Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Наверное, галлюцинирую. Потому что вряд ли ведь я умер и попал в рай? – пробормотал я.
– Шутишь, как всегда?
– Твою компанию не должны были сюда пускать.
– Пожалуй, я подумаю насчет своей переоценки.
– А? – произнес остроумный детектив.
– Я вполне могу сойти за одну из семидесяти двух обновленных девственниц.
Инстинкт самосохранения, который помог мне пережить войну, незаметно подтолкнул меня в бок, подсказав умолкнуть во избежание неприятностей. Я приобнял Тинни, похлопал по мягкому месту и отпустил, чтобы засвидетельствовать свое почтение Потоку яростного света.
Дорогу мне заступила Аликс:
– Должна признать, кое-что ты здесь все-таки сделал, Гаррет.
– Уговорил строителей заниматься любимым делом из уважения к твоей красоте, Аликс.
Я попытался обойти ее, чтобы пробиться к Бегущей. Это мгновенно поставило пружину ревности мисс Тейт на боевой взвод. Я быстро прикинул в уме. Игнорировать ли мне Бегущую до тех пор, пока не вдолблю истинное положение дел в упрямую головку Тинни? И сколько времени будет терпеть Поток яростного света, прежде чем покарает меня за небрежение к своей особе?
И тут меня осенило!
Нет, мне определенно везло в этот день.
– Добро пожаловать обратно, госпожа Бегущая по ветру. Позвольте представить вам мою невесту. Тинни Тейт – из семьи промышленников Тейтов. Тинни, это Бегущая по ветру, Поток яростного света.
Мисс Тейт застыла, широко раскрыв рот.
Сопровождавшая ее свита подружек заохала и захихикала.
Бегущая не обратила на нас особого внимания. Пробормотав: «очень приятно познакомиться», она скользнула вперед, туда, где плотники стелили свежий пол. Они изо всех сил старались не пялиться на нее. На этот раз она не будила их животных инстинктов, но они помнили ее влияние накануне.
Мисс Тейт продолжала стоять проглотив язык.
Впрочем, это, возможно, объяснялось непредвиденным осложнением в виде небольшой толпы, вливавшейся в здание «Мира» через двери главного входа.
Поток яростного света явилась не одна. Я слишком рано обрадовался тому, что она пришла без угрожающего эскорта в лице Барата Альгарды.
Хрупкую сиротку сопровождала представительная депутация самых опасных и могущественных типов с Холма. С полдюжины настороженных, подозрительно оглядывавшихся по сторонам, готовых ко всему мастеров тайной магии. Пару из них я даже узнал. В здании воцарилась тишина: строители тоже узнали некоторых.
Все до единого в этой толпе принадлежали к классу, представителей которого ни один мало-мальски разумный человек не хотел бы задевать ни при каких обстоятельствах.
Роковая красотка сиротской внешности разгуливала в обществе самых опасных людей Каренты.
Почему? Что могло интересовать их здесь?
Имелся ли в этом смысл? Хоть какой-то?
И тут произошло еще одно из ряда вон выходящее событие. Невероятнее зрелища людей, идущих по небу, как по земле. Или богов, занимающихся своими сокровенными делами. А ведь мне доводилось наблюдать и то и другое.
Мисс Тинни Тейт стерпела другую женщину после того, как эта другая женщина осмелилась выказать интерес к любимому голубоглазому сыночку матушки Гаррет.
Поток яростного света остановилась передо мной. Хрупкое сложение делало ее моложе, чем она была на самом деле. Правда, под этим хрупким телом таилась стальная основа.
Какое уж там одинокое дитя… При желании она могла сделаться на порядок тверже тихой девушки, ходившей в обществе Барата Альгарды.
Огромные синие глаза буравили меня насквозь.
– Расскажите мне все. С самого начала.
Публика с Холма начала выстраиваться вокруг нас с ней полукругом в ожидании, пока мистер Гаррет соберется с мыслями для внятного рассказа.
Даже не замечающая обыкновенно никого, кроме себя самой, Аликс Вейдер не нашлась, что сказать в этой ситуации.
Впрочем, быть ершистым и неприятным с этой публикой не имело никакого смысла. Это не дало бы мне ничего, кроме болезненных неприятностей.
Я сделал ровно то, что просила от меня Поток яростного света.
С самого начала. Осторожно дозируя информацию. Не больше, чем необходимо, чтобы защитить несколько душ, представляющих для меня ценность. В особенности мою любимую. Себя.
Джон Растяжка не стал бы акцентироваться на умении общаться с обычными крысами, раз и навсегда покончившими с этими жуками-переростками.
С другой стороны, присутствие всей этой братии оказалось даже не лишенным занимательности. Мисс Тейт буквально держала язык за зубами. Равно как и вся ее стая. Впрочем, я понимал, что Тинни не сможет продолжать так до бесконечности.
Тинни наверняка что-то задумала. От нее требовалось немалых сил держать это в себе, пока я общался с Бегущей. Но рано или поздно это не могло не прорваться, и даже конец света не смог бы этому помешать.
Общение с заклинательницей оказалось даже не лишенным приятности. В конце концов, она была привлекательной женщиной самого что ни на есть подходящего возраста. Живой. И с этими янтарными глазами, за взгляд которых и жизни не жалко… Я даже позволил эмоциям побороть беспокойство, которое испытывал при общении с типами с Холма, наверняка считавшими себя если не богами, то почти им равными. Несколько глубоких вдохов-выдохов – и эти их смертоносные свойства почти забывались.
Несмотря на угрозу взрыва со стороны вулкана по имени Тейт, я позволил себе немного провалиться в эти зеленые глаза.
– Что это за люди?
– Те, кто переживает за своих детей.
Она не стала называть имен или знакомить нас. Честно скажу, может, оно и к лучшему.
Я едва не поперхнулся. Значит, родители деток из Клики? Стоило ли удивляться тому, что Киповы дружки такие психи. Да просто находясь рядом с этими типами, наверное, невозможно не рехнуться хоть немного.
– Мне интересно, кто чей родитель, – пробормотал я негромко, – но с этим можно и подождать.
Дикая публика шепталась между собой. Тинни явно подслушала что-то неприятное. Она побледнела и начала отступать к выходу. Подружки восприняли это как намек на то, что им самое время сделаться невидимыми или, по крайней мере, неслышными.
Позже она рассказала мне, что узнала пару упомянутых ими имен.
Я узнал лица.
В разное время пути мои несколько раз пересекались с некоторыми из спутников Бегущей. Я надеялся только, что не запомнился им как серьезная помеха.
Бежать все равно было некуда.
Они принялись засыпать меня вопросами. Ну, не засыпать, а задавать – не спеша, с долгими, ничем не заполненными паузами. Я отвечал до боли искренне.
Один из гостей напоминал пожилого бурого великана, которого кто-то укоротил до пяти футов,
