Алхимик - Питер Джеймс

Коннор посмотрел на Монти:

— Хорошо… а ты оставайся здесь и отдохни… у меня это займет максимум полчаса.

— Я с тобой.

— Нет, ты замерзла и устала. Расслабься и прими горячую ванну.

Монти действительно чувствовала себя измотанной, но, будь у нее возможность выбора, она бы предпочла отправиться с ним, чем оставаться здесь на попечении этой странной женщины.

Табита Донахью что-то сказала горничной по-испански, и та тут же подхватила принесенную Коннором сумку Монти.

— Хуанита покажет вашу комнату. Я думаю, вы захотите немного отдохнуть и привести себя в порядок. Что вы любите — чай или кофе?

— Я бы предпочла кофе.

— Когда будете готовы, присоединяйтесь ко мне в холле… хотя можно не спешить. — Мать Коннора показала дорогу тонкой, изящной рукой, обильно украшенной драгоценностями.

Комната оказалась уютной, с двойной кроватью и примыкающей ванной комнатой с богатой гарнитурой. Монти села на кровать и попыталась собраться с мыслями, но внезапно почувствовала свинцовую тяжесть усталости. На часах было пять минут пятого, и за окном уже начали собираться сумерки. В воздухе кружились редкие снежинки, и от новых страхов снова свело судорогой пустой желудок. В самом ли деле ей надо спускаться вниз, чтобы предстать лицом к лицу с этой ледяной особой?

Она посмотрела в зеркало и ужаснулась своему внешнему виду. Лицо осунулось от усталости, волосы, примятые шлемом, перепутались; в голове мелькнула мысль — должно быть, эта элегантная Табита удивляется: ради всех святых, что ее сын увидел в ней.

Она приняла душ, чтобы освежиться и согреться, переоделась в чистую одежду и, прежде чем рискнуть спуститься вниз, на скорую руку привела в порядок прическу и макияж.

— Здесь вы в полной безопасности, Монтана, — встретила ее Табита. Она сидела перед камином и курила длинную тонкую сигарету. На столике толстого кварцевого стекла стояли серебряный кофейник, изящные китайские фарфоровые чашечки и поднос с печеньем; рядом стояла пепельница, заполненная окурками.

Что-то в интонации, с которой она произнесла эти слова, заставило Монти нахмуриться. Конкретно ничего не вызывало у нее опасений, она ни во что не могла ткнуть пальцем, но это ее не успокаивало, не устраняло мрачных мыслей.

— Благодарю вас, — вежливо ответила она, занимая место напротив хозяйки. — У вас очень красивый дом. Здесь… — Она попыталась придумать причину, которая объясняла бы присутствие свечей, но никак не могла найти нужные слова. — Здесь столько простора, — сказала она, смутившись произнесенной банальности.

Мать Коннора налила ей кофе. Каждое ее движение было полно изящества, и Монти восхитилась ею. Несмотря на несколько предательских линий, на морщины на шее, которые были видны над воротом черного свитера, она ни в чем не уступила бы женщине, которой только что минуло сорок лет.

— Вам с молоком, Монти? — От сигареты шел ароматный дразнящий запах.

— Нет, спасибо.

— Отлично; лучше избегать всех молочных продуктов, когда это случается.

Монти удивилась этим загадочным словам, но тема не получила продолжения. Она неловко огляделась. По обе стороны камина неподвижно, как высеченные из мрамора, сидели два сиамских кота; с белых стен на них смотрели ритуальные маски. И снова Монти почувствовала тишину и спокойствие, присущие храму.

Теперь миссис Донахью смотрела на нее с выражением печали. Она тихо сказала:

— Кое-какие вещи в жизни не стоят этого, Монтана.

Монти чуть не уронила чашку, которую пристроила на коленях.

— Простите?

— Жизнь — это компромисс; когда станете старше, вы это поймете. — Женщина резко поднялась и начала кружить по комнате. Взгляд ее скользил то по стенам, то по растениям; остановившись, она выпрямила чуть покосившуюся свечу, словно оттягивая момент, когда ей снова придется предстать перед Монти лицом к лицу.

Монти смотрела на нее, удивляясь обилию канделябров, бра и шандалов, которые требовали десятков свечей; скорее всего, этим занимается горничная — но зачем? Она заметила рядом фотографию в рамке: на фоне нефтяной вышки миссис Донахью стояла рядом со стройным симпатичным человеком, чье лицо показалось ей знакомым.

— Это я с Ури Геллером, — сказала Табита Донахью, у которой глаза явно были и на затылке.

Монти удивилась:

— По какому случаю?

— Мы вдвоем нашли месторождение нефти для одной нефтяной компании. — Она поправила еще одну свечу. — В те дни это было моей работой. Этим я и занималась.

— В самом деле? И как вы это делали?

— Ходила с ивовым прутиком, — спокойно сказала она.

— С волшебной палочкой? Как с той, которой воду ищут?

— Нет. Большей частью в ходу были маятник и карта. Временами прямо на месте, для более точного определения цели, но обычно я в этом не нуждалась. Я могла определять нужную точку с точностью до ста метров прямо по карте. — Повернувшись, она улыбнулась. — Нефтяные компании, как правило, не любят признавать, что они прибегают к услугам таких людей, как я… думаю, их смущает, что я могу все видеть и без помощи их сложнейшего оборудования.

Теперь-то Монти поняла, в чем источник ее несомненного благосостояния. Она уже была готова спросить миссис Донахью, не телепат ли она, но вспомнила упрек, который она не так давно бросила трем своим солидным гостям. «Я занимаюсь наукой, а не чудесами».

— Вы используете ваш способ… э-э-э… ваше умение для чего-то еще, миссис Донахью?

— Я помогаю полиции искать пропавших людей. — Она пожала плечами, словно давая понять, что в этом нет ничего особенного.

— Я читала о лозоходстве, но не знала, как эта… м-м-м… наука работает.

Табита Донахью неторопливо вернулась к своему креслу.

— Мы не понимаем, Монтана, как работают очень многие вещи, — мягко сказала она. — Порой мы не хотим понимать их, а порой они вне пределов нашего понимания. У подавляющего большинства людей жажда знаний, стремление к просвещению ограниченны. У многих нет времени или склонности к учебе. Не доводилось ли вам думать об иронии судьбы — такие люди проводят всю жизнь с закрытыми глазами и открывают их лишь с приходом смерти?

Монти попыталась улыбнуться:

— Я думаю, потому, что многие люди боятся неизвестного.

— Временами такие страхи полностью оправданны — как вы сейчас выяснили. Но вы же принимаете неизвестное, не так ли, Монтана? Оккультизм?

— Не уверена.

— Вы носите распятие, то есть вы верите в Бога?

Рука Монти невольно коснулась шеи. Тонкая цепочка ее распятия скрывалась под воротничком блузы, которая, в свою очередь, была под пуловером, так что эта женщина никак не могла увидеть, что она носит на шее. Разве что сделать выводы из того, как несколько минут назад она разглядывала фотографию.