Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - Барбара Такман

На деле же крестоносцы были далеки от мыслей о доме Иеговы, ведь это из их глоток впервые вырывался зловещий клич «Хеп! Хеп!» (от латинского «Hierosolayme est perdita»), который служил сигналом для погромов начиная с XII в. и до Гитлера, — так во всяком случае, гласит еврейская традиция. Хотя крестоносцы и были, по словам папы Урбана, «опоясаны мечом Маккавеев», свой первый удар они нанесли как раз по народу Маккавеев еще прежде, чем выступили из Европы. Христианские воины, которым не терпелось обагрить свои руки кровью, предали мечу каждую еврейскую общину на своем пути. Отчасти эта массовая резня была предвосхищающим ударом по всем нехристианам в лице иудеев, которые были слишком уж удобными жертвами, тем более что, по слухам, они дьявольски вдохновляли турок на гонения против христиан в Святой земле.

Расхожая ненависть к евреям проявлялась не слишком остро до тех пор, пока ее не разожгли священные войны. Немалую роль тут сыграл почти суеверный страх и отвращение человека Средних веков к «еретикам», к лицам за рамками церкви. Свой вклад внесла и самая обыденная неприязнь к тому, кому должен денег. Ростовщичество, передача денег взаймы под процент практиковалось евреями в Средние века потому, что система гильдий исключала для них любые прочие средства заработка: их собственный закон, хотя и воспрещал ростовщичество среди своих, позволял его в отношении неевреев, а само ростовщичество, хотя и воспрещенное христианским законом для христиан, было необходимо для функционирования общества. В конечном итоге, когда развитие капитализма и монетарной экономики сделали его тем более необходимым, христианские угрызения совести утихли настолько, что заниматься им разрешили самим христианам. Но на протяжении Средних веков оно ограничивалось преимущественно евреями и составляло прибыльный источник дохода для короны. Только практические соображения, дескать, не следует выдаивать дойную корову насухо, ограничивали долю, которую корона могла забрать у евреев. Теоретически евреи имели права собственности, но на практике это ничего не значило, так как им не позволялось выдвигать обвинения против христиан, а потому их положение зависело исключительно от доброй воли короля.

Чем больше королевская власть поощряла ростовщичество евреев, тем больше их ненавидели в народе. В эпоху Крестовых походов стало очевидно, что насилие, практикуемое под знаменем креста, самый простой способ скостить долги и безнаказанно захватить еврейское золото. Ко времени Второго крестового похода в 1146 г. его проповедники огульно поносили всех евреев вообще, и первое зафиксированное обвинение в ритуальном убийстве было выдвинуто в 1144 г. против некоего еврея в Оксфорде. Ко времени Третьего крестового похода в 1190 г. крестовый поход стал уже автоматически ассоциироваться с погромами, и убийства начались сразу после коронации Ричарда I, пусть и не по его приказу. Начавшись, погромы волнами перекинулись из Лондона на другие города, в которых проживали евреи, пока не достигли своего ужасного пика в Йорке, где только тем евреям удалось избежать ярости оголтелой толпы, кто убивали своих жен и детей, а после кончали жизнь самоубийством. По всем сообщениям, возглавляли эти погромы готовящиеся к отплытию крестоносцы и монахи, натравливавшие толпу на врагов Христа, что, вероятно, произвело глубокое впечатление на современников, поскольку хронисты описывают случившееся подробно и с неприкрытым ужасом. Отдельных зачинщиков наказали министры Ричарда, и хотя новых погромов не последовало, случившееся подпитывало неприязнь к евреям. Наконец, столетие спустя другой король-крестоносец Эдуард I, решив не выжимать постепенно, а разом вычерпать источник, который уже иссякал, изгнал евреев из Англии и конфисковал в пользу казны имущество, которое им пришлось бросить.

