Конунг Туманного острова - Дмитрий Чайка

почти все, что связано с королями Меровингами. Две королевские дочери, Базина и Клотильда, которым надоели строгие правила обители, введенные их святой родственницей Радегундой, устроили настоящий бунт, захватив монастырь и взяв в заложники целый город Пуатье. Поскольку денег у них куры не клевали, они наняли для собственной защиты какой-то сброд, который немедленно начал терроризировать население, грабить, насиловать и убивать. Епископа и его свиту, что приехали увещевать разгулявшихся монахинь, избили в кровь и прогнали из города. Весь этот кошмар длился несколько месяцев. Двух распоясавшихся принцесс смогла утихомирить только армия, приведенная графом, который наемников казнил, а город освободил. После этого Базина так и осталась в монастыре, выбив себе поблажки, а Клотильде король Бургундии подарил богатую виллу, где она и доживала свои дни в роскоши и неге. Как водится, на десятки убитых и сотни обездоленных горожан все власти предержащие наплевали с поистине философским равнодушием.

— Я понял, о чем ты, княже, — уныло кивнул Григорий. — Ты хочешь, чтобы наши монастыри не стали тем рассадником порока, откуда меня самого выгнали когда-то.

— Хочу, — согласился князь. — Если открываешь монастырь, то в Уставе пишешь, а для чего именно он открывается. Например, при нем больницу откроют. Или школу, где детишек будут учить бесплатно.

— А служение господу? — на Григория было жалко смотреть.

— А для служения Господу сбиваться в кучки не нужно, — отрезал князь. — Бог, он вездесущ и всеведущ. Ему можно и дома молиться. И золото господу не требуется. И земли с крестьянами ему тоже не нужны. Они нужны лишь епископам, которым мало власти небесной, они хотят еще и власти земной. Если хочешь, чтобы в княжестве были монастыри, то пусть это будут монастыри нищенствующие, отказавшиеся от любой собственности. Служение господу должно быть искренним и идти от души.

— Немногие тогда в монахи пойдут, — невесело усмехнулся Григорий.

— А ты как думал? — развел руками князь. — Если вам волю дать, через лет двести вся земля под вами будет, и мануфактуры, и промыслы. Вы же налоги не платите. Забыл?

— Не забыл, — задумчиво протянул владыка. — Наверное, ты прав, государь. Пусть в монахи люди по зову сердца идут, отказавшись от мирских радостей. Пусть служат делу господа нашего, помогая людям, а не проводя время в праздности. Быть по твоему слову. Сделаю я тебе устав.

— Кстати, владыка! — князь наклонился к самому уху Григория. — Этот Ромуальд из Бургундии — просто нечто. Народ в полном восторге. Мои жены плакали от чувств. А эта мелодия в конце — просто находка!

— Правда? — Григорий порозовел и засмущался. — Я и не думал, что получится так удачно. Тебе спасибо за идею. Я бы сам до такого нипочем не додумался бы.

— Тогда вот тебе еще пара мыслей, — усмехнулся Самослав. — Командир легиона женился на юной красавице из хорошего рода. У нее есть воздыхатель, и есть еще один тип, которого этот воздыхатель обошел в чине. Допустим, его зовут Яго. Этот Яго интригует, всех ссорит и порождает в легате ревность к молодой супруге. Он подкидывает платок, украденный у женщины, и обвиняет ее в супружеской измене. Легат верит и душит ее подушкой, а потом добивает кинжалом. Как тебе сюжет?

— Да господь с тобой, государь! — Григорий даже перекрестился в испуге. — Да у нас легатов всего четыре, и каждого в княжестве по имени знают. Не приведи бог, кто-нибудь на себя эту историю примерит. Меня тогда ни псевдоним, ни высокий сан не спасут! Обида ведь смертная!

— Ну пусть он будет не легат, а командир тагмы, — равнодушно пожал плечами князь. — У нас их сорок человек, из них десять в Египте служат. Авось пронесет.

— Ну, не знаю даже, — задумался Григорий. — Ты считаешь, понравится людям? По мне, так ерунда какая-то. Да кто поверит, что начальник полутысячи воинов гулящую бабу за себя возьмет? Я же этих жен исповедую иногда, княже. Нет среди них блудниц. Лгуньи имеются, тайные идолопоклонницы, сплетницы, чревоугодницы и стяжательницы ненасытные. Собственно, они все до одной именно такие и есть. Но блудниц нет точно.

— Ты пиши и ни о чем не думай! — пристально посмотрел на него князь. — Ты же талант, владыка! Пиши! Поверят! Я же в тебя верю!

— А Яго этот! — снова начал сопротивляться Григорий. — Уж больно на Аго похоже. Не приведи господь, владетельный гастальд Аго из Лангобардии на свой счет примет. Он же еретик-арианин, он на высокий сан и не посмотрит. Убийцы по мою душу косяком попрут! Ты что, княже, смерти моей хочешь?

— Ну, какое-нибудь другое имя придумай, — равнодушно отмахнулся Самослав, который оказался мыслями далеко отсюда. Ему уже было плевать на ревнивого мавра и его убиенную жену. В его голове забрезжила новая идея.

Аго! Ну, конечно! Бывший стражник, который работал на разведку княжества и которому позволили спасти лангобардского короля после разгрома под Солеградом. После той истории он и стал вельможей при дворе. В мозаику, которую князь любовно собирал несколько недель, лег последний камушек, и та картина, что получилась, Самославу очень понравилась. Правда, план операции отдавал легким пижонством, но тут уж как повелось… Должен же он от своей работы удовольствие получать! План этот, скорее всего, не понравится патрицию Валерию, но это уже его личные трудности. Кто вообще говорил, что возвращение родовых земель станет делом простым и приятным?

Глава 7

Месяц спустя. Начало октября 640 года. Сполетий (в настоящее время — Сполето). Королевство лангобардов.

— Я еще вернусь! Я тебе покажу, варвар!

Патриций Валерий выглядел жалко до чрезвычайности. Его роскошные смоляные волосы, еще недавно причесанные по римской моде скобкой, стали похожи на воронье гнездо. Губы расплылись в две багровые лепешки, а под глазом наливался героических размеров синяк, отчего непонятно было, а есть ли у Валерия теперь второй глаз, или он все-таки окривел. Это волновало и его самого тоже, потому что видел он теперь вполовину от того, что раньше, да и то все вокруг него плыло словно в тумане. Теперь, когда горячка отпустила его, он ощутил дикую боль в ребрах. До того сильную, что даже дышать стало трудно, а при глубоком вдохе в груди что-то ощутимо хрустело.

— Ну вот, — уныло сказал он, ощупывая собственные бока. — Ребро сломали, сволочи.

Он ненавидящим взглядом посмотрел на ворота крепости, рядом с которыми хохотали до упаду два стражника-лангобарда, и снова погрозил грязным кулаком.

— Я еще вернусь!

Он сплюнул на пыльную землю тягучую кровяную слюну и пошел вниз, спускаясь с холма, на котором притулился древний городок Сполетий, который из заштатной дыры в