Хочу быть твоей... - Лилия Сурина

Не факт, что любимый поймет меня и простит. Или вообще дождется, скорее всего я найду его в окружении девиц, которых мне уже не захочется разгонять. Но и как прежде быть больше не может.

Рассвет окрашивает морские волны в розовый цвет, холодок пробирается под легкую ветровку и влажные еще джинсы, а в кроссовках хлюпает вода. Продрогла, май хоть и теплый месяц, но ночи еще холодны. Решаю поехать в квартиру Дениса, мне нужно на работу, а форма у него. Надеюсь, он будет спать. Один.

Он не спал, из кухни слышались шорохи и тянуло ароматом свежесваренного кофе. Я замерла. Что делать? Поговорить откровенно или состроить обиду, устроить скандал и уйти?

— Катя… — виноватый голос любимого и правда вызывает обиду. Он будто и вправду изменил мне. — Я хотел уйти пораньше… Тебе, наверное, неприятно видеть меня теперь. Вот я и подумал, выпью кофе, а то башка трещит, и уйду, пока ты за формой не пришла. Не успел, извини.

— Ничего, это я рано.

Прохожу в спальню, чтобы избежать неловкости. Но тут еще хуже, при виде смятой кровати память услужливо подкидывает картинку, как брюнетка скачет на моем мужчине. Будто взаправду. А вдруг я ошиблась, и все было по-настоящему?

Хватаю из шкафа одежду, сразу переодеваюсь, скидывая в сумку влажные вещи. Мне хочется разорвать простыни, выпотрошить подушки, чтобы картинка в голове приняла другой облик. В душу будто горячих углей насыпали, горит нещадно. Я должна спросить! Я не могу так просто уйти. Хочу знать!

Собираюсь пройти в кухню, но так и стою, пялясь на кровать и терзая в руках несчастную блузку, которую только что сняла. Тяжелый вздох за спиной заставил вздрогнуть.

— Скажи, что это неправда, — делаю шаг к Денису, он выпрямляется и становится неприступным.

Я знаю это выражение его лица. Сейчас он сделает мне так больно, что разучусь дышать. Без слов понимаю, что все кончено, но смотрю ему в глаза, все еще ожидая ответ.

— Правда. Ты рассказала о своей сестре, о ее свадьбе и беременности, я примерил все это на себя и понял, что не смогу. Сорвался. Прощения не жду. Сегодня буду ночевать у родителей, так что, можешь приехать и спокойно собрать вещи, мешать не стану.

Его голос сухо шелестит, как безжизненные осенние листья на полуголых ветках. Я едва различаю слова, скорее угадываю по губам. Хочу броситься ему на грудь и колотить ее кулаками до тех пор, пока не признается, что это брат подставил его, что не было измены, что любит…

Но Денис филофоб, и возможно все было так, как я увидела.

— Я не верю тебе. Я чую, что тут твой брат замешан. А ты струсил, не хочешь больше противостоять ему. Ты сдулся.

Колю словами, надеясь вывести его из себя и услышать правду. А ведь хотела поступить по-другому.

— Можешь врезать мне, если тебе так легче будет принять всю эту грязь. Но я тебе изменил. Ты все видела собственными глазами. Я не стану отпираться и оправдываться. Я мудак, и ты это прекрасно знаешь.

— Филофоб, — шепчу, чувствуя, как немеют кончики пальцев от отчаяния.

— Это одно и то же.

— Прощай, — бросаю напоследок и ухожу прочь, тихо прикрыв за собой дверь.

Меня не стало. Я осталась за этой дверью, в такси садилась лишь пустая оболочка.

Прошел месяц. Как я жила? Никак. Робот, исполняющий свои повседневные дела. Дениса видела один раз, мельком, в супермаркете. Он был с какой-то блондинкой, катил полную тележку продуктов. Я не стала разглядывать девушку, которой он радостно улыбался. Все равно уже ничего не исправить.

Коля тоже не доставал, но приходил в мой кабинет все чаще, иногда просто заглядывал в дверь, когда я писала рапорты, и проходил мимо. Как кот, который ждет, когда мышь вылезет из своей норки. Я же серьезно подумывала уехать, но никак не решу, куда податься.

Я окончила курсы криминальной психологии, разослала резюме в разные конторы по всему побережью, но ответов пока не было. Не хочу уезжать от моря, люблю его.

— Катюша, пойдем пообедаем? — материализовался у моего стола Самойлов.

— Я не проголодалась, — отрезаю резко, склоняясь к компьютеру, всем видом показывая, что он мешает мне работать.

— Чего себя моришь? Забудь уже моего брата, он не достоин тебя…

— А кто достоин? Ты? — резко обрываю мужчину, бросая на стол ручку, которой выписывала нужную информацию. — Отвалите оба! Ни видеть, ни слышать вас не могу. Тошнит уже от всего мужского пола.

Я ухожу в туалет. Долго стою над раковиной, слушая, как журчит вода из крана. Умываюсь, потом возвращаюсь в кабинет, надеясь, что Коля ушел. Да, его нет, зато все коллеги на местах, сплетничают. В кабинете шесть столов, и только один пустует, хозяин в отпуске.

Я как могла отгородилась от всех, поставив книжный шкаф возле своего служебного места. В основном я патрулирую побережье с напарником Борей Фроловым, невысоким плотным молчуном, но сегодня обещали шторм и в море не выйдешь на катере. Поэтому занимаюсь бумажными делами.

— Слышали, брат шефа вляпался по дурости, перешел дорогу кое-кому, увел бабу у… — слышу за шкафом и навостряю уши, но не слышу имен. — Да, им лучше дорогу не переходить, такие замочат и имя не спросят.

Сердце начинает неистово биться от тревоги, шеф у нас Николай, а значит это Денис вляпался. Только вот куда и во что. Почти бегу в кабинет на другом конце коридора, но Самойлова нет, ушел обедать, наверное. Спускаюсь на первый этаж, в столовую, наверняка отыщу его там.

— Что с Денисом? — сразу накидываюсь на мужчину, едва выдерживая его серо-стальной взгляд. — С кем он связался? У кого увел женщину?

— А тебе какое дело? Сами разберутся.

— Его могут убить?

— Запросто. Но сам виноват, знает, что с этим человеком связываться опасно. Но он же привык чужих баб угонять.

— Коля, ты его спасти должен, ты же брат… — начинаю истерить, не могу спокойно смотреть, как Самойлов не спеша уплетает котлеты.

— Ничего я Денису не должен. И пальцем не пошевелю. Брат… — он откладывает вилку, вытирает блестевшие жиром губы салфеткой и раздраженно кидает смятую бумажку на стол. — Но вот если ты будешь со мной любезна, так и быть, помогу… брату.

— В смысле, любезной? — вот, кажется шантаж.

— Не тупи, знаешь смысл. Придешь ко мне в гости, до утра. Будешь ласковой кошечкой, — Николай берется за пуговицу на моей форменной рубашке, вертит ее, будто хочет расстегнуть.

Оглядываюсь. Мы уже привлекаем внимание, за соседними столиками перешептываются, посматривая в нашу сторону.

— Я приду. Адрес смской скинь, — говорю спокойно, вставая со стула.

В душе буря, почти такая же, как за окном. Долго стою в коридоре и смотрю в окно, пытаясь успокоиться. Я подписала себе приговор, практически. И меня мутит от мысли, что придется спать с этим Самойловым. С любым другим мужчиной было бы проще переспать, но не с этим шантажистом.