Когда на часах полночь - Виктория Вольская

Сергей спокойно сидит на крыльце и пьет воду.

– Вы посмотрите на него! – от возмущения не сдерживаю яда в своих словах. – Сидит себе спокойно, воду пьет!

Мой взгляд задерживается на бутылке и капельке воды, что течет по его подбородку. Жажда замучила меня. Он будто знает об этом. Протягивает мне бутылку с водой. Делаю несколько жадных глотков.

– Как ты мог? – сверлю его обиженным взглядом.

– Мог что?

– Бросить меня одну в лесу! Чего сразу не пристрелил на поляне? Хотел, чтобы я умирала в муках?!

– Это экзамен, Кристина, – спокойно отвечает он, словно ничего такого критического не произошло.

– Экзамен? Ты ополоумел?! Да я чуть не рехнулась, когда поняла, что ты кинул меня.

– Не кинул, а оставил в самом выгодном географическом положении, чтобы добраться до дома, тебе следовало все время идти только прямо. По моим подсчетам ты должна была вернуться три часа назад.

– Три часа?! То есть ты три часа тут спокойно сидел?

– Я волновался.

– Ты волновался? А ты умеешь? Думаю,…

Закончить свою тираду я не успеваю, а мне еще есть, что сказать. Сергей быстро сокращает расстояние между нами, левой кистью крепко фиксирует мою шею и набрасывается на мои губы.

Я же вроде как мечтала о нашем поцелуе. Вот, мечта сбылась, и не пришлось даже загадывать желание на падающую звезду. Бушующий в крови адреналин придает мне смелости, и я обвиваю руками его шею, льну телом к нему. Мы словно слились в единое целое, наши сердца бешено стучат в унисон, я слышу его рваное дыхание, и ощущаю эрекцию, упирающуюся в мой живот. Мы потеряны для вселенной. Сергей поднимает меня на руки и несет в дом. Аккуратно опускает на кровать и накрывает своим телом. Его ладони жадно блуждают по ногам, бедрам, груди. Нетерпеливо он снимает с меня кофту, тянет вниз штаны. Это резкое движение меня будто отбрасывает на семь лет назад. На пару секунд. Но их хватает, чтобы опомниться. Сергей начинает шептать мне на ухо ласковые слова, а на моих глазах выступаю слезы.

– Не надо, – охрипшим голосом шепчу я, – замолчи. Ничего не говори.

Сергей, недоумевая, бросает на меня обеспокоенный взгляд, только поздно. Не его я вижу перед своими глазами. В моей голове Молот шепчет мне пошлости на ушко и грубо раздвигает мои бедра. Я начинаю плакать и отбиваться от него. Я бью ладошками по мужскому телу, умоляю не трогать меня. Сергей быстро поднимается с меня, уходит. Это хорошо, пусть идет. Обидно, конечно, что он вот так просто ушел. Но это к лучшему. Дверь приоткрывается, он возвращается, подает стакан воды.

Залпом выпиваю его.

– Прости, – говорит он, присаживаясь на край кровати. Он сидит полубоком, взглядом гипнотизирует стену, его кисти зажаты в кулак, и я вижу, как белеют его костяшки, от силы давления. – Я не должен был.

– Не извиняйся, – перебиваю его. – Я хотела этого. Правда, хотела. Очень, – по моей щеке снова бежит слеза. Сергей нежно и осторожно стирает ее большим пальцем. – Но оказалась не готова.

Он понимающе кивает головой. Продолжает сидеть рядом. Молчит. Я ложусь в позу эмбриона, прижимаю коленки к груди.

–Чувствую себя сломанной куклой, которую пытаются склеить, но она все время распадается на кусочки, – отрешенно произношу я.

– Это я виноват. Слишком резко начал. Понимаю. Извини за это. У меня башню снесло, ты, словно фурия неслась на меня, а взгляд метал такие молнии… Я потерялся. Голова отключилась, я позволил случиться тому, о чем так давно мечтал.

– Ты мечтал обо мне? – удивленно смотрю на него.

– Да. Ты красивая. Я очаровался тобой в ту секунду, когда ты решительно и нагло забралась в мою машину.

– Ты можешь оставить меня одну? – слегка улыбнувшись от его признания, прошу его уйти. Я сейчас расплачусь, такая жалкая.

– Да, конечно. Ты зови меня, если понадобится что-то.

– Хорошо.

Сергей накрывает меня одеялом и уходит, не закрыв за собой дверь. Он беспокоиться обо мне. И это приятно.

* * *

Естественно, я не оставил ее одну в лесу. Она не увидела меня, я умею быть незаметным. Я не готовил этот экзамен заранее и даже не думал о нем, мысль пришла спонтанно. Кристина так увлеченно собирала цветы и бегала по полянке, что спрятаться за большой сосной не составило труда. Честно, хотел сдаться, когда увидел ее метания и потерянный взгляд. Она едва не плакала. Мое сердце сжалось, но я решил быть жестким преподавателем. Это ей только на пользу. Она совершала такие глупые ошибки и уходила все дальше от домика, что меня злило это, но в те моменты, когда я уже хотел выйти из укрытия и наорать на нее, она чудным образом исправлялась.

Три раза она сбивалась с пути, ходила кругами и чуть не ушла в гости к медведям. Но в тот момент, когда я понял, что она на верном пути, поспешил к дому. Я успел только взять бутылку воды, пить хотелось неимоверно, и плюхнуться на крыльце. Она шла на меня, словно амазонка. Решительно начала высказывать претензии, а я засмотрелся на нее. Глаза горят от возмущения, губа подрагивает. Возбуждение прострелило меня. Сам не ожидая от себя подобной дичи, впился в ее губы поцелуем. Сдерживаться надоело. Мне совсем нелегко находиться рядом с ней каждый день, и прикидываться евнухом, лишь украдкой подглядывать за ней. Да, признаюсь. Я подглядывал, когда она мылась в бане. Первый раз это вышло случайно, я принес к бане дрова. Второй и последующие разы не смог совладать с соблазном. И ночью я захожу к ней, полюбоваться, пока спит.

Мое желание к этой девушке затмило рассудок. Я забыл, что она жертва насилия, что с ней так быстро, наскоком, нельзя. Меня понесло, думал я отнюдь не головой. За что и поплатился чувством вины. Я не спал всю ночь, ворочался. С одной стороны, мне хотелось прижать ее к себе, сказать, что я только с добрыми и искренними намерениями, что я не такой, как они. А с другой, не хотелось обострять ситуацию, она и так испугана. Снова. Как только начало светать, я ушел из дома. Хотелось пройтись и проветрить голову, сам не знаю как, но ноги меня привели на поляну с цветами.

* * *

Проснувшись утром, натыкаюсь взглядом на букет полевых цветов. Ромашки стоят в обычной двухлитровой банке. Встаю с кровати и подхожу к нему. Едва касаюсь лепестков, вдыхаю