Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов

В начале 1944 года англо-американцы вознамерились придать забуксовавшей кампании в Италии новый оборот и, прорвав линию фронта, наконец-то взять Рим. Как и прежде, союзные армии, состоявшие из войск Британской империи и США, французских и польских отрядов, к которым вскоре присоединился и экспедиционный бразильский корпус, намного превосходили в силах противника. Но на этот раз, вместо того чтобы с тяжелыми боями преодолевать одну вражескую оборонительную линию за другой, было решено предпринять большую десантную операцию, высадив неподалеку от итальянской столицы целый американский корпус.

Десантная операция началась 22 января 1944 года и поначалу проходила крайне удачно. Внезапность оказалась почти абсолютной, и высадившихся у небольшого города Анцио американцев встретили всего несколько немецких батарей. Видимо, в тот день Рим мог быть легко захвачен союзниками, но руководивший операцией американский генерал упустил этот шанс, приказав своим войскам окапываться в ожидании контратаки врага. В действительности же немцы, скованные атаками союзных войск по всему фронту, были в тот момент не в состоянии выделить достаточно сил даже для оборонительных действий против высадившихся южнее Рима американских войск, не говоря уже о том, чтобы попытаться сбросить их в море. Американцы начали осторожное продвижение к Риму лишь спустя неделю после начала десантной операции, но было уже слишком поздно – прорвать вражеские позиции им не удалось.

К середине февраля немцы смогли собрать под Анцио несколько спешно переброшенных из Франции и Балкан дивизий и чуть было не добились успеха, но их контрнаступление тоже провалилось. В этих боях приняли участие и итальянцы: на стороне союзников в операции участвовало около двадцати тысяч верных королю солдат, а вместе с немцами сражалось несколько тысяч бойцов фашистской гвардии и Республиканской армии.

Несмотря на то, что англо-американское командование было разочаровано столь незначительными достижениями своих войск, десант под Римом все же связал значительные силы врага и в течение долгих месяцев оставался для штаба Кессельринга постоянной угрозой. В то же время на остальных участках фронта немцам удалось остановить наступление союзников.

Решающие бои развернулись вокруг старинного монастыря Монте-Кассино, расположенного на одноименной горе. Хотя немцы официально объявили, что представляющий большую культурную ценность монастырь не используется ими в военных целях, генералы союзников решили облегчить готовящееся на этом участке наступление новозеландских и индийских войск массированным воздушным налетом. 15 февраля 1944 года американские бомбардировщики превратили Монте-Кассино в развалины, тут же занятые немецкими войсками. Безуспешные попытки захватить гору и монастырь продолжались до конца марта 1944 года, после чего союзники вынуждены были признать провал своих амбициозных планов – небольшой плацдарм у Анцио стал их единственным территориальным приобретением.

Обыгрывая неудачи врага на поле боя, немецкие и итальянские карикатуристы изображали армии союзников в виде улитки, но жителям Социальной республики было не до смеха. Помимо разгоравшейся гражданской войны и нацистских репрессий повседневным кошмаром для них стали воздушные налеты англо-американской авиации. Гигантские американские «летающие крепости» и другие бомбардировщики союзников постепенно превращали итальянские города в руины, стирая границу между фронтом и тылом. Под бомбами «освободителей» в Италии погибло более шестидесяти тысяч человек, из них больше всего – между 1943 и 1945 годами.

Фашистской пропаганде не составило труда воспользоваться воздушной войной в своих целях – такие события, как, например, гибель почти двухсот учеников одной из миланских школ, уничтоженной осенью 1944 года американской авиацией, говорили сами за себя. Ставший в те годы весьма распространенным плакат с изображением чернокожего американского пилота, с бездушностью варвара убивающего людей и разрушающего памятники архитектуры был очень нагляден, но о собственных плакатах 1940–41 гг. с горящими руинами английской столицы, равно как и об участии итальянской авиации в германском «блице» над Великобританией ни дуче, ни его пропагандисты предпочитали не вспоминать.

Для Муссолини эти бомбардировки стали еще одним аргументом в пользу его утверждения, что Лондон и Вашингтон воюют не с фашизмом, а с Италией, с ее положением великой европейской державы. Донесения о последствиях бомбардировок вызывали у него теперь не только чувство горечи, но и злорадство: пусть все убедятся, что пилоты союзников не слишком церемонятся в выборе целей, с одинаковым равнодушием отправляя на тот свет итальянцев любых убеждений.

Как это часто с ним случалось, Муссолини был не слишком последователен в своем гневе. Беспощадная «воздушная война» была одной из излюбленных угроз, которыми дуче много лет пугал европейских политиков. В 30-е годы итальянские летчики преспокойно бомбили эфиопские и испанские города, на бреющем полете из пулеметов расстреливали убегающих и применяли химическое оружие, не озабочиваясь страданиями мирных жителей. Но теперь все изменилось – бомбили итальянские города, а их жители приучились с тревогой и страхом всматриваться в небо.

Помимо самих налетов гнев Муссолини вызывала «этническая пестрота» союзных войск. Его одинаково раздражало и то, что среди американских солдат было немало выходцев из Италии, и то, что во французской армии служили чернокожие. Когда-то Муссолини ничуть не смущало, что в 1917-м среди поспешивших на помощь итальянцам союзников были и колониальные французские войска, а в 1937-м, после разгрома под Гвадалахарой, отступление его войск прикрывали марокканцы, сражавшиеся на стороне генерала Франко.

Позабыл дуче и о том, что когда-то грозился создать для завоевания Африки миллионную армию из эфиопов и ливийцев, и о том, что в 1940–1943 гг. в составе итальянских вооруженных сил сражались десятки тысяч жителей Черного континента. Прежде Муссолини не беспокоило, что чернокожие колониальные войска Италии будут противостоять солдатам Великобритании или Франции, но теперь, когда война складывалась столь неудачно, возмущению дуче не было предела:

«Не раз в течение своей изменяющейся, смутной, но тем не менее славной истории Италия подвергалась вторжениям; но все завоеватели – кроме арабов – были европейского происхождения. Сегодня то, что без напыщенной риторики можно назвать священной землей нашей нации, подверглось вторжению со стороны всех рас мира. К югу от Апеннин окопались солдаты Соединенных Штатов Америки, бразильцы, англичане, новозеландцы, канадцы, австралийцы, южноафриканцы, марокканцы, алжирцы, французы, греки, поляки и разные чернокожие».

Нужно признать, что французские отряды, состоящие из африканцев, обращались с мирным населением крайне грубо – грабежи, изнасилования и даже убийства были обычным явлением в таких частях. Мародерством, хоть и в значительно меньшей степени, занимались и американские солдаты, и войска Британской империи. Однако Муссолини, справедливо обвинявшему союзников, следовало бы задуматься и над тем, почему это вообще оказалось возможным. И вряд ли дуче возмущался бы столь же сильно, если бы это его ливийские и эфиопские солдаты наступали теперь среди руин вражеских городов.

Дуче ничего не мог поделать с вражескими армиями, но немалые проблемы