Каким-то образом в сознании Средневековья евреи того времени и иудеи древности оказались целиком и полностью разделены. Архитипичным воином-патриотом, с которым восхищенные современники сравнивали как Ричарда Львиное Сердце, так и Роберта Брюса, был Иуда Маккавей. И, верно, скорее великие полководцы и цари иудеев, а не их пророки, находили отклик в окольчуженной ментальности эпохи «рыцарства». Среди «Девяти достойных» вселенской истории, «трех язычников, трех иудеев и трех христиан», изображения которых так часто встречаются в украшающей церкви каменной резьбе или на гобеленах, три иудея представлены Иисусом Навином (не Моисеем), Давидом и Иудой Маккавеем.

Ричард Львиное Сердце, возможно, и был Маккавеем по доблести, силе и знании стратегии, но не по своим мотивам. Он сражался не ради свободы, а ради забавы, то есть в Палестине. Остальное время, возможно, девяносто процентов своей взрослой жизни он провел, сражаясь по всей Франции против своего отца, короля Франции или какого-нибудь другого феодала, но всё это затмил ослепительный блеск крестового похода. В том, что касается Ричарда I, «общепринятая сказка» повествует словно бы о втором короле Артуре, которым он ни в коей мере не являлся. Однако он подарил Англии легенду и отношение к Святой земле как месту, где разворачивалась эта легенда, поэтому в его эпоху и сто лет спустя любой англичанин мог бы сказать: «Когда я умру и меня вспорют, вы увидите, что в сердце моем — Палестина» — парафразом того, что королева Мария сказала о Кале.

О Втором крестовом походе незачем много говорить. Он обернулся бесславным провалом, который, согласно расхожему мнению того времени, «хотя и не освободил Святую землю, всё же не может считаться злополучным, поскольку послужил благой цели, смог населить небеса мучениками». В нем участвовали лишь немногие англичане, поскольку большинство населения было вовлечено в затянувшуюся на 17 лет войну императрицы Матильды с королем Стефаном. Когда на трон в 1152 г. взошел их преемник Генрих Анжуйский, всю его энергию поглотили насущные задачи по водворению порядка в стране. Он ограничился тем, что велел во всех церквях поставить ящики для сбора пожертвований в помощь тамплиерам, а позднее ввел подать «на удержание земли Иерусалимской», составлявшую два пенса с каждого фунта в первый год и пенс с фунта в каждый из последующих четырех лет.

После убийства Томаса Бекета в 1170 г. Генриху пришлось принести обет отправиться на три года в крестовый поход в качестве платы за отпущение греха соучастия в этом самом знаменитом преступлении столетия. Но более важная задача, а именно укрепление своей власти в Англии в то время, когда его постоянно донимали династические распри во Франции, заставила его год за годом откладывать отъезд. Он принял обет крестоносца, но сомнительно, что он когда-либо всерьез намеревался его исполнить, поскольку Генрих был не просто королем, а талантливым правителем, чьи истинные интересы лежали дома, а не в поисках славы на далеком Востоке.

Непосредственной причиной Третьего крестового похода стал захват Иерусалима Саладином, который в 1187 г. отвоевал его у франков. Вся Европа якобы содрогнулась, когда пришло известие, что Святой город попал в руки неверных. Повсеместно считалось, что последовавшая вскоре после этого смерть папы римского Урбана II была вызвана горем. Даже Генрих II болезненно воспринял случившееся и на сей раз начал активно готовиться к крестовому походу, к которому призывал новый папа Григорий VIII. Реакция на случившееся была такой острой, что короли, аристократы и рыцари принимали крестоносный обет повсеместно, пока, как писал Жоффруа Винсауф, «вопрос был не в том, кто подымет крест, а кто его еще не поднял». Также он писал, что вошло в обычай посылать посох и моток шерсти, знак роли женщины, чтобы подстегнуть тех рыцарей, кому не хотелось оставлять свои дома. Жоффруа Винсауф — предполагаемый автор «Itinerarium Regis Ricardi», которое представляет собой свидетельство очевидца и наряду с историей Баха ад-Дина является наиболее ценным и читабельным источником сведений о Третьем крестовом походе. Поскольку современные историки установили, что такого человека никогда не существовало, а если он и существовал, то не писал этой хроники, мы далее для краткости будем называть ее IRR.