Полоса препятствий - Елена Владимирова

Максим охотно с ней беседовал. Санька не слышал о чём, но с неудовольствием отмечал, что Леркина болтовня Максиму вроде бы не надоедает.

— Чего ты к Максиму пристала? — как-то заметил Санька.

Разговор шёл по пути домой. На тренировку они ходили по отдельности, каждый своей дорогой, а возвращаться приходилось вместе: сначала в компании с Лёхой и другими ребятами, потом вдвоём.

— Тебе что, у меня влом спросить? — добавил он.

Лерка прищурилась:

— А ты что, ревнуешь?

— Дура! — с досадой бросил Санька. — Просто у него и без тебя дел по горло.

— Не заметила. Во всяком случае, для меня он время находит.

Санька только головой покачал.

На следующей тренировке Лерка навернулась. Прыгала-прыгала вместе со всеми и вот уже сидит, согнувшись, на земле и чуть не плачет.

Максим осмотрел больную ногу, сказал, что ничего страшного, обычное растяжение, но пару недель придётся пожалеть ногу и ничем её не нагружать. Он туго перебинтовал девчонке щиколотку и велел Саньке проводить её домой.

Санька, конечно, в восторг от такого поручения не пришёл. Но деваться было некуда. Раненому в помощи отказывать нельзя, даже если это Лерка.

Всю дорогу они молчали. Санька нёс Леркин рюкзак. Она хромала рядом.

— Не боишься, что на тренировку больше не отпустят? — поинтересовался Санька перед самым домом.

— Кто? Мама? Отпустит, — убеждённо сказала Лерка.

Санька недоверчиво хмыкнул.

— Я и без её разрешения уйду. Она это знает, поэтому возражать не будет. Мама у меня умная.

— Угу, — неопределённо отозвался Санька.

Его мама тоже была умной. И тоже почти ничего ему не запрещала. Да и о каких запретах могла идти речь, если она сама с удовольствием гоняла с Санькой в футбол, каталась на коньках, играла в теннис, водила машину. Отлично водила…

Санька тряхнул головой. Они уже пришли.

Уже на следующий день Лерке стало значительно лучше. Она всё ещё бинтовала ногу и смазывала её йодом и мазью, но хромать почти перестала. Саньке казалось, что выздоравливает она подозрительно быстро. Может, и не было у неё никакой травмы, а это всё только для того, чтобы привлечь внимание Максима, заставить его волноваться?

Санька уже встречался с такими трюками. Вика Торопова постоянно в присутствии Владислава Геннадьевича устраивала сцены то с обмороком, то с зубной болью. Владик поначалу пугался, потом краснел, потом перестал обращать на это внимание.

А Максим звонил один раз. Разговаривал с Леркой, ему, Саньке, передал привет, но к телефону не позвал.

Когда он пришёл на площадку, к нему подошёл Лёха и спросил:

— Как там сестра?

— Какая она мне сестра! — взъярился Санька.

От Лёхи он такого не ожидал.

— Чё ты орёшь? Ну не сестра, подумаешь! Страсти какие…

Появился Денис:

— Санёк, привет! Ну как сеструха, как нога у неё, ничего?

Санька только глазами сверкнул.

Впрочем, скоро стало не до того. Все обступили подошедших Илюху и Богдана с Пашкой. У Богдана полыхало не в меру раздувшееся ухо, у Пашки глаз заплывал свежим синяком. Илюха был взъерошен и насуплен.

— Только не надо втирать, что это вы неудачно друг друга страховали, — заявил Лёха. — Отчётливый хук слева, поверьте моему опыту! — добавил он, указывая на Богдана.

Тот пожал плечами.

От старших, конечно, такое укрыться не могло.

— Это что такое? — строго спросил Максим.

Санька сам невольно поёжился от его взгляда.

Богдан промычал нечто невразумительное.

— Да мы… это… — начал Пашка.

— На краю света! — рявкнул Максим. — Вам что, мозги отшибли, толком сказать ничего не можете? Откуда синяки?

— Подрались, — угрюмо буркнул Пашка.

— С кем? За что?

Пашка умолк. Взглянув на него, продолжил Богдан:

— Мы на стадионе были. Я парапет отрабатывал, а Пашка — лейзи. Ну и Илюха… Прыгаем такие, никого не трогаем. Подходят два каких-то ушлёпка, сначала просто пялились, как идиоты, потом ко мне: чё, говорят, паркуришь? Я такой: не, говорю, завязал, здоровье дороже. Они говорят: а у тебя, видать, его полно. Я говорю: не жалуюсь. А они: это мы проверим, сальто сделать сможешь? Ну не дебилы?

Максим молчал, не сводя с него глаз.

— Чё, как паркур, так сразу сальто? Бесит, блин, — неуверенно добавил Богдан.

— Ну а дальше?

— Ну чё? Мы им объяснили, что сальто — зрелище для таких убогих, как они, а не то, чем мы занимаемся.

— И чем всё закончилось?

— Ну и… Это самое…

— Мы им тоже здорово накостыляли! — закончил Илюха.

Сам он, надо сказать, выглядел абсолютно невредимым.

— Молодцы! — воскликнул Максим, хлопнув в ладоши.

Он подошёл к ребятам почти вплотную, поочерёдно посмотрел на всех троих.

— А вы, кстати, и правда сможете сальто сделать?

— Нет.

— Вот когда научитесь, тогда и будете объяснять разницу между фрираном и паркуром! — отрезал он.

Дэн всё это время стоял рядом и веселился, видимо, живо представляя себе всё рассказанное ребятами.

— Не, Макс, ты прикинь, какой борзый молодняк пошёл! — воскликнул он.

— Да уж!

Начали тренировку. Как только перешли от бега к упражнениям, Дэн заговорил снова.

— Короче, попали два таких умника в страну дураков. И тут на них стадо аборигенов несётся. Все такие в панике! Оказывается, арбуза испугались. Ну дураки, что с них взять! Один наш умник стал метаться, орать, что это никакое не чудовище, что все вообще придурки — овоща боятся. Метался, пока его не затоптали. А второй смешался с толпой и тоже побежал. А потом дома, в спокойной обстановке, популярно объяснил, что арбузы вообще-то едят…

Дэн не закончил. Сощурив глаза, он посмотрел куда-то поверх голов.

— Йо! У нас гости, — произнёс он.

Все обернулись. Действительно, к ним, не торопясь, подходила толпа не толпа, но сплочённая компания, ничуть не меньше их. Тоже человек пятнадцать.

— По-моему, сейчас будет жарко, — вполголоса сказал Лёха, с усилием разминая плечи.

— Пойдём, Макс, — позвал Дэн, сделав остальным знак оставаться на местах.

Санька ещё ни разу не участвовал в уличной драке. Схлопотать от кого-нибудь или самому набить морду — это сколько угодно, начиная с детского сада. Но так, чтобы кучка на кучку, да ещё с таким серьёзно настроенным противником… Сердце у него колотилось.