Утопия-авеню - Дэвид Митчелл

– «Лос-Анджелес таймс», – представляется хмурый небритый тип, похожий на детектива из романов Рэймонда Чандлера. – У меня вопрос к Дину Моссу в связи с его будущим лучшим другом Рэнди…

– Не смешите меня, пожалуйста… – умоляюще говорит Дин, потирая челюсть. – Мне больно улыбаться.

– Прошу прощения. Час назад Рэнди Торн сделал следующее заявление: «Этот английский гомик, сволочь, нарочно меня спровоцировал, чтобы раздуть шумиху вокруг своих долбаных песенок. Я требую, чтобы этого дебошира и наркомана немедленно выслали из страны». Что ты на это скажешь?

Дин отпивает глоток воды.

– Очень неплохая рецензия. У меня бывали и хуже. – (Смех в зале.) – То есть если верить Рэнди, я заранее знал, что он схватит меня за шиворот, повалит на пол и начнет пинать. Интересно, как мне это удалось? – Дин пожимает плечами. – В общем, делайте выводы сами.

– А ты подашь на него в суд за нанесение телесных повреждений? – спрашивает журналист.

– Мы проконсультируемся с нашими адвокатами, – заявляет Макс.

– Нет, – говорит Дин. – В суд я подавать не собираюсь. Рэнди явился на шоу пьяным, так что с его карьерой все равно покончено. Зато Эльф очень здорово продемонстрировала, что умеет крушить гитары не хуже Пита Таунсенда.

В зале раздаются одобрительные возгласы. Эльф смущенно улыбается, закрывает лицо руками, мотает головой.

– Но ведь контркультура пропагандирует любовь и мирное сосуществование, – напоминает репортер в бананово-желтом пиджаке.

Эльф отнимает ладони от лица:

– Любовь и мирное сосуществование всегда дадут отпор насилию.

– Журнал «Биллборд», – представляется тип, похожий на пикового валета. – Хотелось бы услышать от каждого из вас, кто из американских исполнителей или деятелей искусства больше всего повлиял на ваше творчество и почему.

– Кэсс Эллиот, – говорит Эльф. – Она доказала, что женщинам на сцене вовсе не обязательно выглядеть как модель из журнала «Плейбой».

– Элвис, – говорит Дин. – «Jailhouse Rock»[170]. Он помог мне понять, как жить дальше.

– Умирает ударник, оказывается у ворот рая и слышит, как кто-то виртуозно, прямо как Бадди Рич, исполняет соло на барабанах, – начинает Грифф издалека. – Ну, ударник и говорит святому Петру: «А я и не знал, что Бадди Рич умер». – «Нет, – отвечает святой Петр. – Это играет Господь Бог, он воображает себя Бадди Ричем». Вот вам мой ответ.

– Эмили Дикинсон, – говорит Джаспер.

Репортер удивленно смотрит на него, но по залу проносятся одобрительные шепотки.

«Это еще кто?» – думает Дин.

С места поднимается единственный чернокожий журналист в зале.

– Журнал «Рампартс», – представляется он. – Что вы думаете о непрекращающейся бойне во Вьетнаме?

Репортеры в зале вздыхают, охают и цокают.

Вмешивается Макс:

– Послушайте, я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к…

– В песне «Откати камень» упоминается антивоенная демонстрация протеста в Лондоне. Ты сам был на Гровенор-Сквер, Дин?

– Дин, – говорит ему Макс, – отвечать не обязательно…

– Нет-нет, я отвечу. Он молодец, что спросил, – шепчет Дин и обращается к журналисту «Рампартс»: – Да, я был на этой демонстрации. Но я – британец, и Вьетнам – не моя война. Она поглощает огромное количество денег, бомб и жизней. Если бы в ней можно было бы победить, то Америка наверняка бы уже давно победила. Верно я говорю?

Еще один журналист тянет руку:

– «Лос-Анджелес геральд экзаминер». Согласны ли вы с утверждением, что, защищая Вьетнам, США защищает либеральную демократию в мировом масштабе от угрозы коммунистического вторжения?

– Вы сказали «защищая Вьетнам»? – уточняет Эльф. – А вы видели фотографии? По-вашему, это защищенный Вьетнам?

– Война требует жертв, мисс Холлоуэй, – говорит журналист. – Воевать гораздо труднее, чем петь песенки о плотах и потоках.

– Когда я проходила паспортный контроль в аэропорту Ла-Гуардия, сотрудник иммиграционной службы сказал мне, что его сын погиб во Вьетнаме. А у вас есть сыновья призывного возраста, сэр? Они служат в армии?

Журналист «Лос-Анджелес геральд экзаминер» неловко ерзает на стуле:

– Это ваша пресс-конференция, мисс Холлоуэй. Вопросы задают вам и…

– Давайте я для вас переведу, – говорит представитель журнала «Рампартс». – Он стесняется признаться, что да, у него есть сыновья, и нет, они не будут воевать во Вьетнаме.

– Они вполне законно освобождены от воинской службы, по состоянию здоровья! – оправдывается «Лос-Анджелес геральд экзаминер».

– И сколько тебе стоил диагноз «костные шпоры», Гэри? – спрашивает «Рампартс». – Пятьсот долларов? Или тысячу?

– Будьте добры, господа, задавайте вопросы группе «Утопия-авеню», – напоминает Макс. – А политические бои устраивайте в другом месте.

– «Сан-Диего ивнинг трибьюн», – представляется журналистка. – У меня очень простой вопрос. Как вы думаете, могут ли песни изменить мир?

«Не, я это не потяну», – думает Дин и смотрит на Эльф, которая глядит на Гриффа, а тот пожимает плечами и говорит:

– А что я? Я тут просто барабаню.

– Песни не изменяют мир, – вдруг заявляет Джаспер. – Мир изменяют люди. Люди принимают законы, бунтуют, слышат глас Божий и поступают по его велению. Люди изобретают, убивают, рожают детей, начинают войны. – Он закуривает «Мальборо». – Из чего следует вопрос: кто или что влияет на умы людей, которые изменяют мир? Мой ответ: мысли и чувства. Но тут возникает следующий вопрос: где зарождаются эти мысли и чувства? Мой ответ: в других. В тебе самом. В душе и в рассудке. В прессе. В искусстве. В историях. Ну и конечно же в песнях. Песни, как пушинки одуванчика, разлетаются во времени и в пространстве. Кто знает, куда они залетят? Что они принесут? – Джаспер наклоняется к микрофону и без малейшего смущения начинает напевать строки из десятка песен.

Дин узнает «It’s Alright Ma (I’m Only Bleeding)», «Strange Fruit», «The Trail of Lonesome Pine»[171], остальные ему неизвестны, но журналисты внимательно слушают. Никто не смеется, никто не фыркает. Щелкают фотоаппараты.

– Куда упадут эти песни-семена? Это как в притче о сеятеле. Часто они падают на каменистые места и не пускают корня. Но иногда они попадают на добрую, плодородную землю, в ум, готовый их принять. И что происходит? Возникают чувства и мысли. Радость, утешение, сочувствие. Уверенность. Очистительная печаль. Мысль о том, что жизнь может и должна быть лучше. Желание самому испытать то, что ощущают другие. Если песня заронила мысль в чей-то ум или чувство в чью-то душу, то она уже изменила мир.