Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Отныне противостояние между исламистами и светскими правительствами вышло на новый уровень. Если египетские власти прибегали к массовым репрессиям и избирательным казням своих врагов, то сирийский режим пошел на полное их истребление. Было очевидно: чтобы сокрушить такого могущественного противника, исламистам требовалась гораздо более высокая степень подготовки, планирования и организации.

Опыт исламистских движений в Сирии и Египте показал, что эти государства были слишком сильны для того, чтобы их можно было пошатнуть с помощью террора и пропаганды. Чтобы воплотить в жизнь свою мечту об исламском государстве, его сторонникам нужно было найти более благодатную почву. И они нашли таковую в раздираемом гражданской войной Ливане, где перед исламистами открылась возможность навязать стране свой идеал исламского общества, а также в Афганистане — после советского вторжения, произошедшего в 1979 году. В обоих случаях исламистские движения вывели борьбу на международный уровень, провозгласив своими врагами региональные и мировые сверхдержавы, такие как Израиль, Соединенные Штаты и Советский Союз. То, что началось как внутренняя проблема отдельных государств, вышло за пределы государственных границ и превратилось в глобальную проблему безопасности.

Два мощных взрыва почти одновременно сотрясли Бейрут в воскресное утро 23 октября 1983 года. За несколько секунд погибло больше 300 человек: 241 военнослужащий США, 58 французских десантников, шесть мирных ливанских граждан и два террориста-смертника. Для морской пехоты США это были самые высокие суточные людские потери со времен сражения за Иводзиму в 1945 году, а для французской армии — со времен Алжирской войны. Эти теракты навсегда изменили характер конфликта в Ливане.

В 6:20 утра террорист-смертник на грузовике с несколькими тоннами взрывчатки въехал через служебный вход на территорию Бейрутского аэропорта. Резко набрав скорость, он протаранил железные ворота и врезался в здание казармы, где размещались миротворческие силы США. Потрясенные часовые открыли огонь с опозданием (по правилам военнослужащие миротворческих сил должны были держать свое оружие незаряженным). Выживший часовой вспоминал: «Грузовик промчался мимо меня, и я увидел, что человек за рулем улыбался»{15}. Водитель явно пребывал в эйфории, веря в то, что мученическая смерть во имя Аллаха откроет перед ним врата рая — и врата ада для сотен «неверных» морпехов.

Взрыв был настолько мощным, что здание сложилось, как карточный домик. Мало того, от взрыва сдетонировали боеприпасы, хранившиеся в подвале казармы, что усилило разрушения.

В трех милях к северу другой террорист-смертник направил свой грузовик в подвальный гараж под высотным зданием, где размещалась штаб-квартира французских миротворцев. Взрыв бомбы полностью уничтожил здание и унес жизни 58 французских военнослужащих. Журналист Роберт Фиск, прибывший на место спустя несколько минут, не мог понять причин такого масштабного разрушения. «Я подбежал к дымящейся воронке глубиной около шести метров и шириной больше десяти. Рядом лежало девятиэтажное здание, сложившееся в сэндвич… Взрыв поднял его в воздух и перенес на шесть метров в сторону. Воронка была тем местом, где раньше стояло здание. Как такое было возможно?!»{16}

Даже для привыкшего к войне Бейрута события 23 октября 1983 года стали потрясением. К тому же они продемонстрировали высокую степень подготовки террористов и тщательную организацию. Спустя десять лет это станет отличительной чертой операций новой международной террористической группировки «Аль-Каида».

Настоящие организаторы взрывов американских и французских казарм в Бейруте до сих пор неизвестны, но главным подозреваемым стала новая таинственная группировка, называвшая себя «Исламский джихад». Одной из первых операций этой организации было похищение в июле 1982 года президента Американского университета в Бейруте академика Дэвида Доджа. Она также взяла на себя ответственность за взрыв начиненного взрывчаткой грузовика у посольства США в центре Бейрута в апреле 1983 года, в результате которого обрушилось одно крыло здания, 63 человека погибли и больше 100 были ранены.

На арену гражданской войны в Ливане вышли новые радикальные силы. «Исламский джихад» был ливанской шиитской организацией, сотрудничавшей с Ираном. Позвонив в одно из иностранных информационных агентств, анонимный представитель «Исламского джихада» заявил, что апрельская атака на посольство США была «частью иранского революционного похода против мирового империализма». «Мы продолжим бороться против империалистического присутствия в Ливане, — добавил он, — и продолжим атаки на многонациональные силы». После ноябрьских взрывов казарм «Исламский джихад» взял на себя ответственность за организацию терактов. «Мы — воины Аллаха и не боимся смерти. Мы не иранцы, не сирийцы и не палестинцы. Мы ливанские мусульмане, которые следуют Корану»{17}.

За шесть лет, прошедших с момента военной интервенции Сирии в 1977 году до взрывов террористов-смертников в 1983 году, ситуация в Ливане заметно осложнилась. То, что началось в 1975 году как гражданская война между ливанцами с участием палестинцев, к 1983 году переросло в региональный конфликт, в который непосредственно были вовлечены Сирия, Израиль, Иран, Европа и США и косвенно — Ирак, Ливия, Саудовская Аравия и Советский Союз, финансировавшие и снабжавшие оружием воюющие стороны.

Война привела к значительному изменению баланса сил между ливанскими общинами. Сирийская армия, вошедшая в Ливан в 1976 году как часть миротворческого контингента ЛАГ, поначалу встала на сторону маронитов, чтобы помешать победе левых мусульманских сил во главе с Камалем Джумблатом. Однако Сирию интересовал не столько мир, сколько контроль над Ливаном, поэтому она старалась не допустить, чтобы какая-либо из группировок одержала решающую победу в гражданской войне. В результате Сирия регулярно заключала новые альянсы. Как только марониты при поддержке сирийской армии разгромили левый мусульманский фронт, Сирия перешла на сторону новой крепнущей силы — шиитской общины Ливана.

Шииты заявили о себе как об отдельной политической силе только с началом гражданской войны. К 1970-м годам они стали крупнейшей по численности ливанской общиной, но при этом оставались самой бедной и политически бесправной. Традиционные центры ливанских шиитских общин находились в беднейших частях страны — в южном Ливане и в северной долине Бекаа. Все больше шиитов в поисках работы и лучшей жизни бежали в Бейрут, где оседали в трущобах на юге города.

В 1960-е и 1970-е годы многие ливанские шииты были привлечены обещаниями социальных реформ со стороны таких светских партий, как «Баас», Ливанская коммунистическая партия и Сирийская социальная националистическая партия. Только в 1970-х годах харизматичный иранский богослов с ливанскими корнями Муса ас-Садр основал религиозно-политическую партию «Харакат аль-Махрумин» («Движение угнетенных»), которая начала конкурировать с левыми партиями за лояльность ливанских шиитов. Когда в 1975 году разразилась гражданская война, «Движение угнетенных» создало собственную вооруженную организацию, получившую название «Амаль».