Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

— Ты такой же словоблуд[149.1], как твой отец, — госпожа Ван печально вздохнула. — Я и глазом моргнуть не успела, а уже пролетело более двадцати лет…

Сюэ Мэн, похоже, начал догадываться, куда она клонит. Его улыбка стала натянутой, и он инстинктивно отступил на полшага назад.

Но разве могли его спасти какие-то полшага, если мать решила, что пришло время для серьезного разговора.

Как и следовало ожидать, госпожа Ван тут же потянула его обратно и самым проникновенным голосом заговорила о волнующем ее вопросе:

— Мэн-эр, сегодня мы отправляемся в духовную школу Жуфэн, чтобы поздравить молодого господина Наньгуна с радостным событием, а ты ведь почти одного с ним возраста. Не пора ли нам поговорить о твоем браке?

— Мама, я пока не хочу заводить семью… и еще нет человека, который бы мне так понравился… — пробормотал Сюэ Мэн.

— Я знаю, что у тебя еще нет любимой, поэтому на этом празднике тебе нужно больше времени уделять общению с девушками из других духовных школ. Совсем необязательно, чтобы твоя избранница была из знатной семьи или писанной красавицей, главное, чтобы она нравилась тебе и была хорошим человеком. В таком случае матушка обо всем позаботится и найдет хорошую сваху, чтобы сосватать ее за тебя.

Сюэ Мэн зарделся от смущения:

— Мама, у меня еще даже гороскоп[149.2] ни с кем не совпал, а ты уже думаешь, кто будет свахой?

— Твоя мать просто напомнила тебе и только…

— Но мне правда никто не нравится. Мама, когда мы закрывали Небесный Разлом, я видел множество заклинательниц из Верхнего Царства, но ни одна из них не была красивее меня. Женившись на любой из этих дурнушек, разве я не опозорю себя? Я не женюсь! Не хочу и не женюсь! — Сюэ Мэн упрямо затряс головой, как погремушкой, но тут его осенила блестящая идея. — Кроме того, почему на меня-то все насели? Разве Мо Жань не старше на целый год? Почему бы тебе не позаботиться о его браке? А ведь есть еще мой наставник…

— Зная статус старейшины Юйхэна, с ним себя сравниваешь? — со смешком произнесла госпожа Ван. — Ладно, я не заставляю тебя, просто попросила приглядеться, но если тебе там правда никто не понравится, то ничего страшного в том нет. Думаешь, твоя мама свяжет тебя и притащит на церемонию?

Однако Сюэ Чжэнъюн, поразмыслив немного, вдруг сказал:

— Но я думаю, что кое в чем Мэн-эр прав. Я и сам не так давно сказал Юйхэну о том, что ему пора подыскать себе партнера на тропе совершенствования.

— Что? — Сюэ Мэн был по-настоящему поражен услышанным. — Отец, говорил об этом с Учителем? И он не рассердился на тебя?

— Еще как рассердился! — рассмеялся Сюэ Чжэнъюн. — Выгнал меня взашей.

Госпожа Ван: — …

Довольный Сюэ Мэн хохотнул:

— Я сразу так и сказал! Мой Учитель твердо идет к бессмертию по пути совершенствования духа. Уже сейчас он божественнее всех богов вместе взятых. Такой святой человек, как он, давным давно сбросил оковы плотских желаний, так зачем ему даосский партнер?

Сюэ Чжэнъюн печально вздохнул, явно не желая смириться. Он было хотел поспорить с сыном, но госпожа Ван наклонилась к нему и, прикрыв рот рукавом, тихо прошептала:

— Муж, ни слова больше, старейшина Юйхэн уже здесь.

В не до конца рассеявшемся утреннем тумане показался силуэт Чу Ваньнина. В свободных одеждах с трепещущими на ветру длинными рукавами он медленно ступал по мокрому голубому известняку дорожки.

На плечи был наброшен длинный серебристо-голубой верхний халат классического кроя, украшенный по краям причудливой вышивкой. При каждом его движении золотая нить тускло вспыхивала в первых лучах солнца, подобно бегущей по воде сияющей ряби. Собранные в простой пучок волосы были скреплены шпилькой из белого нефрита, украшенной вырезанным из рубина цветком сливы. Весь облик этого человека дышал первозданной непогрешимой чистотой и холодностью на грани высокомерия.

В этот момент Сюэ Чжэнъюн в полной мере ощутил всю бесплодность своих усилий. Открыв рот, он тут же поспешил его закрыть.

Он подумал, что Сюэ Мэн все-таки прав.

«Какая женщина может быть рядом с таким человеком, чтобы он не испепелил ее своим сиянием?»

Между тем снизошедшее в мир смертных божество, дойдя до ворот, остановилось и взглянуло на Сюэ Чжэнъюна из-под нахмуренных бровей:

— Уважаемый глава.

— Ха-ха, Юйхэн! А эта одежда тебе идет, а?!

Чу Ваньнин поднял руку и за длинную веревочку вытянул из рукава запутавшийся в завязках мешочек с благовониями. Встряхнув его, он заявил:

— Присланное с одеждой саше отличается от обычных.

— А, ну конечно. В Линьи завязывание саше — это целое искусство. А что не так?

Стоящее на вершине смертного мира недосягаемое божество, прославившееся своей гениальностью и непревзойденным талантом, нахмурилось еще больше:

— Слишком сложно. Не могу завязать. Пожалуйста, уважаемый глава, покажите мне.

Сюэ Чжэнъюн: — …

После того, как глава Сюэ трижды показал Чу Ваньнину, как завязать узел, тот так и не смог сделать это правильно, так что, в конце концов, счел за лучшее отступиться. Не в силах наблюдать за этим позором, Сюэ Мэн подошел к Учителю и предложил ему помощь в завязывании саше, после чего быстро и ловко в несколько оборотов обвязал его вокруг пояса. Чу Ваньнин с печальным удивлением оценил результат его трудов и похвалил:

— Недурно.

Наблюдавший эту сцену Сюэ Чжэнъюн мысленно уже полностью поменял свое мнение: «О боже, если такой человек не найдет себе партнера на тропе совершенствования, учитывая, что он совершенно не способен позаботиться о себе, сможет ли он выжить?»

Очень скоро к ним присоединился Мо Жань. После полученного накануне безжалостного удара от Чу Ваньнина выглядел он весьма бледно. Ему было слишком неловко просить кого-то помочь с исцелением полученной травмы, ведь тогда его обязательно начали бы спрашивать о том, кто ее нанес. Не мог же он в самом деле признаться, что ему так зарядил ногой старейшина Юйхэн?

В итоге Мо Жань попытался излечить себя сам посредством медитации и, хотя сейчас он чувствовал себя значительно лучше, грудь его все ещё болела и было трудно дышать.

Наконец, он заметил стоящего рядом с Сюэ Чжэнъюном и спокойно ожидающего его Чу Ваньнина. В расшитой золотом серебристо-голубой одежде с очень высоким воротом этот сдержанный и серьезный праведник был просто неотразим.