Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители - Монах Лазарь (Афанасьев)

и бездомные люди, возвратившиеся из заключения, а также и многие бывшие шамординские монахини, нашедшие в отце Рафаиле духовника и старца. Сюда приехал из ссылки и бывший духовник шамординских сестер отец Мелетий, сильно состарившийся и потерявший здоровье. Его взяли на свое доброе попечение бывшие его духовные чада, монахини.

Но вот в храме появился новый священник, только что рукоположенный из учителей. Отец Сергий (так его звали) завидовал отцу Рафаилу в том, что его все любят и прибегают к нему за помощью, а к нему, отцу Сергию, не идет никто. Вскоре произошло то, чего нельзя до конца объяснить: на отца Рафаила был сделан донос властям, что он, якобы, имел во время войны связь с немцами. Но кто его сделал — не совсем ясно. То ли сам отец Сергий, то ли одна прихожанка (по имени Наталия) по его совету и уговорам, то ли эта прихожанка была оклеветана отцом Сергием, но все же каялась, а отец Рафаил просил всех братий и сестер простить ее до конца и от души. Господь это знает. 11 июля 1949 года отец Рафаил был арестован и осужден на второй срок — на десять лет исправительно-трудовых лагерей. Он попал в Вятлаг, на станцию Фосфоритная Пермской бывшей губернии. Оттуда писал много своим духовным чадам.

«…В моих условиях самое тяжелое, — писал он, — это принудительное сожительство, как отзывался Достоевский о своем пребывании в таких же местах. Мы здесь 40–60 человек, как в улье пчелы, добавь к сему игры, ругань, споры, зависть, озлобленность и многое другое — до потери человечности. Поверь, что жизнь в лесу, в пещере, была бы для меня отблеск Рая на земле. Но надо терпеть, смиряться и паче благодарить Господа, спасающего мя, грешного, именно скорбями»651.

Он описал свое подневольное житие и в стихах:

Днем все суетится,

Не жалея сил.

Вот и спать ложится

Отче Рафаил.

Старость-то — не радость…

Испускает вздох:

Мне уснуть бы малость,

Ох, как стал я плох!

Вот он лег, вздыхая,

И зевнул, крестясь,

А тут боль зубная

Снова поднялась.

И кладет скорее

В зуб лекарство он,

Его еле-еле

Одолеет сон.

Под немилым кровом

Видит сон порой,

Что явился снова

Он в Козельск родной,

Слышит колокольный

Тихий перезвон.

Вышел он в престольный

Праздник на амвон.

Проповедь читает

Пастве он своей,

Верой оживляет

Он сердца людей,

Чад благословляет

Доброю рукой…

Сон вдруг пропадает,

И пропал покой.

А кругом все то же,

Все храпят вокруг.

Милосердный Боже!

Ты избавь от мук!

<…> 652

В августе 1955 года отец Рафаил вернулся в Козельск. Здоровье его было в большом упадке. Отсидел он не десять, а пять лет и восемь месяцев (актирован по болезни). Поселился близ храма Благовещения, на втором этаже дома, который стоял на возвышении, — отсюда хорошо видна была Оптина пустынь, что утешало старца. Служить он стал вторым священником (настоятелем был отец Сергий). Его келейницей стала уже старенькая шамординская монахиня мать Татьяна. В этом доме отец Рафаил стал принимать всех, желавших получить духовный совет, утешение или благословение. Многих и многих отчаявшихся он ободрил, вернул к духовной жизни. Но на свободе отец Рафаил прожил менее двух лет: он скончался 19 июня 1957 года после воспаления легких от инсульта. После его кончины мать Татьяна видела сон, будто отец Рафаил стоит у подножия лестницы, по которой к нему спускаются с неба отец Никон (Беляев) и отец Кирилл (Зленко) в белых одеждах. Взяли они под руки отца Рафаила и начали возводить на небо…

В козельской келии отца Рафаила стал жить схимонах Иоасаф (Моисеев), до закрытия Оптиной пустыни — монах Иосиф. Он был певчим, канонархом и слесарем. Живя в обители, он нередко уходил молиться в лес. Когда случалось ему в храме читать шестопсалмие, то, вспоминали, многие плакали, так умилительно звучало его чтение. Он, очевидно, был рукоположен и служил в Благовещенском храме, потому что, по воспоминаниям прихожан, «из алтаря выходил сияющий…». В Козельске он был дружен с отцом Рафаилом. Он пережил три ареста и около пятнадцати лет лагерей. О дальнейшей его жизни почти нет сведений, но он прожил долгую жизнь и скончался в городе Грязи Липецкой области 25 марта 1975 года (старого стиля).

Иеросхимонах Макарий (Евгений Иноземцев) пострижен был в монашество в 1922 году (предположительно в Оптиной пустыни). Был он дворянин, сын помещика из деревни Савинки под Козельском (даты его рождения и поступления в обитель неизвестны). Он был духовным чадом оптинского иеромонаха Макария (Чиликина). После Великой Отечественной войны он жил в Белёве. Там служил до конца жизни. Скончался 4 мая 1970 года. Перед кончиной был пострижен в схиму, избрав имя своего духовного отца.

Мы уже упоминали не раз об отце Петре (Драчёве), который, будучи рясофорным иноком Павлом, канонархом и садоводом в скиту, после революции по благословению отца Феодосия превратил землю скита в плодоносный сад-огород, — он действовал по научным методам того времени. Он, как мы уже писали, дал приют в Пинеге умирающему отцу Никону, делал все возможное, чтобы ему помочь, хотя сам был бесправным ссыльным монахом.

Отец Павел родился в 1888 году в селе близ города Ливны. Родители его были крестьяне. Он имел трех братьев и сестру. Когда ему было 17 лет, какой-то старец благословил его на монашество. В 1909 году, идя в Тихонову пустынь, он завернул в Оптину, да так и остался тут. Старец Варсонофий благословил его стать послушником в Иоанно-Предтеченском скиту. Сестра его, Валентина, также поступила в монастырь, стала монахиней Шамординской пустыни. В скиту отец Павел был помощником садовода, поваром, хлебопеком, певчим на клиросе и чтецом. Потом стал канонархом. Ему нравилось ухаживать за растениями в саду и огороде, причем он быстро постигал в этом деле всякие условия и возможности, искал в монастырской библиотеке книги и статьи в журналах по садово-огородному делу и в результате стал специалистом. Благодаря ему в голодное время как скит, так и обитель имели овощи и плоды в изобилии и прекрасного качества. В 1924 году он уехал в Москву и шесть лет прожил в Даниловом монастыре.

В 1930-м он был арестован и сослан в Севкрай. В Пинеге, в храме, встретил