Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи - Мария Леонора Соареш

Он надел свой парадный сюртук, вызвал Тони, критически оглядел его скромный костюм, нашел его вполне подходящим к случаю, и они отправились.

Агостино молодой человек понравился, он охотно согласился оставить у себя Тони, чему Эзекиел был очень рад.

Зато Камилии было невероятно грустно. Она села за пианино, зная, что Тони непременно подойдет к ней, а потом сядет рядом и будет играть. Так было уже не однажды. Так случилось и на этот раз.

Тони вернулся в приподнятом настроении: он был счастлив оказаться у своего соотечественника. И не просто соотечественника — удивительно талантливого художника. Сама судьба покровительствовала Тони, посылая ему удивительные встречи. Он был поражен талантом Агостино и тем, что тот живет в бедности. Сам он мечтал разбогатеть и вернуться в Италию. Неизвестно, ждет ли его Мария? Или отец принудил ее к ненавистному замужеству? Скорее всего принудил…

При этой мысли Тони приуныл и сел рядом с Камилией, которая разучивала очередной этюд. Очень скоро он заиграл свою любимую песню. Глаза слушавшей его Камилии увлажнились, Тони растрогала душевная тонкость девушки, она сидела так близко, он чувствовал, что она взволнована до глубины души. У него самого увлажнились глаза, он наклонился и поцеловал нежные полуоткрытые губы, потянувшиеся ему навстречу.

— Ну и ну! — раздался негодующий голос заглянувшей в комнату Ципоры.

Молодые люди, вспыхнув, отодвинулись друг от друга. Камилия догадалась, что ей придется давать объяснения матери, но она не боялась объяснений. Она знала, что любит Тони и будет любить его всегда!

— На твоем месте я написала бы письмо домой, — внезапно сказала она. — Твои родители не знают, что с тобой, и волнуются:

— Ты права, Камилия, у тебя такое чуткое, такое доброе сердце, — отозвался благодарно Тони.

— Напиши письмо, а я отправлю его, — пообещала она. — В ближайшие дни ты будешь занят другим, тебе будет не до писем.

— Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали, — растроганно проговорил Тони. — Я бесконечно благодарен и тебе, Камилия, и твоим родителям.

Камилия надеялась, что он снова ее поцелует, но Тони встал и отправился к себе в комнату, сел и стал писать письмо. Через полчаса он спустился и вручил Камилии исписанный с двух сторон листочек, на другом был написан адрес.

С этим листочком Камилия отправилась на кухню к Ципоре. Мать принялась ругать Камилию, у которой дело дошло уже до поцелуев, но та слушала ее вполуха, пытаясь разобрать, что же написал Тони. Заинтересовалась письмом и Ципора, но ничего, кроме часто повторявшегося в письме имени Мария, они разобрать не сумели.

— Вот видишь! — воскликнула мать. — У него есть девушка, я тебе запрещаю с ним видеться! Счастье, что завтра он уйдет из нашего дома! Отцу я пока ничего не скажу, но берегись! Если только он узнает, что ты посмела влюбиться в человека чужой веры!..

Но что было до веры Камилии, когда перед глазами у нее стоял прекрасный Тони, а губы жег его поцелуй!

Тони переехал к Агостино. Художник был рад обществу приятного молодого человека, который оказался к тому же и небесталанным.

— А готовить ты умеешь? — поинтересовался Агостино. Тони отрицательно покачал головой.

— У нас дома всегда готовила еду мама, меня стряпня как-то не интересовала, — улыбнулся он.

— Придется научиться, — предупредил Агостино. — Питаться дома гораздо экономнее.

— Но вы же удивительный художник! — воскликнул Тони. — Неужели ваши картины не покупают?

— Картины художников покупают только после их смерти, — назидательно произнес Агостино. — Так что приготовься к полуголодному существованию.

Агостино заинтересовался, откуда Тони знает португальский язык, и Тони с удовольствием рассказал о своем дядюшке Джузеппе, который много лет прожил в Бразилии, а когда вернулся на родину, научил племянника говорить по-португальски. Тони с удовольствием рассказывал о дядюшке, он очень любил его. Рассказал о его политических пристрастиях, о тюрьмах, в которых тот сидел, об оставленной здесь дочери Нине…

Агостино слушал рассказ очень внимательно, Тони даже подумалось, что внимание его не совсем обычно.

— Я тоже был поначалу анархистом, — внезапно сообщил Агостино. — Правда, недолго.

— А мне дядюшка посоветовал не вмешиваться в политику, — признался Тони.

— Значит, к старости он поумнел, твой дядя Джузеппе, — улыбнулся Агостино. — В молодости я знавал одного Джузеппе, мы с ним вместе сидели в тюрьме.

— Неужели моего дядю? — изумился Тони.

— Вполне возможно, — уклончиво ответил Агостино. — Кто это может теперь сказать? Я даже остался ему кое-что должен и не прочь расплатиться с ним теперь. — Впрочем, там видно будет!

На этом удивительном признании разговор в тот день закончился.

Со следующего дня Тони принялся за работу, которую обычно выполняют ученики в мастерских: немного занимаются хозяйством, немного учатся у мастера, немного помогают ему, натягивая холсты на подрамники, иногда делая подмалевку.

После обеда в мастерской появилась Камилия.

— Я пошла в библиотеку за новыми книгами, — сообщила она, — и решила вас навестить.

С той поры она что ни день приходила в мастерскую и болтала с Тони. Агостино косо посматривал на молодых людей из угла, где работал. Предосудительного в их поведении ничего не было, но он знал, как огорчится Эзекиел, узнав, что его дочь влюбилась не в иудея. Агостино даже поговорил об этом с Токи, но тот, ласково улыбнувшись, спросил:

— Вы можете мне посоветовать, что делать? Вы хозяин мастерской, вы можете отказать сеньорине от дома. Я вынужден развлекать ее, когда она приходит в гости.

— И ты делаешь это с удовольствием, судя по вашему смеху.

— Сеньорина — красавица, и я думаю, что ее общество доставит удовольствие каждому.

Агостино нечего было возразить.

— Будь осторожнее, не переходи границ, — предупредил он, — вы ведь все равно не сможете пожениться.

Мысль о женитьбе даже не приходила в голову Тони, он знал, что несвободен, но тут впервые задумался и представил Камилию своей женой. Конечно, так, в шутку.

Через несколько дней Агостино вручил ему документы, и Тони посмотрел на него со слезами благодарности. Теперь он мог чувствовать себя полноценным человеком, мог свободно ехать, куда захочет, мог… Он мог все! Какое же это, оказывается, счастье — иметь документы, которые он так легкомысленно оставил тогда в порту в Неаполе!

Из благодарности Тони взялся продавать картины Агостино. Он выбрал несколько небольших и устроился с ними на углу улицы, предлагая прохожим замечательную живопись. Но первой покупательницей оказалась Камилия, которая подошла к Тони и выбрала для себя картину. Стоило ей купить одну, как люди стали останавливаться, смотреть, и потом одна за другой четыре картины было куплено.