Хочу быть твоей... - Лилия Сурина

Это было страшно. Не знаю, откуда взялись силы, оттащить безжизненное обмякшее тело любимого мужчины подальше от взбесившихся волн, а потом сбегать за мешком и вернуться обратно в рекордно короткий срок. Страх — великая сила. Казалось, я бы и паровоз остановила своей грудью, если бы он угрожал наехать на моего Дениса.

Уложив большое сонное тело на кусок толстого целлофана, я перетащила его в пещеру, благо по мокрому песку это было несложно сделать. Раздела Дениса, растерла его спиртом из аптечки и укрыла теплым пледом, не замечая, что меня трясет от нервного и физического напряжения, да и в мокрой одежде так неприятно, липко и холодно. Но о себе не думала. Разожгла костер, прислушиваясь к глубокому дыханию любимого. Вроде просто спит, значит вкололи ему одну дозу, проспится и будет все в порядке. Молила Бога, чтобы так и было.

Когда пришла ночь и дрова закончились, я написала маме смс-ку, что заночую у подруги, надеясь, что она ее получит и не будет волноваться. Связи не было. Немного послушала музыку, потому что тишина в паре с темнотой давили на нервы невыносимо. Но батарейку нужно было экономить, на всякий случай. Тогда я решилась снять влажную одежду, разложила ее сушиться на песке и, растеревшись углом пледа, улеглась под теплый бок Дениса.

Его ровное дыхание успокаивало, вскоре дремота и меня одолела. Проснулась оттого, что Денис окликнул меня. Он был еще слаб, я видела это по его движениям и разговору, но жив. И он подтвердил мои догадки, что его хотел убить собственный брат. Вот как так? На мне свет клином сошелся?

Я понимаю, что Коля болен. Он одержим. Ему даже не я нужна, а эта его безумная страсть, смысл его жизни. Синдром Адели страшная вещь. Он не оставит нас в покое, пока не заполучит меня. Он устранит соперника, несмотря на то, что Денис его брат. Не остановится ни перед чем. Даже если мы уедем, найдет и убьет, возможно даже обоих. Ведь есть еще и ревность. Он даже машину свою разбил тогда, когда понял, что мы с Денисом решили пойти на полное сближение. Есть только один выход — сдаться ему.

От ужаса волосы на голове шевелятся, но я не подаю вида. Сегодняшнюю ночь этот псих не отнимет у нас. А потом я сдамся на милость тирана, потому что мне даже думать больно, что он снова причинит боль моему любимому мужчине. Или снова попытается убить его. Вдруг следующая попытка будет удачной?

Я плачу, когда выпрашиваю ласки у Дениса, когда целую его. Потому что знаю, когда закончится шторм, нам придется проститься, возможно навсегда. Если я сдамся Коле, он меня не простит. Никогда. Я буду предательницей для него.

Но больше выхода не вижу…

Надо сделать так, чтобы Денис уехал, а Коля не стал бы его преследовать. Я боялась, что у старшего Самойлова именно синдром Адели, надеялась, что это просто обычная влюбленность, и даже порадовалась, когда он стал ухаживать за новенькой сотрудницей. Но нет, теперь понимаю, что он точно болен этим редким психическим явлением. Уже наступила вторая стадия, когда больной не просто одержим страстью, а начал вредить окружающим. Вчера он уволил эту девушку. И я видела синяк у нее на скуле, замаскированный тональным кремом.

Потому что для него я идеал. Он так меня вообразил. Другие девушки под мой образ не подходят и будут наказаны за это. Я должна остановить еще и поток будущих жертв Николая. Он может найти новую девушку, и издеваться над ней, потому что она не я. А я не хочу, чтобы кто-то еще страдал из-за меня.

— Я буду тебя всегда любить… — шепчу, уткнувшись в шею Дениса, вдыхая его особый аромат, пытаясь запомнить его.

— Катёна, ты будто прощаешься со мной. Чего плачешь?

— Я просто безумно рада, что смогла спасти тебя… до слез рада.

— Ну все, успокойся, теперь все будет хорошо. Я придумаю, как отделаться от брата. Отцу все расскажу, он имеет больше полномочий, приструнит его.

Больше полномочий. Серьезно? Помогут ли его полномочия не сбить Дениса на машине? Или не утопить в море. Или не разбить камнем голову? Человек хрупкое существо…

Молю, чтобы буря бушевала бесконечно, чтобы время застыло и мы подольше предавались любви здесь, в этой пещере. Мне хотелось запомнить каждое движение, ощущение и эмоции. Мне так не хотелось терять все это, что в груди горело, отдаваясь колкой болью в голове.

Только вечером собралась с силами, чтобы выйти из пещеры. Уже несколько часов радостно сияло солнце, освещая чистую умытую природу. А на душе черно, дышать тяжело даже. Взяла Дениса за руку и повела его между камней, интуитивно отыскав тропинку. Родные потеряли нас, ищут наверное. Мой мобильник разрядился, а у Дениса нахлебался воды, теперь только выкинуть.

Через час мы были у меня дома, мама плакала, она так и не получила мое сообщение. Поиски прекратили, Денис позвонил своим тоже, успокоил. Мы долго сидели с ним в моей комнате, я не хотела, чтобы он уходил, он не спешил. Будто чувствовал, что больше не увидимся.

— Ладно, пойду. Может, снова жить будем вместе? Поехали домой?

Он обнимает меня так крепко, но хочется еще крепче. Домой… да, я хочу домой. С моим родным и любимым Дениской хочу.

— Нет, не сегодня. Прости, но мама и так расстроилась… — пытаюсь свалить все на маму. Тайком смахивая слезы, пытаюсь нацепить улыбку.

*Синдром Адели существует на самом деле, можно почитать в гугле, если интересно, это не выдумка автора.

Я не знаю, что делать дальше. Поехать к Коле прямо сейчас? Или явиться утром на работу и ждать, пока он сам проявит себя.

Делать ничего не пришлось, Коля явился ко мне домой спустя час после того, как уехал Денис. Он окружил меня своей липкой заботой, все выспрашивал что да как. Я не стала раскрывать ему, что знаю о его преступлении. Старалась быть милой, в то время как мне хотелось кричать, или сбежать.

Дениса я больше не видела, узнала только, что его экстренно отправили в командировку на полгода. Я знала чьих рук это дело, и даже была рада, что он сейчас далеко отсюда. Он в безопасности.

Через неделю мне передали письмо от него. Его отец передал, Коля в этом не был замешан, да и в письме было то, что знаем только мы вдвоем. Он писал, что та ночь в пещере была ошибкой, что это было мимолетно, а теперь он подумал и понял, что недостоин меня, что отпускает навсегда.

— Как он? — спрашиваю сурового мужчину в кителе, сын так похож на него, до дрожи. Разговор происходит в нашей гостиной, родители были на работе, сестра у своего жениха. Нам никто не мешал.

— Всё хорошо. Денис мой единственный сын, и я не позволю ему погибнуть из-за тебя. Он мне рассказал о покушении, и я принял все меры. Николай думает, что Денис с тобой расстался и уехал. А сыну я пообещал, что спрячу и тебя. Он не хотел уезжать.

— Да, так будет лучше… — тихо говорю, глядя в окно.

— А ты будь благосклонна к Николаю. Выйдешь за него замуж, а там посмотрим. Он болен, врач сказал, что он небезопасен для родных, пока не добьётся своего. А ты знаешь, чего он хочет.