и разбирался в его приспособлениях.

– Как минимум он умел обращаться с рычагом, открывающим двери, – педантично уточнил Эк.

В кабинете наступила тишина. Хаммар наморщил лоб. Наконец он сказал:

– Значит, вы считаете, что кто-то вдруг встал посреди автобуса, перестрелял всех, кто в нем находился, и потом спокойно ушел? И никто не успел среагировать? И водитель ничего не заметил в зеркало?

– Нет, – ответил Кольберг. – Не совсем так.

– А как же?

– Кто-то со снятым предохранителем и готовым к стрельбе автоматом спустился по задней лестнице со второго этажа автобуса, – сказал Мартин Бек.

– Тот, кто какое-то время сидел наверху один, – добавил Кольберг. – Тот, у кого было время, чтобы выбрать самый подходящий момент.

– Водитель может знать, есть ли кто-нибудь на верхней площадке? – спросил Хаммар.

Все выжидающе посмотрели на Эка, который снова откашлялся и сказал:

– В лестницу встроен фотоэлемент. Он связан со счетчиком на приборной доске. Каждый раз, когда кто-нибудь, купив билет у водителя, поднимается на второй этаж, счетчик прибавляет единицу. Водитель все время контролирует, сколько пассажиров находится наверху.

– А когда обнаружили автобус, счетчик показывал ноль?

– Да.

Хаммар несколько секунд стоял молча. Потом сказал:

– Нет. Здесь что-то не так.

– Где именно? – поинтересовался Мартин Бек.

– В реконструкции.

– Почему? – спросил Кольберг.

– Все слишком хорошо продумано. Сумасшедший, совершающий массовое убийство, не действует по такому тщательно разработанному плану.

– Ничего подобного, – заявил Гунвальд