Синдром Адели - Виктория Задорожня

Виновато... Он смотрел - Виновато! Чувствовал себя - виновато! И я совсем сбилась с толку, пытаясь подобрать все возможные варианты, как его лицо при мне могло приобрести такое выражение...

- Я отвечал на её письма. - Бросил монотонно ответ, потирая свободной рукой затылок. - Она слишком настойчиво добивалась от тебя весточки. Если бы я это проигнорировал - могли возникнуть сложности.

Я забыла... Правда забыла, с кем я, где я, и при каких обстоятельствах получила весть от самого родного человечка... Просто, фактически вырвала с его рук ворох писем, и впиваясь расфокусированно, стала вчитываться в каждую строчку.

Мама... Мамочка... Мамуля... Слёзы стекают по лицу, застилая контрастность и ясность. Только слова такой знакомой, близкой сердцу, женщины... "Дорогая, девочка моя, любимая, дочурка"... А я ведь забывать стала, что меня звали иначе. Не только Псина, не только Собака и Сука! Глотаю воздух, сжимая пальцами уголки конвертов. Капли влаги стекают на марки... А он молчит! Какое-то время не замечала этого... Потом, обернувшись, увидела... Увидела крошки осознания! Возможно, сейчас он впервые посмотрел на меня не как на Игрушку, а как на человека... Как на чью-то дочь! И, я не знаю, какой изувеченной частью своего сознания, я решила, что это может быть надеждой на просвет...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Отпусти меня... - Почти беззвучно, глухо, бормотала про себя, неуверенно глядя в его пропитанные болью глаза... - Отпусти! - С каждым гласным прибавляя жизнь голосу, взвыла, и не сразу заметила, когда его взгляд стал звереть. Если бы заметила... - Умоляю! - Рухнула на колени, прижимаясь головой к его коленям, пачкая джинс слезами...

Не знаю, какое время длилось покаяние у ног сильного; прошло пару минут... Или больше... Неподвижно. Мы замерли, неподвижно; на прохладной кухонной плитке ерзали и стирались голые колени. А после... После я поняла, что подписала себе приговор.

Резко обхватил меня за волосы, и потянул с большей силой, чем всегда. Прямо на себя. Прямо в притык, лицом к лицу. Веки широко распахнуты. Ловлю бездну безумия, что буйствовала в налитых тьмой зарницах. Боль у корней натянутых прядей стала совсем неважной, когда осознала, на этот раз цербер сорвался с цепи... И сами черти не смогут его укратить!

- Ааааа... - Жалостливо взвизгнула, чем спровоцировала ещё более гневный взгляд.

- Заткнись!!! Заткнись, тварь! Сейчас я тебе докажу, что ты Моя! Докажу, чтобы впредь не пришлось сомневаться...

Эви

Ладонь наклыла разметавшиеся по холодной плитке волосы, сжала несколько прядей, и вдавила затылок в пол до боли. В глазах помутнело, все, как в тумане... Прикрыла залитые слезами веки, и тут же получила звонкую, благо, не сильно болезненную пощёчину. Распахнула глаза. Притянул мое лицо к своему ближе, опаляя потресканные губы жаром своего дыхания. Зафиксировал жгут волос так, чтобы я ни отвернуться, ни снова опустить взгляд, не могла.

- Ты будешь смотреть на меня! - Проник в самое сознание безумными, темными радужками... А я и сейчас с трудом понимала смысл его слов. Всхлипнула... Мою ночную сорочку рванул вверх, оголяя тело до плеч. Лежу перед ним голая. Все мышцы судорожно сжались. Его мерзкие пальцы принялись блудить... От ключиц, по лёгкому лоскуту ткани, собранному гармошкой над грудью. По соскам, то болезненно пощипывая, то сминая, то поглаживая. По животу, сжимая талию, оставляя дорожку на пупке, до бедер. Лихорадочно заметалась взглядом по себе, и он снова вздернул мою голову...

- Я сказал, ты будешь смотреть на меня! И не смей, сука! Не смей отвернуться! - В горле скопился ком желчи и слёз, не позволяющий сделать вдох. Его руки причиняют боль... Сердце отбивает ритмичные неравномерные удары, и я чувствую, как кости пробирает страх.

Пальцы опускаются между ног. Они инстинктивно сжимаются, дрожь сводит скулы. Болезненный удар по внутренней стороне бедра, и я нехотя разжимаю колени. Фаланги протискиваются между складочек. Морщусь, всхлипывая ещё чаще, ещё болезненнее. Быстрое трение в промежности причиняет жуткий дискомфорт. Холод пробирает поясницу. А мне даже веки сжать нельзя... Все это время я, роняя грозди слёз на красную от удара щеку, смотрю в его умалишенные глаза.

Возвращает руку к соскам, ещё раз поглаживает, ещё раз сжимает, рычит от злости. Видимо, он пытается сделать с моим телом что-то, чтобы оно дало реакцию. Да я и сама не против! Но, тщетно! Бьёт по груди, ещё раз, кожа жжет, и он истерично накрывает рукой клитор, растирая сухую плоть до покраснения. Кусаю губы, чтобы в слух не закричать от ужаса. До крови кусаю. Пальцы перебирают кожу, и один он пытается протолкнуть.... В меня! Чёрт, в меня! Не в задницу, а в ту дырочку, которой ещё не касался ни один мужчина!

Вот что было ужасом... Ужас буквально в одну секунду накрыл с головой. Окутал черным густым туманом душу и разум. Задрожала... И стала лихорадочно метаться. Это даже не было попыткой вырваться, просто инстинкт самосохранения оказывал посильный протест. Ноготь задевает чувствительную плоть, больно... Неприятно... Сухо. Пытается продавить, проникнуть в девственную щелку и я спускаю жалостливую мольбу...

- Проооошууу.... Мне больно... Не надо... - Задыхаюсь от скопившейся в глотке влаги. Ублюдок на секунду отстраняется, опускается ниже, рывком разводит мне ноги до тягучего жжения в бедрах, наклоняется, и злачно плюет прямо туда, после врываясь пальцем в дырку. Взвизгнула.

- Ааааа.... - Поджала под себя щиколотки. - Отпусти... Отпусти... Умоляю!!!! - Знаю! Не поможет! Но мне более ничего не остаётся! Лег на меня сверху. Почувствовала, как твердый член упирается в киску, по которой стекает слюна. Головка надавливает. - Нееет!!! Неееет!!! Прошу!!!

Язык касается моих губ, проводит по контуру, собирая с них солоноватую влагу. Его рот накрывает мой, но я не отвечаю. Он просто обсасывает кожу вокруг, рычит от ярости, пока стону в истерике. Упирается дальше. Подбирается... Скулю побитым псом, от влагалища разносятся ноющие волны, чувствую это! Чувствую, как он входит! Мокрый, склизкий язык ложится на лицо, рисует по впадинам от щеки узоры; негласно хриплю "ненавижу...", впиваясь обломками ногтей в плитку.

Он входит глубже, каждый миллиметр, каждый миг невыносимая тупая, пульсирующая боль, отдается ломотой в костях.

- Расслабься, Сука! Расслабься, иначе порву тебя к чертовой матери, а врача ты не увидишь... Не увидишь, дрянь... - Шипит мне в лицо, ещё сильнее натягивая волосы. И я пытаюсь! Готова сделать что угодно, чтобы просто прекратилась боль... Но не выходит! Ничего не выходит! А он не останавливает, увеличивает напор. Он во мне!