Обыкновенные девчонки (сборник) - Елена Ильина

— Ой яка дивчина! Гарна дивчина!

И вот наступил день физкультурного праздника. Гуля в своем купальном костюме и в резиновой шапочке поднималась по шаткой лестнице десятиметровой вышки. Внизу виден был как на ладони берег Днепра. Он был усеян яркими пятнами — это горели на солнце всеми цветами радуги платья, шляпы бесчисленных зрителей, заполнивших весь амфитеатр.

Духовой оркестр играл на берегу какой-то веселый марш. И чем выше поднималась Гуля, тем тревожнее и вместе с тем радостнее становилось у нее на душе.

Соревнования по прыжкам уже подходили к концу. Гуля должна была прыгать последней.

Еще не утихли аплодисменты, вызванные прыжком предпоследнего прыгуна, когда Гуля поднялась уже на самый верх и остановилась посередине дощатой платформы. Далеко внизу осталась восьмиметровая площадка.

Гуле вспомнилось, как страшно ей было прыгать с такой высоты в первый раз — в день, когда ее приняли в комсомол.

Постояв несколько секунд, Гуля уже приготовилась к разбегу, но в эту минуту где-то совсем рядом протяжно и гулко загудел теплоход. Вся вышка вздрогнула и закачалась, как верхушка высокого дерева на ветру. Гуля еле-еле удержалась на ногах. Вышка ходила ходуном. Но вот теплоход прошел дальше, и волнение на реке стало успокаиваться. Вышка снова водворилась на место.

Гуля посмотрела вниз. Она уже привыкла за дни тренировки к такой высоте, но тогда внизу зеленел берег и не было этих тысяч устремленных на нее глаз. Сердце у нее забилось так, что захватило дыхание. Ей предстоял сложный прыжок — полтора сальто вперед.

«Боюсь? — подумала Гуля. — Нет, не боюсь!»

Она оттолкнулась, уже в воздухе сжалась вся в комочек и, обхватив колени руками, полетела.

На лету, в воздухе, она сделала оборот, выпрямилась, как пружина, и совершенно беззвучно, без брызг вошла в воду.

Гуле казалось в эти мгновения, что она летит целую вечность.

А когда она снова вынырнула из воды и поплыла к трапу, ее оглушил плеск многих тысяч ладоней. Людей она не видела. Ей казалось, что рукоплещет весь берег, весь Днепр.

Она оглянулась в сторону судей и увидела несколько высоко поднятых щитов. На каждом щите горела ярко-красная цифра «9». Это была высшая оценка, которая давалась прыгунам на сегодняшнем соревновании.

Домой она возвращалась со стадиона поздно вечером. Она шла, как всегда, со своим верным другом — Миррой.

— Везет тебе, Гуля, — сказала Мирра, пожимая ей руку, — все на свете тебе удается.

— Нет, не то что везет, — подумав, ответила Гуля, — а просто я стараюсь всего добиваться. Каждый, по-моему, везет себя сам. И я тоже сама себя везу.

— Я очень верю в тебя, — серьезно сказала Мирра.

А наутро она прибежала к Гуле радостная и взволнованная.

— Гулька, твой портрет в «Советской Украине»!

И она протянула Гуле свежий номер газеты.

Гуля была снята во весь рост, в купальном костюме.

Под снимком была подпись:

— Как тебе нравится этот «лучший прыгун»? — спросила Мирра.

Гуля посмотрела на снимок:

— Скажите пожалуйста! Сняли! Да еще во весь рост! Только я тут не в фокусе.

— А ты не привередничай! — сказала Мирра. — Очень даже в фокусе. Повесь портрет на стенку.

— Вот еще! Я его лучше папе отправлю. Я знаю, ему приятно будет. А пока пошлю родителям по телеграмме. Ведь все-таки их единственная дочь перешла в десятый класс и общегородские соревнования выдержала! Это не каждый день бывает.

И девочки отправились на почтамт. Присев у стола, Гуля написала две телеграммы одинакового содержания — в Сочи и в Москву:

«Экзамены сдала соревнование также голова цела не простудилась не утопилась целую».

И подписалась: «Десятиклассница».

Отправив телеграммы, Гуля почувствовала, что у нее с этой минуты начался отдых.

— Гулька, знова до тебя листоноша! Держи лист, — сказала Фрося, когда Гуля вернулась домой.

И она протянула Гуле маленький, туго набитый конверт. На нем кривым, совсем детским почерком было написано: «Гуле лично».

Письмо было от Нади.

«Дорогая Гуля, — писала она, — не подумай, что я сошла с ума или у меня температура 40. Я решила экзаменов не держать и остаться на второй год».

Гуля усмехнулась:

«Решила»… Ну и Надька! Можно подумать, что все только и ждут ее решения!»

И Гуля стала читать дальше:

«Впрочем, еще не совсем решила. Я раньше хочу посоветоваться с тобой. Ведь ты моя единственная подруга, и, кроме тебя, у меня никого, никого нет. С бабушкой я об этом говорить не могу. Да и вообще я с ней четвертый день не разговариваю. Она, конечно, подумает, что я просто лентяйка и не хочу заниматься летом. У нас с ней и так было слишком много разговоров из-за моих несчастных экзаменов. А уж сказать ей, что я сама, по своей воле решила остаться, об этом и думать нечего. Воображаю, какой ералаш поднимется у нас в доме!!! Лучше сказать об этом осенью, когда уже будет поздно…

Я здесь все время скучаю. На даче тут очень плохо. Местность ужасная. Не знаю, что дачники находят хорошего в здешнем лесу и в речке. Ничего в них особенного нет. Погода, правда, чудная, но жара невыносимая. Только по вечерам еще ничего, когда на небе звезды и кругом мертвая тишина. Знаешь, Гуля, от скуки я даже начала писать стихи — рифма у меня получается. Прочти и напиши свое мнение.

Посвящается Гуле К.

Я помню чудное мгновенье,

(эту строчку я взяла из Лермонтова, но дальше все свое)

С тобой ходили мы гулять.

Вокруг звенело птичек пенье,

И звезды начали сиять.

И месяц в голубом просторе

Глядел, сияя, с высоты,

У наших ног шумело море…

Сидели молча я и ты.

Теперь сижу я одиноко

С раскрытой книгой у окна.

Moй милый друг теперь далеко,

А я одна, одна, одна…

Это правда, Гуля. Я здесь действительно совсем одна (если не считать, конечно, бабушки). Тоска ужасная. Знакомых ни души. Вокруг какие-то дачники с маленькими ребятишками. Даже новое платье надеть некуда. Папа приезжает только по выходным дням. А бабушка беспокоится только об одном: о питании. Как будто на свете нет никаких умственных интересов. Делать здесь, на даче, решительно нечего.

Если бы не кофточка, которую я тут начала себе вязать, я умерла бы со скуки. (Это будет совершенно заграничный джемпер! Треугольник красный, треугольник синий, а рукава красные, с синими обшлагами. Очень здорово получается! Когда мне надоедает вязать, я подсовываю джемпер бабке. Она немного ворчит, но вяжет.)