Меч Шаннары - Терри Брукс

Но уже в следующий миг он подошел к концу, моментально утонув в полном и оглушительном безмолвии. Абсолютная тишина саваном повисла над землей, но вскоре из непроницаемого мрака донеслись далекие завывающие вопли, быстро перешедшие в крики ужаса и боли. Битва за Тирсис была забыта. Северяне и южане с равным ужасом смотрели, как Носители Черепа, словно бесформенные призраки, взмывают в небо, корчась в невыразимых муках, завывая и судорожно дергая кривыми лапами. На миг они зависли в небе, и видевшие их каменели от ужаса, но не могли отвести взгляд. Затем крылатые силуэты начали распадаться, их темные тела медленно превращались в прах, кружащийся в воздухе. Спустя несколько секунд в небе не осталось ничего, кроме бескрайней завесы пустоты и мрака, и тогда она одним резким рывком пришла в движение и поползла на север, сворачиваясь, словно бумажный свиток. Вначале на юге, затем и на востоке и на западе, показался краешек голубого неба, и на землю со слепящей яркостью упали первые солнечные лучи. С благоговейным ужасом смотрели смертные, как таинственный мрак собирается далеко на севере в одно громадное облако, неподвижно зависает над горизонтом, а затем камнем падает к земле и навеки пропадает.

Шло время. Шеа покоился в бескрайней черной пустоте, ничего не видя и не чувствуя.

— Не думаю, что ему это удастся.

Откуда-то очень, очень издалека в его сознание проник голос. Внезапно он ощутил прохладу — разгоряченная кожа его рук и лица касалась холодного гладкого камня.

— Подожди-ка, кажется, он моргнул. По-моему, он приходит в себя!

Панамон Крил. Глаза Шеа открылись, и он обнаружил, что лежит на полу в тесной камере, и во мраке туманным пятном мерцает желтоватое пламя факела. Он снова стал самим собой. Одной рукой он все еще сжимал рукоять Меча Шаннары, но сила талисмана уже покинула его, и странное чувство единения с Мечом пропало. Он неуклюже поднялся на четвереньки, но пещеру сотряс низкий зловещий рокот, и он снова чуть не уткнулся лицом в пол. В падении его подхватили сильные руки.

— Спокойней, не надо так торопиться, — почти под самым его ухом прозвучал грубый голос Панамона. — Дай-ка мне на тебя взглянуть. Ну, посмотри на меня. — Он рывком приподнял легкое тело юноши, и их глаза встретились. В жестком взгляде вора мелькнула лишь бледная тень страха, а затем он улыбнулся. — Он в порядке, Кельцет. А теперь давайте отсюда выбираться.

Он помог Шеа встать и направился к открытому выходу. В нескольких футах впереди темнел неуклюжий силуэт Кельцета. Шеа сделал пару неуверенных шагов и замер. Что-то удерживало его.

— Я в порядке, — почти неслышно прошептал он.

Затем память внезапно вернулась к нему — сила Меча, протекающая через его тело и связывающая их воедино. Внутреннее видение правды о самом себе, страшный поединок с Повелителем Колдунов, смерть Орл Фейна‡ Он слабо вскрикнул и пошатнулся.

Панамон Крил порывисто протянул здоровую руку и поддержал юношу.

— Спокойней, спокойней, все уже кончилось, Шеа. Ты сделал это — ты победил, Повелитель Колдунов мертв. Но эта проклятая гора трясется так, что скоро, пожалуй, развалится. Нам лучше было бы выбраться отсюда, пока вся скала не рухнула нам на голову!

Низкий рокот становился все громче, со стен и потолка пещеры начали осыпаться кусочки камня, падающие в струйках пыли и каменного крошева. По древним камням пробегали трещины; сотрясения все нарастали. Шеа взглянул на Панамона и кивнул.

— Все в порядке. — Вор в алой одежде быстро поднялся. — Я собираюсь тебя отсюда вытащить. Считай это обещанием.

