Книги онлайн и без регистрации » Триллеры » Братство - Ингар Йонсруд

Братство - Ингар Йонсруд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 103
Перейти на страницу:

Это история девятилетней давности из интернет-издания «Нэттависен». Нескольких членов общины избили после демонстрации. В тот день они, вооружившись ведрами со свиными потрохами, выкрикивали лозунги перед зданием «Джамаат-и-Ислами» и мазали двери свиной кровью.

Вероятно, этот эпизод показался Бикфаи смешным, и начальник СБП тоненько засмеялся.

— Очевидно, это и спровоцировало пару юных исламистов. Они напали с битами. Несколько человек были избиты, в том числе пострадали несколько женщин. На месте происшествия также находились дети. Трое мужчин угодили в больницу, а двоих исламистов осудили за применение насилия.

Бикфая подошел к Кафе Икбаль почти вплотную, едва не прижимаясь к ней бедрами. Голос его стал глубже.

— Менее чем через год после столкновения с «Джамаат-и-Ислами» «Свет Господень» исчез из поля зрения общественности. Ни одного публичного выступления. Никаких демонстраций. Никаких обвинений. Мы изучили интернет-поведение общины за прошлые годы. Это было несложно.

Он заправил выбившиеся полы рубашки в облегающие брюки так, что ткань туго натянулась, выделив все скрытые под ней формы.

— И знаете почему?

Бикфая продолжил, не дожидаясь ответа.

— Потому что у них ничего нет. Ничего! Ни профилей в «Фейсбуке», ни в «Твиттере», ни даже жалкого адреса электронной почты. Занимавшая публичную позицию община ушла в никуда.

Он вернулся к экрану.

— Мы считаем, что это прямое следствие столкновения с «Джамаат-и-Ислами». Драка породила реакцию: угрозы, давление, о котором они, вероятно, никогда не сообщали в полицию. Началась долгосрочная вражда.

Бикфая показал на свою подчиненную.

— Фрёкен[15] Икбаль пояснит.

Кафа Икбаль провела влажными ладонями по юбке и встала. Когда она повернулась к аудитории, Фредрик попытался читать по ее глазам. Молодая девушка-мусульманка из СБП. Ей, конечно, нелегко. Он не пожалел времени на проверку ее досье. Всего три с половиной года назад она сама патрулировала улицы Осло. Потом она ушла из отдела полиции в Грёнланне, получив одну из немногих желанных должностей аналитика в центральном управлении.

Фредрик знал, что молодые полицейские испытывают, мягко говоря, смешанные чувства к следователям по уголовным делам в гражданской одежде. Ходили слухи о том, как те любят поболтать или стрельнуть жевательного табака, ожидая, когда полицейские в форме опустят для них ограждения. Им редко приходилось попотеть, но они всегда жаловались, как им тяжело. Вероятно, она презирала их, а теперь сама стала одной из них.

Фредрик увидел, что Кафа сурово взглянула на Бикфаю. Ну и мудак! Фредрик представил себе, как Бикфая «предложил Кафе попробовать себя», погладив ее по спине — как только что объезженной кобыле, все еще парализованной ударом электрического тока.

— То, с чем выступала «Джамаат-и-Ислами», как и «Свет Господень», десять лет назад, свидетельствовало о молодости и незрелости их организации. Им не хватало лидеров. Сегодня все по-другому…

Фредрику, как и всем норвежцам, было прекрасно известно о «Джамаат-и-Ислами». Это была группка озлобленных юнцов, презиравших эту безбожную страну, в которой они родились. Они презирали всех мусульман, не таких, как они, и поэтому насмехавшихся над их богом. Они также презирали общество, требовавшее от них стать норвежцами, хотя норвежцами они никогда не станут ни в своих глазах, ни в глазах тех же норвежцев. «Джамаат-и-Ислами» хотели превратить Норвегию в Арабский халифат.

— Много лет они действовали в тени, прибегая к насилию над своими противниками и членам их семей. В их распоряжении находилось незаконное оружие. У нас есть информация, свидетельствующая о террористическом заговоре.

Кафа сделала паузу и снова провела ладонями по юбке.

— Но работа по сбору веских доказательств потребует от нас больших усилий.

Она взяла пульт и вывела на экран фотографию пастора Альфсена: он стоял на коленях у своей постели мертвый. Обмотанный вокруг его запястий шелковый шарф был полностью расправлен.

— Кто-нибудь знает арабский?

Несколько человек нерешительно подняли руки.

— Это переводится примерно так, — сказала Кафа и провела лазерной указкой справа налево[16].

«Дай бороться за дело Божье тем, кто готов предпочесть жизни земной жизнь вечную. Тот, кто борется за дело Божье, падет или победит, будет щедро вознагражден».

Она оглядела собравшихся.

— Это из Корана. Цитата эта появляется в двух случаях. Ее используют исламисты, чтобы оправдать жестокость, и антиисламисты как доказательство жестокости, присущей исламу.

Себастиан Косс перебил ее.

— А здесь какой случай?

Она посмотрела на него, прищурившись.

— Ну, — ответила она, вздохнув. — Это же зависит от того, какую цель ставил перед собой убийца пастора.

Косс нервно кашлянул.

Явное недовольство помощника комиссара полиции в какой-то момент позабавило Фредрика. Кафа произнесла это с нескрываемо снисходительной интонацией, но в то же время совершенно неагрессивно. Но потом до него дошло: кому придется работать бок о бок с этим самодовольным красноречивым полицейским бюрократом из СБП? Им, черт возьми, будет не Косс.

Между собравшимися разгорелось оживленное обсуждение. Выяснилось, что всем членам следственных групп, работающим над этим делом, предложили принять «даму-следователя» в свою команду, но те отказались. Они бы ни за что не согласились бы стать объектами прослушки СБП. Они знали, что за люди там сидят. Чуть за двадцать, в дизайнерской одежде, за компьютерами и с современным оборудованием для наблюдения. От этих ребят не было никакого толка, кроме как спровоцировать адвокатов запросить за свои услуги еще больше. Они не имели ни малейшего уважения к старой доброй работе полиции.

Фредрик не мог припомнить, чтобы Косс спрашивал его согласия. Так он заключил, что Кафа Икбаль была наказанием за преступление, которое, как считал Себастиан Косс, он совершил. Например, за то, что оказался в то же время в том же месте, что и Косс.

Застывший кадр изображения человека с камеры наблюдения в Сульру занимал половину экрана. Пристальный взгляд в камеру. Голова в шапке-балаклаве казалась чересчур вытянутой формы для тонкой шеи. Кафа нажала еще раз. В другой части экрана появилась паспортная фотография смуглого человека с живым взглядом, длинной бородой и гладкими черными волосами. От правого уголка рта к кадыку спускался неровный шрам.

— Это Мухаммед Халед Умар. Или эмир, как его называют. Имя при рождении — Рахим Раза Хуссейн. Тридцать четыре года, гражданин Соединенного Королевства. Последние три года живет в Норвегии. Одиннадцать лет назад эмир был осужден в Великобритании за неудачную попытку взорвать автомобиль. Тогда ему оторвало четыре пальца на левой руке: все, кроме большого. На память о том случае у него также остался шрам на лице. Он отсидел семь лет. Теперь он утверждает, что в тюрьме изучал ислам и стал правоверным.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?