Ночные грехи - Тэми Хоуг

Митч презрительно прищурил глаза.

— Он сидит в тюремной камере по обвинению в похищении, нарушении родительских прав, нападении на офицера полиции, покушении на убийство, угоне автомобиля и сопротивлении при аресте. Рут Купер узнала в нем человека, которого она видела на заливе Райана в прошлую среду, и она идентифицировала его голос. Мы взяли его с поличным. Я сказал бы, что он проиграл по всем статьям.

— У нас никаких записей на него?

— Нет.

Это значит, что если Гарретт Райт совершал убийства, о чем он сказал ей тогда, никто никогда и ни в чем его не обвинял. От таких мыслей Меган почувствовала пустоту в желудке, словно при падении с большой высоты. Она попыталась облегчить это чувство мыслью, что теперь каждый камень из прошлого Райта будет перевернут. Перед глазами предстало видение выползающих из-под них червей, и она заморгала, пытаясь побыстрее избавиться от омерзительных картинок.

— Какие-нибудь связи с сообщником?

— Оли подошел бы как никто лучше. Он ходил на занятия в классы Райта. У него был фургон, возможность, история. Райт, вероятно, мог как-то влиять на его психику.

— А как насчет Приста?

— Он добровольно вызвался пройти проверку на детекторе лжи и с честью выдержал ее. Тодд Чайлдс утверждает, что был с другом большую часть субботы. Говорит, что ходил в кино тем вечером, когда Джош исчез. — Митч перевел дыхание, его широкие плечи опустились под тяжестью выдаваемой информации. — Я разговаривал с Карен Райт, пытался выяснить, не видела ли она чего-нибудь, не улавливая смысла происходящего. Но от нее не было никакого проку. Она настолько расстроена, что, похоже, вообще едва соображает.

— Да, это, в общем, весьма неприятный сюрприз — узнать, что ты замужем за монстром. Кажется, это стало постоянной темой со времени моего приезда — неприятные сюрпризы. Ты думаешь, это знак?

Меган попыталась улыбнуться, но сознание, что ты здесь не на месте, причиняло нестерпимую боль, и было просто больно растягивать стежки на зашитой губе. Она посмотрела на загипсованную руку и особенно остро почувствовала, насколько узка «дорога жизни». И нет никаких гарантий, что она пригодится где-нибудь в другом месте. Она отвернулась от окна, белее только что выпавшего снега.

— Я думаю, тебе следует лечь, — жестко сказал Митч.

— Прекрати мною командовать, — парировала Меган с обычным пылом.

— А то что ты сделаешь, О’Мэлли? Ударишь меня костылем? — Притворное раздражение плохо скрывало его беспокойство.

— Не искушай меня. У меня сейчас нервы расшатаны.

— Отправляйся в постель, или я сам уложу тебя туда. — Митч указал пальцем, куда именно. — Натали права, ты нужна нам и должна побыстрее вернуться на работу. Этот двойник Тома Хэнкса, которого они нам подсунули, скоро сведет меня с ума.

Меган хитро посмотрела на него.

— А у меня не получилось?

— Ты, по крайней мере, хороший полицейский, — проворчал Холт. — И я могу поцеловать тебя, когда ты делаешь меня безумным.

— Марти это тоже могло бы понравиться. Ты его не спрашивал?

— Ага, очень смешно… А теперь давай, Меган, я не шучу. Ложись в постель.

Меган проигнорировала его диктат, сосредоточив все свое внимание на картине за окном. Разговоры о работе заставили ее только острее почувствовать шаткость своего положения. Страх разрастался в ней, как воздушный шар. Она приказала себе справиться с ним единственным способом, каким справлялась почти со всем в своей жизни — в одиночку. Митч не хотел обременять себя ею. Он ясно дал понять, что именно он от нее хотел, — короткий роман, без привязанности, без сложностей. Сейчас же она была одной большой сложностью.

Однако неуверенность в будущем возрастала в ней, вызывая напряжение и дрожь, Меган не смогла сдержаться, и горькие слова выплеснулись из глубины души.

— Скорее всего, я не вернусь к работе, — едва слышно сказала она. — Ни здесь, ни где-нибудь еще. Возможно, никогда.

Она смотрела на его отражение в стекле. Заметив это, Митч подошел к ней немного поближе. Он нежно погладил Меган по волосам и задержал руку на плече.

— Эй, а я-то думал, что ты крепкий орешек, — сказал он. — Еще не вечер, О’Мэлли. — Она осторожно отвела взгляд. — Я знаю о твоей руке, милая.

— Не называй меня милой.

Он заботливо обнял ее за талию и затаил дыхание в ожидании, что она прислонится к нему.

Меган замерла, борясь с желанием позволить ему поддержать себя и ожидая, когда оно отступит. Глупо ждать помощи от других. Она знала это всю жизнь. Стой на своих ногах, О’Мэлли. Доверяй только своему сердцу. Однако были проблемы. Она не чувствовала себя достаточно сильной бороться в одиночку, и она уже потеряла свое сердце. Больше терять ей было нечего, кроме гордости, но и та была достаточно изношенной и обветшалой.

Слезы хлынули из глаз, несмотря на все усилия сдержаться. У нее не было сил натянуть на себя доспехи и взять в руки щит — защиту, которая охраняла так долго ее слишком нежную душу. Теперь она чувствовала все, что когда-то хотела, когда-то любила; все, что ускользнуло из рук, оставив ее одну, ни с чем и ни с кем. Она остро почувствовала свое одиночество, и это больно ранило ее.

Слова вылились вслед за слезами.

— Я… мне… так… страшно!

Меган повернулась, уткнулась лицом в его грудь и зарыдала. Митч обнял ее, затем прижался щекой к ее макушке и закрыл глаза.

— Все хорошо, дорогая. Все в порядке, — шептал он. — Я здесь, Меган. Я с тобой! Ты не будешь одна.

Кончиками пальцев он приподнял ее голову и заглянул в лицо. Ее широко распахнутые глаза смотрели настороженно и разочарованно. Он сжал руками ее лицо, такое красивое, такое нежное, что у него захватило дух. В этот миг он не видел ни синяка под глазом, ни разбитой губы. Чувство, что переполнило его грудь, до смерти испугало его.

— Я говорю, что люблю тебя, Меган. — Он с трудом сглотнул и повторил: — Я тебя люблю.

— Нет, — сказала она, отстраняясь от него. — Нет, это не так.

Митч хмуро взглянул на нее.

— Не спорь, это так.

— Нет, — она покачала головой, ковыляя к кровати, резиновый наконечник на ее костыле пищал на натертом полу. — Ты не любишь меня. Ты просто меня жалеешь.

— Можешь мне не объяснять, что я чувствую, О’Мэлли, — проворчал Холт. — Я знаю, когда я влюблен. Я влюблен в тебя, и не спрашивай почему. Ты самая упрямая, самая загадочная женщина, которую я когда-либо знал. Но я точно знаю, что влюблен в тебя. — Он поднял вверх палец, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Если бы я не был влюблен в тебя, тогда бы я хотел свернуть тебе шею.

— Какой ты романтик, — сухо сказала Меган, скрывая под сарказмом охватившие ее эмоции. — Удивительно, что женщины не бросаются тебе в ноги.