Магазинчик на Цветочной улице - Дебби Макомбер

Она с вызовом глянула на Аликс, пресекая нелицеприятные комментарии по поводу Джона, но Аликс не клюнула на такую приманку.

— Определенно у него сегодня хорошее настроение, — саркастически буркнула она.

— Так и есть, — ответила Лорел. — Он сегодня продал машину, и мы собираемся это отпраздновать.

— Застегни блузку, прежде чем выходить из магазина.

— Ой! — сказала Лорел, опустив голову. Ее пальцы тотчас же принялись за работу, приводя в порядок последние три пуговки.

— Спасибо.

Аликс покачала головой и подняла поднос с фильмами, чтобы расставить их по полкам.

— Видимо, сегодня я не приду ночевать, — сказала Лорел, — поэтому не жди меня.

Будто Аликс собиралась ее ждать!

— Я тебе не мамочка. Не волнуйся.

— Моя мамочка в любом случае не стала бы волноваться. Она бросила меня и сбежала с моим дядюшкой, когда мне было десять лет. С моим мерзопакостным дядюшкой, если тебе это о чем-то говорит.

Семья Лорел была не лучше, чем у Аликс. Они встретились год назад, когда обе жили, платя каждый день за жилье, по большей части в номерах отелей, но не того уровня, где выдают маленькие бутылочки с шампунем. Когда работаешь за минимальную зарплату, у тебя не хватит денег, чтобы заплатить сразу за первый и последний месяцы ренты. Лорел и Аликс потребовалось полгода, чтобы оказаться в их теперешнем жилище. Можно было подумать, что они переехали в замок, когда нашли эту квартиру. Сообща они могли справиться с квартплатой, но с началом перестройки в районе Аликс опасалась, что они вскоре опять окажутся на улице. Ходили слухи, что комплекс жилых домов продают той же компании, которая купила старый банк.

Квартира оказалась настоящей крысиной дырой с проседающими и скрипящими полами, постоянно окрашенной от ржавой воды в рыжий цвет ванной и трещинами на потолке. Но это был первый дом, который Аликс считала по-настоящему своим. Вся мебель была такой рухлядью, что даже «добрые самаритяне» не захотели бы ее взять. Они с Лорел собирали ее последние несколько месяцев по знакомым, а пару раз притаскивали прямо с улицы.

Ни одна из девушек не поддерживала отношений с родителями. Аликс слышала, что ее отец живет где-то в Калифорнии, но не видела его десять лет и, честно говоря, не чувствовала в этом необходимости. Отец не пытался отыскать Аликс, и у нее не было особого желания разыскивать его. Ее мать отбывала очередной срок за подделку чеков. Об этом никто не знал, кроме Лорел, которой она рассказала в минуту слабости. Аликс послала матери несколько писем, но та только просила Аликс послать ей денег или, что еще хуже, — достать ей наркоту.

Единственной родной душой Аликс был ее старший брат, но Том связался с дурной компанией и кончил тем, что умер от передозировки наркотика пять лет назад. Его смерть стала для Аликс ударом. Ей больно до сих пор. Том был всем, что у нее было, а потом он ушел… и предал ее. Услышав о его смерти, она разозлилась, так разозлилась, что хотела просто убить его за то, что он с ней сделал. Следующее, что она помнила, — она, свернувшись клубочком, лежит на полу и мечтает, чтобы ей снова было восемь лет и она могла спрятаться в кладовке и представить, что ее мирок надежен и безопасен.

Без Тома она сошла с рельсов, стала дерзить и нарываться на неприятности. Ей потребовалось некоторое время, чтобы вернуться на путь истинный, но она справилась. Теперь Аликс была решительно настроена не совершать тех же ошибок, что и ее брат. Она сама заботилась о себе с шестнадцати лет. По ее мнению, она прекрасно справлялась с тем, чтобы оставаться в трезвом уме и твердой памяти. Конечно, у нее неоднократно происходили стычки с ребятами в синей форме, и к ней прикрепили работника социальной службы, но она гордилась тем, что ничего серьезного с ней не произошло, и тюрьма ее обошла стороной.

— Тебе сегодня днем звонили, — сообщила ей Лорел перед закрытием. — Я хотела тебе сказать, но у меня вылетело из головы.

Они могли позволить себе оплачивать съемную квартиру, но не телефон, поэтому все контакты происходили в видеопрокате, что сильно раздражало управляющего.

— И кто мне звонил?

— Некто по имени миз О'Делл.

Социальный работник возникла сразу после облавы, когда искали наркотики. Аликс поймали с косяком марихуаны, принадлежавшим Лорел. Она до сих пор не простила Лорел, во-первых, за трату денег на эту дрянь, а во-вторых, за то, что та спрятала ее в сумочке Аликс. Аликс наркоту не употребляла, но никто не захотел слушать ее заявлений о невиновности, поэтому она заткнулась и смирилась с записью в личном деле.

— Чего она хотела? — спросила Аликс, хотя миссис О'Делл, очевидно, отвечала на ее звонок.

Прежде чем потратить время, энергию и деньги на вязание детского одеяльца, Аликс хотела удостовериться в том, что ее усилия вознаградят тем, что зачтут присужденные ей часы общественно полезных работ.

— Она сказала, что это замечательно и обязательно поможет тебе справиться с приступами гнева.

— Ааа.

По крайней мере, женщина не упомянула уроки вязания, что спасло Аликс от необходимости признаваться Лорел в том, что она собирается учиться вязать.

— Ты не хочешь рассказать мне, в чем все-таки дело?

Аликс поджала губы:

— Нет.

— Мы живем в одной квартире, Аликс. Ты можешь доверять мне.

— Конечно могу, — огрызнулась она. — С тем же успехом я могу рассчитывать, что ты расскажешь правду копам.

Она не собиралась давать Лорел забыть, что приняла удар на себя вместо нее.

— Ладно, — сдалась Лорел и подняла обе руки вверх. — Делай как знаешь.

Именно так и намеревалась поступить Аликс.

Все мы связаны вместе. Вязание поддерживает мою связь со всеми теми женщинами, которые так обогатили мою жизнь.

Энн Норлинг, дизайнер.

Хотя я обучала вязанию не один год, мне никогда не приходилось работать с такой разношерстной группой, как женщины в моем маленьком классе начинающих. Они не имеют абсолютно ничего общего. Все три сидели за столом в подсобке магазинчика, не обменявшись ни словом.

— Возможно, для начала нам следует представиться. Объясните, почему вы решили записаться на курс, — сказала я и кивнула Жаклин, чтобы та начинала. О ней я волновалась больше всего. Ясно, что Жаклин принадлежит к членам загородного клуба, и ее первой реакцией на Аликс был плохо скрываемый шок. Судя по взгляду, который Жаклин бросила на меня, я опасалась, что она готова извиниться и удрать. Я не поняла, что подвигло ее остаться, но благодарна ей за это.

— Привет, — сказала Жаклин хорошо поставленным голосом, кивнув двум женщинам, сидящим напротив нее, — меня зовут Жаклин Донован. Архитектурная фирма моею мужа отвечает за реконструкцию на Цветочной улице. Я захотела научиться вязать, потому что вот-вот в первый раз стану бабушкой.