Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - Вячеслав Никонов

Приход к власти в США администрации Барака Обамы породил в Латинской Америке большие надежды. Но как быстро уяснил Обама, препятствия на пути эффективной дипломатии в Западном полушарии следует искать не в «плохих левых» странах, а гораздо ближе, дома. Это Национальная ассоциация владельцев оружия, антикастровское кубинское лобби, агробизнес, антилатинский джингоизм, а также государственный департамент и министерство торговли[940].

На втором для Обамы саммите Организации американских государств, проходившем в колумбийской Картахене в апреле 2012 года, президента США ждали одни разочарования. Мало скандалов вокруг того, что охрана президента не расплатилась с проституткой, что госсекретарь Хиллари Клинтон слишком зажигательно выступила на вечеринке в клубе «Гавана» под кубинскую музыку и что сам президент произнес «Мальдивы» вместо «Мальвины». Впервые традиционные союзники США — Мексика и Колумбия — поддержали вступление Кубы в состав ОАГ, а страны Боливарианской группы заявили, что не будут участвовать в последующих саммитах Америк, пока кубинское членство не будет восстановлено[941].

Именно полная изоляция США в кубинском вопросе, который превращался в камень преткновения в отношениях Вашингтона со всеми странами Западного полушария, заставила Обаму в конце 2014 года заявить о восстановлении дипломатических отношений с Кубой. Подчеркнув, правда, что Соединенные Штаты не откажутся от усилий по подрыву кубинского режима. При этом Обама не избежал критики в США за то, что пошел «на признание и углубление экономических связей с Кубой в обмен на нулевые уступки в области прав человека и демократических реформ»[942].

«США, похоже, до сих пор относятся к Латинской Америке как к собственному «заднему двору» (то есть свысока), забыв, что в свое время яростно осуждали такое отношение, когда речь заходила о европейских державах и их бывших американских колониях, — подмечает Доминик Моизи. — Хотя сегодня их вмешательство чаще всего имеет уже непрямой характер, США остаются одновременно жизненно важным фактором равновесия и ненавистным источником внешнего влияния в Латинской Америке»[943]. Экономики Центральной Америки и Карибского бассейна являются фактически продолжением американской. Американские инвестиции в регион многократно превышают китайские или чьи-либо еще. США имеют сильные каналы влияния на внутренние процессы в латиноамериканских странах, большую историю срежессированных из Вашингтона государственных переворотов. Кристина Киршнер как-то объяснила, почему в самих США не может быть государственного переворота. Потому что там нет американского посольства.

США сохраняют военное присутствие в ряде стран, а с большинством из них поддерживают интенсивные военно-технические контакты. Латиноамериканская зона «жизненно важных интересов» находится под патронажем Южного командования Вооруженных сил США в зоне Центральной Америки (USSOUTHCOM) со штаб-квартирой в Майами. Военные базы существуют на Кубе (Гуантанамо) и в Гондурасе. Настоящим форпостом выступает Колумбия, где расположено несколько военных баз США. Четвертый флот США полностью контролирует акваторию Западного полушария. Появление новых игроков в регионе — Китая, Индии, России, Евросоюза — вызывает в Вашингтоне определенное беспокойство. Но запас прочности американского влияния еще очень велик.

Интересы латиноамериканских стран все дальше выходят за пределы Западного полушария.

Товарооборот Латинской Америки с Китаем с 1999 по 2009 год вырос в 16 раз — с 8 до 130 млрд долл. Крупнейший партнер, естественно, Бразилия. В то же время основным продавцом и покупателем на континенте в целом оставались Соединенные Штаты — 486 млрд[944]. Хотя, в отличие от США, Китай не имеет возможности военно-стратегической проекции на континент, рост китайского влияния вызывает беспокойство американских стратегов. Как замечает Збигнев Бжезинский, «это не значит, что Китай будет стремиться к доминированию в регионе, но он очевидно может получить выгоду от сокращающегося регионального могущества Америки, больше помогая открыто антиамериканским правительствам в их экономическом развитии»[945].

Последний пример — решение Пекина инвестировать 50 млрд долл. в строительство к 2019 году канала между Атлантическим и Тихим океанами через Никарагуа. Длина канала 278 км, ширина — 230–520 м, глубина — до 30 м, что сделает его гораздо масштабнее давно устаревшего Панамского канала (длина 81,6 км, ширина — 30–150 м, глубина 12 м). США уже прилагают немалые усилия, чтобы поднять в Никарагуа движение протеста против строительства под тем предлогом, что будут нарушены права коренного населения и нанесен ущерб окружающей среде. Инвестором выступает частное лицо — миллиардер Ван Цзин, Россия готова обеспечивать безопасность проекта[946].

На роль крупного игрока в регионе выдвигается Индия, закупающая все больше нефти, соевого масла и меди. Ее компании инвестировали в Латинскую Америку больше 12 млрд долл. Индия становится «следующим Китаем» как рынок для латиноамериканского сырья, индийский промышленный экспорт в регион тоже вырастет. Индийские компании из сферы информационных технологий наняли на работу больше 17 тысяч программистов в странах Латинской Америки. Корпорация Reliance Industries, владеющая самым большим нефтеперерабатывающим комплексом в мире, четверть своей нефти получает из Латинской Америки. Videsh вложила 2,2 млрд долл. в нефтедобычу в Венесуэле. А компания Jindal разрабатывает одно из крупнейших в мире месторождений железной руды и строит нам сталелитейный завод. Индия проявляет интерес к опыту латиноамериканских компаний в решении проблем урбанизации, развития пищевой промышленности, банковского сектора[947].