Охотники на мамонтов - Джин Мари Ауэл

по камню и кости, плести сети, рассказывать истории, петь песни, играть в разные игры или на музыкальных инструментах; в такое время все снисходительнее относятся к увлечениям и забавам друг друга. Но когда долгая зима клонится к концу, старые обиды обычно обостряются. Отношения между Фребеком и Крози давно уже были так натянуты, что большинство людей считали, что крупная ссора неизбежна.

– А теперь ты говоришь, что хочешь меня бросить. Я – мать, и мне некуда идти, а ты хочешь меня бросить. Так ты держишь слово?

Словесная перепалка, продолжавшаяся, пока они шли по проходу, вовсю разгорелась у очага Мамонта. Волчонок, испуганный переполохом, соскочил с рук Лэти, и Эйла еле отыскала его.

– Обещания свои я держу, – отвечал Фребек. – Ты меня не слушаешь. Я имел в виду только…

Да, он обещал ей, но тогда он не знал, что это такое – жить вместе со старой каргой. «Была бы только Фрали – без своей мамаши», – думал он, озираясь в поисках какого-то выхода из закутка, в который Крози загнала его.

– Я имел в виду только… – Он заметил Эйлу и в упор поглядел на нее. – Нам нужно больше места. Журавлиный очаг для нас мал. А что мы будем делать, когда родится ребенок? А в этом очаге, кажется, места предостаточно, даже для животных!

– Не для животных. Очаг Мамонта всегда был таким большим, еще до прихода Эйлы, – возразил Ранек, становясь на ее защиту. – Здесь собирается вся стоянка, потому он и должен быть больше других. Он и так все время переполнен. Вам такой большой очаг не нужен.

– Да разве я прошу такой большой? Я только говорю, что наш маловат. Почему на Львиной стоянке находится место для животных, а людям не хватает?

Спор привлек многих.

– Ты не можешь отнимать место у очага Мамонта, – говорила Диги, расчищая дорогу для старого шамана. – Скажи ему, Мамут!

– Волчонку места не надо. Он спит в корзине у ее изголовья, – рассудительным тоном заметил старейшина. – Ты говоришь так, словно Эйла занимает весь очаг, но ведь лично у нее совсем немного места. Народ толпится здесь постоянно, проводятся ритуалы или нет, особенно дети. Они здесь все время вертятся… И Фрали, и ее дети – они ведь тоже иногда здесь бывают.

– Я говорил Фрали: мне не нравится, что она проводит здесь столько времени, но она отвечает: у нее нет места, чтобы работать. Будь у нее место возле нашего очага, ей не было бы нужды таскаться сюда…

Фрали вспыхнула и ушла обратно к Журавлиному очагу. Да, она говорила так Фребеку, но это было не до конца правдой. Ей нравилось бывать в помещении этого очага: здесь собиралась хорошая компания и Эйла помогала ей во время ее тяжелой беременности. Теперь Фрали чувствовала, что ей стоило держаться подальше отсюда…

– Ну а про волка я и не говорил, – продолжал Фребек, – хотя что-то никто не спросил меня, хочу ли я жить под одним кровом с этим зверем. Мало ли кто захочет привести сюда животное – я-то почему должен с ними жить? Я – не животное, и рос я не среди животных, а здесь животные значат больше, чем люди. Всей стоянкой строим отдельное помещение для лошадей, а мы ютимся у самого маленького очага!

Начался страшный шум – все загалдели одновременно, пытаясь перекричать друг друга.

– Что ты имеешь в виду под «самым маленьким очагом»? – спросил Торнек. – У нас места не больше, а народу столько же.

– Это правда, – сказала Трони.

Манув оживленно кивнул в знак согласия.

– Ни у кого нет большого помещения, – отозвался Ранек.

– Он прав! – опять согласилась Трони, еще более страстно. – Думаю, даже Львиный очаг меньше, чем твой, Фребек, а людей у них побольше, чем у тебя, и собой они покрупнее. Им-то и в самом деле тесно. Может, стоит отделить им кусочек земли от кухонного очага. Если кто-то и заслуживает этого, так это они.

– Но Львиный очаг не требует прибавить им места, – попыталась вставить Неззи.

Эйла переводила взгляд с одного спорящего на другого, не понимая, с чего это все так разволновались, но ощущая, что каким-то образом это связано с ней.

Вдруг в самой гуще толпы раздался громкий рев, заглушивший все споры. Все разом умолкли. Посередине, перед очагом, стоял Талут. Вид у него был суровый. Широко расставив ноги, в правой руке он грозно сжимал длинный, украшенный изысканной резьбой посох из мамонтовой кости. Тули присоединилась к нему, чтобы поддержать его своим авторитетом. Эйла почувствовала что-то вроде испуга перед этой властной парой.

– Я объявляю собрание, – сказал Талут, поднимая посох и ударяя им о землю. – Мы будем обсуждать этот вопрос мирно и разрешим его по справедливости.

– Во имя Великой Матери, да никто не осквернит Говорящий Жезл, – прибавила Тули. – Кто будет говорить первым?

– Думаю, Фребек, – ответил Ранек. – Он ведь это все начал.

Эйла стала пробираться к выходу, стремясь выбраться из галдящей толпы. Она заметила, что Фребек чувствует себя неуютно, видя неодобрение окружающих. Ранек прямо указывал на него как на виновника смятения. Эйла, стоя рядом с Данугом, может быть, в первый раз разглядывала Фребека вблизи.

Он был среднего роста, даже чуть пониже. Сейчас она впервые заметила, что немного выше его, но она превосходила ростом и Бар-зека и прочих, кроме разве что Уимеза. Она уже так привыкла, что она выше всех, что перестала обращать на это внимание. Русые волосы Фребека начинали редеть, глаза у него были с голубым отливом, черты лица правильные, четкие, без какого-либо изъяна. Обычный с виду человек, ничто в его внешности не предвещало столь воинственного, вызывающего поведения. В детстве Эйле хотелось быть столь же похожей на своих собратьев по клану, как Фребеку – на своих соплеменников.

Когда Фребек выступил вперед и принял у Талута Говорящий Жезл, Эйла заметила краем глаза злорадную усмешку Крози. Конечно, старуха отчасти порицала действия Фребека, но только ли в этом дело? Здесь кроется что-то еще. Эйла поискала Фрали, но не увидела ее среди людей, столпившихся у очага. Потом она разглядела беременную женщину, наблюдавшую за происходящим с порога Журавлиного очага.

Фребек некоторое время прочищал горло, затем, твердо сжав посох из мамонтовой кости, начал:

– Да, у меня есть вопрос. – Он беспокойно огляделся, потом нахмурился и приосанился. – Я имею в виду, что у нас есть вопросы, у Журавлиного очага. Не хватает места. Негде работать, это же самый маленький очаг в доме…

– Не самый! Он больше нашего! – перебила его Трони, не в силах сдержать себя.

Тули