Бесконечность не предел - Василий Головачев

— Помню.

— ДД ищет Владык, но пока не нашёл. Зато дал адреса двух Администраторов Владык, живущих в сто одиннадцатом и двести двадцать втором числомирах.

— Нам эта информация ни к чему, — скривил губы Талгат.

— Напрасно ты так думаешь, — не согласился Волков, допивая чай. — Даже если мы найдём и освободим ваших женщин, это не решит проблему кардинально. Вы же сами об этом говорили. Нужна системная зачистка всего змеиного гнезда, чтобы от него не осталось даже воспоминаний!

— Какой-то ты сегодня агрессивный, — приподнял бровь Талгат. — Что ты имеешь в виду под змеиным гнездом?

— Во-первых, надо угрохать ваш Пункт… э-э…

— Пограничного Контроля, — подсказал Саблин. — ППК.

— Затем добраться до Администраторов и угрохать всю их свору. Кстати, неплохо было бы захватить одного из них и предложить обмен на женщин. А дальше надо выйти на Владык.

Талгат, наблюдавший за своим бывшим противником, скептически поджал губы.

— Для этого нужна армия, друг мой.

— Никакой армии, полковник, нужна диверсионная хорошо оснащённая спецгруппа типа нашего «Беркута». Эти ребята способны выкрасть президента США под носом у его охраны.

— Не преувеличивай.

— Я отвечаю за свои слова. Ты гонялся за мной пять с лишним лет, а многого достиг?

Талгат пожал плечами, не желая спорить.

— Вы забываете, что мы не можем перелететь в числомиры в наших телах, — заметил Саблин. — Перемещаются только наши «души», психосоматические системы, образующие личность. Чтобы ликвидировать Админов, нам придётся найти носителей, чьи кондиции позволяют это сделать.

— Значит, будем искать, — проворчал Волков. — Если другого пути нет.

Послышался писк мобильного телефона.

Саблин выпрямился, выслушал сообщение.

— Мне скинули данные по «Скорой», поеду разбираться. Можете пока напиться чаю, еды на кухне полно.

— Мы все поедем, — поднялся Талгат.

Волков встал молча.

Отпор

Утром приехали заказчики из Министерства атомной промышленности, и до обеда Прохор вместе с заведующим лабораторией заседали в его кабинете, демонстрируя расчёты метаматериалов для защиты от радиации и образцы феррофлюидов, изготовленных в лаборатории. Антирадиационные покрытия предназначались для создания защитных костюмов для работников атомных электростанций, и интерес заказчиков к ним был понятен. Зачем им понадобились феррофлюиды, принимающие и запоминающие любую форму, оставалось загадкой.

Прохор на какое-то время отвлёкся от своих раздумий о беде «родича» из второго Ф-превалитета и вспомнил только в тот момент, когда позвонила Юстина. Извинившись, он вышел из кабинета Марка Сергеевича, побрёл по коридору в свой бокс.

— Есть что-нибудь?

— Есть, — сдержанно ответила подруга. — Мне показалось, что Устя пришла в себя на несколько секунд.

Прохор сглотнул, не ответив на приветствие прошагавшего мимо сотрудника лаборатории, глядя перед собой остановившимся взглядом.

— Ты с ней разговаривала?!

— Не успела, она снова потеряла сознание… или я не понимаю, что с ней происходит. Какая-то блокада мысли. Единственное, что я смогла оценить: она в комнате с «колючими» стенами и не одна.

Прохор вспомнил судьбу своего девятьсот девяносто девятого «родича» Прохориила Смирдающего. Его захватили Охотники и поместили в комнату с особыми антеннами, не позволяющими ему сбежать из собственной пси-сферы, превращённой в Узилище. Может быть, и Устю содержат в комнате, стены которой оборудованы отражающими антеннами? Отсюда ощущения Юстины — «колючие», и потому Устя и не может связаться ни с кем: выход из тела ей заблокировали. Да и вход в него тоже, судя по всему.

— Понятно, она заэкранирована. Продолжай попытки.

— А то я не знаю, что мне надо делать. У тебя всё в порядке?

— Никаких новостей, ни от второго, ни от Таглиба, ни от ДД. Работаю.

— Вечером я заеду за тобой.

— Я и сам доберусь до дома, — заикнулся он.

— Поедем к Ёлке, — категорично заявила Юстина. — Мне с ней надо решить одну проблему. Тебя одного я не отпущу.

— Я же не один, Саблин приставил ко мне телохранов.

— Это ничего не меняет, я подъеду к шести, не забудь.

Прохор вернулся в кабинет завлаба и вместе с ним ответил на все вопросы заказчиков.

Их было трое, двое мужчин — седой старикан с бородкой, Ефим Владимирович, и молодой парень Витя, и женщина, выглядевшая молодо, но, судя по всему, возраст свой умело скрывавшая. Прохор для себя решил, что ей не меньше сорока пяти лет. Звали её Ева Силовна. Именно она и задавала больше всего вопросов и чаще других обращалась к Прохору.

Сначала он терпеливо сносил её внимание к себе, неторопливо объясняя характеристики вычисленных материалов, способных дать нужный эффект. Потом взгляды Евы Силовны стали его раздражать, а интуиция начала подсказывать, что им интересуются не как разработчиком темы, а совсем с другими намерениями, и он припомнил командировку на космодром Плесецка полгода назад, где на него вышли Охотники. Спина покрылась мурашками. Последние события показали, что диверсанты Владык усилили свой натиск на формонавтов во всех числомирах, и появление их в Суздале только подтверждало этот факт. Живой Прохор Смирнов был им не нужен.

Первым движением души было позвонить Саблину. Телохранители Прохора находились за пределами лаборатории и прийти на помощь в данный момент не могли. Их надо было вызывать.

Вторая мысль созрела вдогон — позвонить Юстине. Потом в душе родилась злость, он заставил себя успокоиться и решил посмотреть, что будет дальше. Не следовало забывать о своём оружии, которым он овладел, — умении изменять форму вещей, и об удачном его использовании в магазине. Главное было — успеть отреагировать на нападение. К тому же агентам Глыбы надо было иметь при себе эргионы, чтобы расправиться с ним, а этого у них, судя по всему, не было, их внедрили в реально существующих специалистов, но не снабдили эргионами.

Встреча с заказчиками закончилась к обеду.

Прохор попрощался с ними, делая вид, что не замечает заинтересованных взглядов Евы Силовны, оставил гостей в кабинете Чудинова и уединился в рабочем боксе, отделённом от других таких же туманно-матовыми полупрозрачными стенами.

— На обед пойдёшь? — заглянул к нему Тимоха; так сотрудники лаборатории прозвали Тимофея Крымского, художника, способного одним росчерком пера изобразить характерную выразительность любого человеческого лица. Ему исполнилось пятьдесят четыре года, но выглядел он старше благодаря седой «интеллигентской» щетине на щеках и гриве седых волос, падающих на лоб.

В своё время Прохор причислил его к носителям агентурных программ, запускаемых Владыками, но тревоги оказались ложными, Тимоха остался нормальным мужиком, Охотники в него не вселялись. В отличие от другого сотрудника лаборатории, программиста Кости Шишканова, прозванного Прыщиком. К счастью, Костя давно уволился, и Прохору не надо было прятаться от него.