Дальний и Ближний - Вийя Шефф

Родители гоняли за бардак в комнате. Впитал за столько лет любовь к порядку.

— Поэтому я её и завёл, когда стал жить отдельно. Вы же мне не позволяли, несмотря на то, что мы жили в частном доме. У всех собаки были, у нас нет.

— У тебя был кот, — возражает мать.

— Который меня терпеть не мог…

Мама тем временем проходит на кухню, инспектирует холодильник. Достаёт упаковку с сыром, проверяет срок годности и кладёт обратно. Следом тоже самое проделывает с колбасой.

Не дай бог сыночка отравится.

— Холодильник типичного холостяка.

Каждый приезд одно и то же. Упрёки и нравоучения.

Её взгляд падает на две кружки на сушилке, из которых мы пили утром с Белкой.

Бровь матери удивлённо взлетает вверх, на лице застывает немой вопрос.

Хорошее чутьё у меня точно в неё.

— Что? У меня бывают гости…

— Судя по чашке — это девушка, — пытливый взгляд.

— И девушки тоже, — веду плечами.

— Надеюсь, что эта не одноразовая, как все остальные? Давно пора прижать одно место и найти себе постоянную.

— Надейся… — бурчу и иду повесить куртку в шкаф.

— Я тебе огрызнусь! — кричит в след.

Пиздец! За два дня я с ней рехнусь.

Мою мать даже отец с трудом уже выдерживает. С годами она всё требовательнее и требовательнее. Всё чаще я с огромным нежеланием езжу в Белогорск, город, где живут родители. И именно из-за придирок матери. Всё ей не так или не эдак.

Батя после школы отпустил меня в свободное плавание и успокоился, живи Глеб, как знаешь. Отчислили — не беда, вали, служи в армии. Хотел и дальше по контракту остаться, но мать истерику закатила, пришлось вернуться назад в город, а мне нравилось, чувствовал себя каким-то особенным, так как в спецназ попал.

Финансово я от них не завишу, так что хоть этим она мне на мозг не капает.

* * *

Чёртова удавка! — дергаю галстук, ослабляя узел.

Вот нахер он нужен?

Вполне и без него можно обойтись. Нет же, мать заставила надеть. Выглядишь, видите ли, так солиднее.

Театр этот ещё! Отец умный — слился, сказав, что у него наряды, а мне теперь отдувайся за него.

Понятно, что московские артисты приехали, но мне оно надо? Я в кино-то раз в год и то по большим праздникам выбираюсь, так как мне не до этого или не с кем.

Девушка, не надо меня так пилить глазами! — замечаю пристальное внимание молоденькой девчули в компании мамы.

Сама невинность, а глазищами сожрать готова. Знаю я вас таких невинных и держусь подальше. Проблем от них выше крыши.

И вообще, у меня Белка есть. Почти… Так утром и не дала поцеловать в губы. Но тонкую шею я всё равно попробовал на вкус.

Её в моих объятьях даже колбасить начало, чувствовал, как дрожит тело. С губ сорвался сдержанный тихий стон.

А глазки как томно прикрывает, порхая густыми ресницами. Ммм… Кайф…

Вот кого я бы сам сожрал.

Блядь! Глеб, угомонись! А то конфуз выйдет. От одной только мысли кровь начинает к паху стекаться.

Белка, что ж ты за зверь такой, почему от тебя крышу, как ураганом сносит?

* * *

Спектакль — нудятина. Комедия.

И где смеяться?

Ни одного смешного фрагмента. Ещё и курить хочется, что уши пухнут. Пару раз порывался достать телефон, но мать смотрит волком — хочется под кресло забиться. А он периодически вибрирует в кармане.

Пока мама увлечённо отвлекается на сцену, я всё же достаю мобилу из кармана.

Ух, ты! Сообщение от Белки.

Прислала фото с тусы. Не удивила.

" Приезжай".

Фоткаю актеров на сцене и отправляю с припиской «не могу».

«Ого, да ты эстет! Плюс один, Морозов. Если приедешь, то добавлю ещё один. Будешь в шаге от поцелуя».

Вот зараза мелкая!

" Я подумаю".

— Убери телефон, — рычит на ухо мать.

— Всё-всё, убираю, — прячу.

Когда эта тягомотина закончится? Кто-нибудь знает?

Я скоро сдохну от скуки и желания курить.

Мама после возвращения домой сразу отправляется спать, попросив быть потише. Я около часа сижу и бесцельно листаю каналы на телевизоре, пытаясь найти хоть что-то, что отвлечет меня от дурацкой мысли сесть в машину и поехать к Белке.

— Да пошло оно всё! — выключаю телек и направляюсь к двери.

Дикий подбегает сзади и скулит.

Странный он какой-то сегодня вечером, боится чего-то. Обычно так ведёт себя только, когда к ветеринару его вожу, а тут дома перепугался.

— Дикий, дома остаёшься, хозяйку охранять, — он скулит сильнее. У них с матерью нелюбовь взаимная. — Не могу я тебя взять. Завтра съездим за город фазанов погонять, — достаю из шкафа тёплую куртку.

На берегу не май месяц и комары — звери.

Через полчаса я на месте, может даже раньше, летел, словно на пожар.

Шум, пьяные крики и танцы под долбящую из чьего-то сабвуфера музыку.

Веселье в самом разгаре.

— Гусев, Белкина где? — выхватываю из толпы долговязого.

Тот идёт с бутылкой газировки и стаканами.

— Там, — показывает пальцем.

Он уже в слюни.

— Я же говорила, что он приедет, — проговаривает заплетающимся языком Белка, обращаясь к Красниковой и подходя ко мне. — А вы не верили, — пьяно хихикает.

— Ты пила? — со злостью хватаю за руки, глядя в её мутные глаза.

Там сплошной туман.

— Да, кока-колу…

От напитка так не торкает.

— Гусев, ты опять девчонкам водку в сок подмешиваешь? — наезжаю на него.

— А я ни в кого её не заливаю. Сами пьют, — хватает Красникову за подбородок и засасывает в губы.

Фу, бля! Отвратно…

А с другой стороны тоже так хочу. С Алиной.

— Ты лучше за Белкиной смотри, пока она тебе крышу на тачке не проломила, — показывает пальцем в сторону моего джипа, отвлекаясь от лобызаний.

Где Белка? Как я её упустил? — кручусь на месте.

Ну, нет! Какого хера ты на мою машину полезла?

Сделаешь вмятины, лично выправлять будешь!

— Слезай! — громко, стараясь перекричать музыку.

Но она только вертит пальчиком и начинает подпевать песню, которая звучит из чьей-то машины.

Мелкая, кто тебя так задницей вертеть научил?

Врезать бы тебе по ней хорошенько, чтобы знала, как напиваться и устраивать грязные танцы.

Она встаёт на четвереньки, опускается и поет почти мне в лицо:

«Девушки ищут мажоров… Я люблю треки в миноре… Может, и нравлюсь тебе… Лишь потому, что игнорю… Хочешь украсть этот вечер… Ты так себе криминал… У тебя в голове я… Только я».

— Ого, а Дед Мороз увидел лето, — ржёт Гусев, положив локоть мне на плечо. — Потёк?

— Если не заткнёшься,