Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так было и в настоящем случае. Место первого сокола, потерпевшего неудачу, моментально занял второй и с победоносным криком бросился на жалобно кричавшую цаплю. Через несколько мгновений сокол острыми когтями впился в тело жертвы. Обе птицы судорожно забили крыльями, стараясь ослабить друг друга. Вскоре к борющимся птицам присоединился и первый сокол, отдохнувший на высоте, на которую он снова было поднялся. Началась яростная борьба в воздухе.
Несмотря на неравенство сил, цапля долго сопротивлялась, и когда наконец все три птицы стали опускаться на землю, сокольничий поспешил к тому месту, куда они падали. Он знал, что в предсмертных судорогах цапля зачастую пронизывает противников своим длинным и острым клювом, и хотел это предупредить. Однако цапля упала на землю уже мертвою, вместе с вцепившимися в нее победителями. Сокольничий громким криком известил зрителей о благополучном исходе птичьей битвы.
— О, я так и знала, что наши милые соколики не осрамят себя! — весело крикнула своим звонким голоском Вега, подпрыгивая и хлопая в ладоши. — Видели ли вы когда-нибудь таких молодцов?
Вопрос девушки не был обращен ни к кому в особенности, поэтому, не дожидаясь ответа, она пустила в ход свою прелестную лошадку и помчалась к сокольничему, который с трудом освобождал от мертвой цапли соколов. За Вегою понесся и Юстес Тревор, между тем как Сабрина и сэр Ричард Уольвейн оставались на местах и, сидя также верхами, вели вполголоса беседу.
Объехав с сотню ярдов вокруг изгиба болота, молодые люди остановились. Сокольничему наконец удалось заставить соколов выпустить свою добычу. Соколы принадлежали Веге, и сокольничий служил лично ей. Она и распоряжалась охотою по своему усмотрению. Полюбовавшись на поднесенную ей цаплю, девушка сказала сокольничему:
— Отдайте ее соколам. Видите, с каким аппетитом они смотрят на нее. Они голодны и вполне заслужили свой корм.
Цапля была из редкостных по красоте своего оперения; в особенности был хорош ее пышный хвост. В другое время Вега не отнеслась бы так равнодушно к такой красивой птице и, наверное, распорядилась бы сделать из нее чучело.
— Прошу у вас милости, — обратился Юстес к своей спутнице.
— Какой, мистер Тревор? — поспешно спросила девушка.
— Позвольте мне взять несколько перьев этой птицы.
— Пожалуйста. Сокольничий даст вам их. Какие? Наверное, из хвоста?
— Да, именно их-то я и желал бы получить.
— Слышите, Ван-Дорн? Выщиплите хвостовые перья, которые получше, и отдайте мистеру Тревору.
Ван-Дорн, голландец по происхождению, превосходно знавший свое дело, ловко вытащил десяток самых красивых перьев из хвоста погибшей цапли, обвязал их тоненькою бечевкою, имевшеюся у него в кармане, и вручил молодому кавалеру. Затем он отправился к соколам, которые, нахохлившись, сидели в стороне.
— На что вам понадобились эти перья, мистер Тревор? — после некоторого молчания спросила девушка.
— Я хочу украсить ими свою шляпу.
— Она и так украшена перьями, несравненно более красивыми.
— Может быть. Но зато несравненно менее ценными для меня. Перья цапли я буду носить в память об одном из самых прекрасных дней моей жизни. С этими словами он снял свою шляпу, сорвал находившиеся на ней роскошные страусовые перья и на место их воткнул только что полученные. Вега следила за ним с упреком на языке, но с блаженством в сердце.
— Ну зачем вы это сделали? — притворно-укоризненным тоном проговорила она, когда Юстес с пренебрежением изломал страусовые перья и пустил их по ветру. — Эти иноземные перья были так хороши и они так дорого стоят. Вот и шляпу испортили, и, что хуже всего, забыли, что перья с побежденной птицы — плохой трофей.
— Тем более они подходят ко мне, — возразил Юстес.
— Почему? — удивилась девушка.
— Да просто потому, что ведь и я — побежденный.
— Вы побежденный! Когда? Где? — сыпала она вопросами, недоумевая, о какой побежденности он говорит: намек ли это на поединок, в котором он был ранен, или что-нибудь другое?
Кстати сказать, ни сам Юстес Тревор, ни сэр Ричард Уольвейн ни словом не обмолвились перед другими о своей стычке, после которой они подружились, но мало-помалу все догадались, откуда у Тревора получилась на руке «царапина», до сих пор еще не совсем зажившая.
— Вега, мистер Тревор! Пойдемте теперь порадовать моего Мёра, — крикнула им издали Сабрина. — Он еле жив от нетерпения получить и свою долю, — продолжала она, поравнявшись с сестрой и ее спутником.
«Милый Мёр» был красивый кобчик, сидевший на левой руке у Сабрины. Как известно, эта птица не любит дичи, а предпочитает лесную и полевую добычу. В интересах кобчика и хлопотала его хозяйка.
Веге очень не хотелось прерывать начавшуюся многозначительно беседу с Юстесом, и девушка попробовала было возразить сестре. Однако Сабрина настояла на своем, и вся компания, не исключая и Ван-Дорна, отправилась на соседний руардинский хребет.
Дорогою кобчик то и дело подымался то за жаворонком, то за стрепаткой, то за горлицей и с одного налета всех их отправлял мертвыми на землю. Сабрина была в восторге и поощряла своего любимца на новые подвиги. Между тем Вега и ее кавалер с нетерпением ожидали, когда им представится новый случай досказать то, что горело у каждого из них на языке. Ван-Дорн беспокоился об участи своих соколов, оставленных им пока на попечении подручного, и в то же время особым свистом разжигал воинственный пыл кобчика. Он делал это с таким неподражаемым уменьем, что ради этого и был приглашен Сабриною в новую экскурсию, хотя, в сущности, он был нужнее при соколах, плохо слушавшихся других, кроме Веги, которой они принадлежали, да его самого.
Но вот вдруг Ван-Дорн прервал свой свист и воскликнул:
— Сюда идут солдаты!
Мгновенно вся компания обернулась туда, куда смотрел сокольничий — в сторону Дрейбрука, и разными интонациями подтвердила:
— Да, да, верно, солдаты!
Действительно, из лесной чащи со стороны Дрейбрука выступал довольно большой отряд всадников, одинаково одетых
