Рука дьявола - Дин Винсент Картер

— Сомс. Александр Сомс, — представился он. В нем ощущалась какая-то замечательная внутренняя сила, отчего в его присутствии я всегда был спокоен. Он легко отвечал на вопросы лектора и как-то раз даже поспорил с ним, к нескрываемому удовольствию аудитории. Я принял решение подружиться с Сомсом, потому что понял: у этого человека есть чему поучиться. Однако вскоре я обнаружил, что и он обладает недостатками. Александр был очень вспыльчивым и несдержанным, часто не признавал своей вины, даже если все свидетельствовало против него. Он неизменно находил какое-нибудь оправдание, порой необоснованное, и сваливал вину на другого. Вот и сейчас, если бы эту историю рассказывал Сомс, он бы во всем обвинил меня.

Добившись в чем-то успеха, мой друг с радостью принимал похвалы и награды, не задумываясь, сколько людей помогло ему прийти к этому. Зато он мастерски умел выкручиваться из неловких ситуаций, перекладывая вину на мои плечи.

Матер на минуту замолчал, возможно, чтобы произвести должное впечатление, а может, воспоминания стали ему неприятны.

— Эта идея пришла ему в голову, когда мы сидели в баре неподалеку от больницы. Сомс обожал анатомию. Хотя он и учился на хирурга, его чрезмерный интерес к предмету казался мне странным. Александр был убежден, что при помощи новых, нетрадиционных методов можно раскрыть любую тайну. Большую часть идей он черпал из своих снов, что само по себе настораживает, но еще страшнее мне стало, когда Сомс предложил провести один эксперимент.

Для него было вполне естественным занятием весь день провести в морге, что-то там препарируя и исследуя. Студенты и некоторые доктора с радостью предоставляли ему такую возможность. Им Сомс казался настоящим вурдалаком. Высокий, худой, с черными немытыми волосами, которые липли ко лбу жирными полосками. Он возвышался надо мной подобно башне, и часто уходил далеко вперед, хотя я всячески старался не отставать. Как уж Сомс выбирал себе гардероб, не знаю, но выглядела его одежда неважно. Рубашки всегда маловаты, брюки — коротки. Мода ничуть его не заботила. Как и многое другое, она лишь отвлекала от работы. Иногда Сомс ночи напролет проводил за такими занятиями, от которых остальные студенты всеми силами пытались отвертеться. А сколько сплетен я слышал от медсестер, которые случайно натыкались на грязного, истощенного Сомса, согбенного над трупом какого-нибудь бедолаги в морге. Нет, насколько мне известно, он никогда не делал ничего запрещенного или извращенного, но даже от его энтузиазма становилось не по себе.

И вот одно прискорбное происшествие разлучило нас навсегда. Александру пришла на ум отвратительная идея, которую он назвал «незаконным изъятием органа». Он с жаром рассказал, что ему все равно, какой орган удалять, главное — это последствия операции. Если удалить какой-нибудь жизненно важный орган, то и последствия не заставят себя ждать.

Выслушав Сомса, я пришел в ужас. Даже попросил его снова рассказать о своей затее, вдруг я все-таки ослышался? Он изложил мне подробности, на сей раз медленно и с расстановкой. Я долго не мог оправиться от услышанного и сидел молча, пока Александр не потребовал моего мнения.

Тут я не выдержал и расхохотался. Разве не понимает он, что его предложение не этично, а сама затея нечеловечна? Я пытался его остановить, но тщетно. Сомс лишился рассудка, его безумие подкреплялось жадным любопытством. Мало того, он что-то скрывал — возможно, еще более возмутительное, — потому что боялся моего осуждения.

Я снова предпринял попытку образумить Александра. Я приводил все новые и новые доводы. Если отбросить моральные убеждения, такая операция чревата последствиями, говорил я. Ведь врач должен сохранять жизнь, по возможности не причиняя боли и страданий больному. Нельзя замышлять недоброе против человека. На все мои увещевания Сомс ответил глубоким разочарованным вздохом. Он помрачнел, однако не разозлился и решил исполнить задуманное в одиночку.

Весь следующий день я прокручивал в голове план Александра. Без какого-либо надзора со стороны он мог сделать все что угодно, и это меня тревожило. Я подумал, что соглашусь ему помочь, а сам тем временем буду следить, как бы он не натворил бед. В тот вечер я зашел в бар и сказал Сомсу, что разделяю его точку зрения. У него точно камень с души свалился. Он несказанно обрадовался моему решению и побежал за пивом. Да, я встал на очень опасный путь и надеялся, что поступил правильно. Сомс вернулся, от волнения расплескивая напитки. Манжеты его рубашки уже пропитались пивом.

— Отлично! — сказал он с огоньком в глазах. — Прекрасная новость! Мне вовсе не хотелось работать одному. Ты даже не представляешь, как это для меня важно.

— Что ж, — я притворно улыбнулся, — ты все равно бы это сделал. Я подумал, что со мной все пройдет без сучка, без задоринки.

— И ты совершенно прав! — Сомс пришел в восторг от моих слов. — Так оно и будет!

— Скажи мне вот что: где мы будем искать испытуемых? Кто согласится на такую операцию?

— Это моя забота, друг. Желающих сколько угодно. Они готовы на все ради сущих мелочей.

— Кто, например?

— Кто?! Ты, гляжу, давно не бывал в трущобах? А у входа в магазины тоже никого не замечал?

— Бездомные!

— Да, именно они. Друг мой, ведь многие из них только и ждут нашего зова! Они в отчаянии, у них нет денег на жизнь. Алкоголизм, наркомания… Они живут по другим законам, нежели мы с тобой. Руководствуются инстинктами. И запросы у них меньше, проще, чем наши.

— Но будь осторожен. Ты не имеешь права их оскорблять. С ними нужно обращаться…

— По-человечески? Да, я знаю. Ведь я и сам человек.

— И, надеюсь, ты понимаешь, что все должно храниться в строжайшем секрете? Это незаконно. Ты обязан удостовериться, что мы не причиним серьезного вреда пациентам.

— Да, да, да, — быстро проговорил Сомс. — А что в наши дни законно? Иногда ради прогресса приходится поступаться законами. Но не волнуйся, никто ничего не узнает.

— Как ты этого добьешься?

— О, я парень находчивый, умею отвести от своей работы лишние взгляды.

— Сомс…

— Успокойся, ладно? Доверься мне. Мы ступили на путь открытий, на путь просвещения. Я буду действовать во имя медицины и принесу пользу человечеству.

— Неужели?

— Ох, Матер, да что с тобой?! — Тут Александр замолчал, что-то обдумывая. — Я же не чудовище!

— Знаю, но…

— Поверь мне, я не стану заходить слишком далеко. — Он сделал несколько глотков пива. К тому времени я немного успокоился, однако все еще не был до конца уверен, что Сомс рассказал о своих планах все. По опыту прошлых лет я знал, что для него не существует границ дозволенного.

— Ну, пей! — сказал он. — Я еще закажу.

В тот вечер мы крепко напились. Под конец я даже повеселел немного, однако вскоре начал опасаться, что не смогу помешать коварным планам Сомса. Как мне хотелось, чтобы все сложилось иначе!