Слуги света, воины тьмы - Эрик Ниланд

Несколько дней назад Элиот тоже пустился бы наутек. Но теперь он понимал, что это семейное дело может уладить только он. Он встал и осторожно прикоснулся к струнам Леди Зари.

— Хватит игр, — грозным, громоподобным голосом произнес Вельзевул и поднял одну руку к небу. — Твоя плоть станет моей, даже если тысяча других пастей поглотят ее.

Элиот проследил за тем, куда указывает поднятая рука Вельзевула, но увидел только тучи, на которых играли отблески бушевавшего внизу пламени, и первые звезды, но они тут же исчезли, словно их стерли с небес.

Элиот ощутил движение в воздухе — не дуновение ветра, а именно движение повсюду вокруг него.

К его руке подлетел комар.

Но в конце лета в Дель-Сомбре не было никаких комаров. Просто не было воды, необходимой им. У Элиота возникли нехорошие подозрения.

Он поднял голову и прищурился.

Тучи мошкары вились вокруг оранжевых фонарей. Рядом с Элиотом промчались осы, потом стайка воробьев, за ними — пылающий бумажный змей. Элиот вовремя пригнулся, иначе в его голову врезался бы радиоуправляемый игрушечный самолетик.

Воздух буквально пропитался насекомыми, птицами — всем, что могло летать. И вдобавок ко всему этому примешивались мусор и дымящаяся зола.

Элиот услышал жужжание миллиарда кровожадных мошек… и все они летели к нему.

Но он знал, что делать. Поднеся смычок к струнам Леди Зари, Элиот быстро заиграл гамму от самой низкой до самой высокой ноты.

И удержал последнюю ноту с помощью вибрато.

Высокий звук заставил тучи мошкары сердито зажужжать. Насекомые потеряли ориентацию, начали налетать друг на друга.

Используя навыки, полученные при исполнении «Симфонии бытия», Элиот поднялся выше самой высокой ноты. Его пальцы прикасались к бешено вибрирующей струне, а саму струну он при этом даже не видел. Выше, еще выше. Звук становился все визгливее и пронзительнее и наконец перешел в ультразвук, которого Элиот уже не мог слышать. Но он заставлял скрипку звучать еще выше, пока костями не ощутил, что звука большей высоты просто не существует.

Витрины и стекла автомобилей на Мидуэй-авеню (те, которые уцелели после взрыва газа) со звоном треснули.

Жуков, ос и пчел подбросило вверх. С неба посыпались разорванные на клочки насекомые. Стаи грифов и воробьев разметало в стороны, ударило о стены домов.

Элиот держал ноту до тех пор, пока ему не стало казаться, что у него вот-вот может треснуть череп. По тротуару пошли трещины. Со стен и машин облупилась краска. Перед глазами у Элиота все поплыло.

Он отнял смычок от скрипки.

Кожу Элиота покалывало. Из глаз и носа текла кровь. Он вытер лицо.

Вельзевул зажал уши руками и закричал. Придя в себя, он гневно воззрился на Элиота полыхающими синим пламенем глазами.

— Очень хорошо, родственничек, — прошипел он. — Ты доказал, что ты достойный противник. Так и будем к тебе относиться.

Он шагнул через развалины, расшвыривая ногами машины. Элиот снова поднес смычок к скрипке.

Крылья Вельзевула метнулись к нему. Он вырвал скрипку из рук Элиота, а его самого оттолкнул назад.

Скрипка упала в водосточную канаву. Он не успел бы подобрать ее. Наконец Вельзевул получил возможность покончить с ним.

Но Элиот и теперь не собирался сдаваться, он отказывался предоставить Вельзевулу возможность увидеть его страх.

Вельзевул захохотал и протянул к Элиоту руки, увенчанные острыми когтями.

— Иди ко мне.

На миг Элиот представил, что послушался Вельзевула, и увидел жуткое пламя, увидел себя, ведущего сотни инферналов на бой… увидел миллионы людей, гибнущих из-за него.

Не так давно он погубил несколько человек, чтобы спасти Фиону. Но он ни за что не станет по доброй воле помогать Вельзевулу в убийстве.

— Нет.

Вельзевул злобно глянул на него.

— Да будет так.

Он занес над Элиотом когтистую лапу. Элиот посмотрел ему прямо в глаза и приготовился к последней обороне.

Он едва успел заметить краешком глаза черно-серебристую вспышку. Она мчалась прямо к нему…

А в следующее мгновение лимузин дяди Генри налетел на Вельзевула.

Лимузин врезался во что-то размером со слона. Но при той скорости, с какой Роберт вел машину, Фиона заметила только темный силуэт и пару крыльев — слишком больших для какой-либо реально существующей птицы.

От удара девочку качнуло вперед, но пристяжной ремень удержал ее.

Машина перевернулась вверх колесами и взлетела в воздух. Возникло странное чувство движения и невесомости. Лимузин ударился носом об асфальт.

Металл сложился «гармошкой», послышался лязг. Во все стороны полетели искры. Подушки безопасности наполнились воздухом и обхватили Фиону.

Стало совсем темно. У нее звенело в ушах. Она не могла пошевелиться.

Но потом чувства вернулись к ней, и она поняла, что лежит на спине.

Роберт освободил ее от подушек и помог встать. Он посмотрел ей в глаза и заговорил с ней, но Фиона не поняла ни слова. Роберт вытер кровь с ее разбитой губы.

— Ты в порядке? — повторил он.

— Да, — еле слышно отозвалась Фиона. — Кажется.

Рядом с ней на асфальте лежало то, что осталось от лимузина дяди Генри. Сверкающий бампер помялся, буквально приклеился к капоту. Части мотора и трансмиссии валялись по всей улице. Вся Мидуэй-авеню представляла собой нечто вроде театра военных действий. Повсюду кучи битого стекла, горящие дома.

Фиона увидела Элиота, лежащего в водосточной канаве. Он пытался встать на колени.

— Элиот!

Фиона неуверенно шагнула к нему, но остановилась.

Посередине проезжей части поднялась огромная тень. Фиона моргнула. Нет, это был мужчина в черном. Он сумел опереться на одно колено, и этого хватило, чтобы она поняла: перед ней великан, ростом выше крыши «Розового кролика»… и вдобавок с крыльями.

Великан обернулся и посмотрел на Фиону глазами, полыхающими синим пламенем. Он расправил крылья и закричал. В этом крике звучали голоса сотен людей, умоляющих о пощаде.

У Фионы возникло такое чувство, будто кровь вытекает из ее тела. Она-то думала, что больше никогда не испугается — после всего, что ей довелось пережить за последние несколько дней.

Но она ошибалась. Этот монстр напугал ее. Еще никогда в жизни ей не было так страшно.

— Стой здесь, — сказал ей Роберт. — Я должен прикончить его, пока он не поднялся на ноги.

Он сжал кулак, и его медный кастет завибрировал от прилива энергии.