Втроем они торопливо двинулись по полутемному проходу, прочь от камеры. Грубо высеченный туннель петлял и вился сквозь толщу Лезвия Ножа, по грубым стенам все чаще пробегали извилистые трещины. Рокот еще усилился, и стены начали крошиться и обваливаться. Гора тряслась так, будто сама земля собиралась разверзнуться и поглотить ее целиком; мощь яростных сотрясений, глухо отражающихся от земного ядра, пронизывала камень дрожью. Они спешили по бессчетным маленьким проходам и смежным залам, двигаясь быстро, но не в силах отыскать выход на свободу. Несколько раз один из них падал под каскадом пыли и каменного крошева, обрушившимся сверху, но каждый раз им удавалось выбраться. Перед ними с грохотом рушились громадные обломки скалы, перегораживая проход, но Кельцет сворачивал глыбы в сторону, и они спешили дальше. Шеа постепенно переставал осознавать происходящее; на его тело наваливалась странная усталость, безжалостно пригибая его к земле и вычерпывая последние капли сил. Когда он понял, что не сможет сделать больше ни шага, рядом вдруг оказался Панамон, чья сильная рука поддерживала его и время от времени приподнимала, перенося через груды камней.

Они добрались до особенно узкой части прохода, где путь резко сворачивал направо, когда умирающую гору сотряс яростный судорожный толчок. С оглушительным скрежетом весь потолок коридора треснул и медленно начал проседать. С отчаянным криком Панамон толкнул Шеа вперед себя, пытаясь прикрыть юношу своим телом. Рядом мгновенно оказался Кельцет; его огромное тело напряглось, а могучие плечи уперлись в многотонную громаду проседающего камня. Все затянули плотные клубы пыли, и на миг все вокруг скрылось из вида. Затем Панамон Крил поставил юношу на ноги и толкнул мимо застывшей фигуры скального тролля. Проползая на четвереньках по грудам битого камня, Шеа один раз оглянулся и встретил мягкий взгляд Кельцета. Потолок просел еще на несколько дюймов, и, чтобы удержать его, скальному троллю приходилось теперь напрягать всю его исполинскую силу; его грубое тело застыло в неимоверном напряжении. Шеа помедлил, но его плечо сжала сильная рука Панамона и потянула вперед, протолкнув за угол, в более широкий коридор. Они рухнули в груду каменных обломков и пыли, хватая ртами воздух. На миг им удалось разглядеть Кельцета, все еще подпирающегося рушащийся потолок своим могучим телом. Панамон сделал резкое движение обратно к туннелю, но тут недра горы исторгли низкий рокот; с грохотом проседающего и рушащегося камня весь туннель разом обвалился. Обрушившиеся тонны камня навсегда перекрыли им обратный путь. Шеа вскрикнул и бросился на каменный завал, но Панамон грубо оттащил его назад, поднеся стальной шип к его лицу.

— Он мертв! Мы ему уже не поможем.

Осунувшееся лицо юноши смертельно побледнело.

— Шевелись — уходим отсюда! — Вор побагровел от ярости. — Или ты хочешь, чтобы он погиб ни за что? Шевелись!

Он яростно встряхнул Шеа, поставил его на ноги и толкнул к открытому выходу из туннеля. Гора продолжала содрогаться с низким рокотом, а резкие судорожные толчки чуть не сбивали с ног пробирающихся вперед людей. Шеа бежал не разбирая дороги, пыль и слезы застилали ему глаза. Видимость становилась все хуже, он мигал и щурился, пытаясь разглядеть, что лежит впереди. Под самым его ухом раздавалось тяжелое дыхание Панамона; он чувствовал, как окованная железом культя толкает его в спину, заставляя прибавить шагу. Со стен и потолка прохода падали кусочки камня, градом сыплясь на его незащищенное тело, покрывая его синяками и царапинами, превращая потрепанную одежду в лохмотья, свисающие с его худой грязной фигуры. В руках он сжимал сверкающий Меч, нужный теперь только как подтверждение того, что все происшедшее с ним — не просто порождение безумной фантазии.