Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке - Кристофер Леонард

Тем летом Чейзу исполнялось 15 лет. Это был его последнее лето перед старшей школой. Он выбрал работу в семейной компании. Он думал, что получит офисную работу, чему-нибудь научится и сможет проводить вечера с друзьями. Плюс он заработал бы немного денег. Решение было простым.

«Я сказал: “Хорошо, дай мне работу. Меня так все достало. Я устал. Я перегорел. Я хочу делать что-то новое”», — вспоминал Чейз.

На следующий день Чейз Кох проснулся и узнал, что отец собрал за него вещи. Чейз уезжал на все лето. За Чейзом приехала машина. Они должны были ехать четыре с половиной часа на восток от Уичито, в крохотный городок под названием Сиракузы.

Через 30 минут после того, как они выехали из города, ландшафт стал более плоским и пустынным. На бесконечно тянущихся необъятных травяных полях изредка попадалась одиноко стоящая нефтяная вышка. В двух часах езды от Уичито, посреди прерий, человек будет чувствовать себя абсолютно отрезанным от остального мира. Два часа спустя Чейз Кох прибыл в пункт назначения.

В Сиракузах находился один из крупнейших загонов для откормки скота компании Koch Beef Company, который стал средоточием усилий обреченной в 1990-е гг. компании по переосмыслению агропромышленного сектора. Чейз стал чувствовать запах этого места на расстоянии многих миль.

Около 50 000 голов крупного рогатого скота толклись в грязных загонах под зернохранилищем, которое было одним из самых высоких сооружений на ландшафте Сиракуз. Чейза Коха высадили и показали место, где он будет жить. Это был обычный трейлер парня по имени Келли Финк, управляющего загона. Финк сказал Чейзу, что летом он будет спать на диване. Чейз разложил вещи и попытался устроиться. Финк спал в коридоре, на единственной кровати, которая была в трейлере.

Чейз подозревал, что отец отдал Келли Финку конкретные указания, которые должны были сломить дух сына. Чейз должен был копать навоз и выдергивать сорняки. «Первые две недели мне было просто противно.

Мне вручили лопату и сказали: “Иди выгреби навоз из того стойла, а потом выдерни все эти сорняки”. Эта была бесполезная работа, которая должна была поставить мне мозги на место».

Чейз работал минимум по десять часов в день, семь дней в неделю. У него был один выходной, 4 июля. В тот день родители позвонили ему из Вейла, штат Колорадо, где они отдыхали. Они сказали ему, что там идет снег. Разве не замечательно?

Чейз продолжал работать и потихоньку сходиться с Финком. Финк постепенно начинал ему нравиться. Потом, как ни странно, ему начала нравиться работа. К концу лета Чейз почувствовал то, чего раньше никогда не испытывал.

Он чувствовал, что выдержал испытание и действительно что-то заработал.

Когда Чейз учился в шестом классе, его отец помог ему с написанием одного доклада. Чейз должен был выбрать философа и написать о его идеях. Чарльз Кох посоветовал сыну выбрать Аристотеля, и они вместе прочитали его труды. Чарльз Кох делал заметки своим аккуратным инженерным почерком, перечисляя номера страниц из выдающейся работы Аристотеля, которые Чейз должен был изучить. Когда Чейз сдал работу, он кратко обобщил то, что, по его мнению, было одной из самых важных идей Аристотеля.

«Аристотель учил, что цель в жизни — быть счастливым, а чтобы быть счастливым, нужно использовать свои природные способности» — написал Чейз Кох.

Теперь, в конце лета, перед первым классом старшей школы, Чейз начал понимать, что имел в виду Аристотель.

И что имел в виду его отец. Чейз Кох чувствовал себя счастливым. Он испытывал чувство выполненного долга.

Чейз поступил на первый курс Университетской школы в Уичито частной академии, расположенной на просторной территории с большим количеством газонов, менее чем в двух кварталах от семейного имения Коха. По утрам, чтобы дойти до школы, Чейз выходил через главные ворота из дома Кохов, поворачивал налево на Тринадцатую улицу и направлялся на восток, проходя мимо главных ворот Wichita Country Club, а затем поворачивал направо на парковку своей старшей школы. Именно этот недлинный путь стал его основным маршрутом, когда он был подростком.

Классные помещения Wichita Collegiate располагались в нескольких скромных бежево-кирпичных зданиях, отгороженных от улицы группой густых лиственных деревьев. На восточной стороне кампуса находилось футбольное поле и дорожка для бега, а в глубине было несколько теннисных кортов, расположенных рядом друг с другом. Именно здесь Чейз Кох проводил большую часть свободного времени, будучи подростком. Теннисные корты были территорией высокого, внушительного человека по имени Дэйв Хоули одного из самых успешных тренеров по теннису в истории Канзаса. В обычный весенний день можно было видеть, как Хоули ходил от одного теннисного корта к другому, окликивая своих игроков громовым голосом. Хоули был непреклонен в своей дисциплине и требованиях. Если ему казалось, что ученики недостаточно усердно тренируются, он отправлял их домой.

Если он чувствовал, что они не справляются с поставленными задачами, он не стеснялся открыто критиковать их. Тем не менее Хоули мог быть дружелюбным и общительным. Когда все было тихо, он давал уроки маленьким детям. Тренируя одну маленькую девочку, Хоули напоминал ей, что теннис не похож на боулинг; у тебя нет времени на то, чтобы не спеша приготовиться к удару. Игра была личным соревнованием с соперником, задача которого — не дать тебе времени на раздумья и самому оставаться непредсказуемым. Когда Хоули подавал девочке мячи, он кричал ей: «Ты никогда не знаешь, что произойдет! Ты никогда не знаешь, что произойдет!»

Чейз Кох весьма преуспел в этом мире. За время своей школьной карьеры Чейз столкнулся с более чем сотней соперников и победил всех, кроме одного. Единственным учеником, который победил Чейза, был Мэтью Райт, его одноклассник и товарищ по команде Хоули.

Чейз Кох был одним из лучших игроков, с которыми Хоули когда-либо работал в течение своей десятилетней карьеры. «Если бы у меня была гора Рашмор с лицами игроков, которых я тренировал, его лицо точно было бы высечено на ней, — сказал он о Чейзе. — Он был бы одним из четырех — ну в крайнем случае одним из шести — лучших игроков-мальчиков, которых я когда-либо тренировал».

Стиль игры Чейза Коха отражал его индивидуальность.

Его игра опиралась на две его основные способности умение сохранять спокойствие и быстро реагировать на действия соперников, а также готовность работать больше, чем практически все остальные в штате. Хоули почти сразу заметил тихий нрав Чейза Коха. Теннисная команда проводила вместе много времени, и Хоули мог часами наблюдать за тем, как Чейз общается с одноклассниками.

Хоули видел ребенка, от которого все ожидали совсем другого поведения. Все в Уичито знали, кто такой Чейз, стоило ему только войти в комнату. Аура власти и богатства вокруг имени Коха была неотвратима. Но каким-то образом Чейз сделал ее невидимой. Его действия не были наполнены чувством превосходства. Он не вел себя так, как будто он лучше других. Он не рассказывал истории о частных самолетах и не говорил, что мог бы каждый год ездить на Открытый чемпионат США с семьей. Счастливее всего он выглядел на корте, когда соревновался в молчаливом напряжении со своим соперником. «Если бы вы понятия не имели, кто он такой, вы никогда бы об этом не догадались», — говорил Хоули.