На ее условиях - Триш Мори

— Мне нравится твое платье.

…Разве что обладательницу этого голоса.

Симона открыла глаза. Эзмерельда стояла у входа, пристально глядя на нее. Нарочно пришла следом? Симона подумала, нужно ли ей извиниться за платье, сказать, что она не знала… Возможно, безопасней будет сделать вид, что она все еще не знала ничего.

— Спасибо. А мне нравится твое.

Принцесса отмахнулась от комплимента.

— На самом деле я едва не купила что-то похожее. Очень похожее. Но потом решила, что оно будет выглядеть слишком дешево для такого значительного повода. Хотя тебе идет.

Симона вряд ли могла винить Эзмерельду за раздражение после того трюка, что провернул Алесандер. Но это не значило, что раздражение можно срывать на ней.

— Какое совпадение, — ответила она спокойно. — Припоминаю, я видела похожее на твое. Но решила, что это гораздо сексуальнее.

Сверкнув глазами, Эзмерельда достала помаду и подошла к зеркалу.

— Тебе его Алесандер купил, не так ли?

Все это поняли? Симона улыбнулась и пожала плечами:

— Что, если так?

— Ты спишь с ним, — кивнула Эзмерельда. — Я так и думала.

Симона не стала ее разубеждать. Эзмерельда явно сделала свои выводы, и разве не именно такое впечатление должно было создаться у гостей? Вдруг Эзмерельда перестала поправлять макияж и развернулась к гостье:

— Симона, ты мне нравишься. Ты не притворяешься кем-то особенным, и я тебя понимаю. Ты спишь с ним, он покупает тебе платье и берет тебя на бал, все легко и просто. Позволь мне тоже быть честной с тобой.

— Буду признательна. — Симона смотрела, как испанка пригладила идеальные брови.

— Алесандер любит своих женщин, это все знают. Но еще все знают, что семья для него на первом месте, не важно, на что он отвлекается время от времени. А отвлекается он много и охотно. — Склонив голову набок, она сочувственно улыбнулась. — Но между нашими семьями всегда было понимание, и ты тоже должна кое-что понять. Мы с Алесандером поженимся.

«Как любопытно, что Алесандер не удосужился упомянуть эту маленькую деталь».

— Ты любишь его? — спросила Симона смущенно. Она так не думала — Эзмерельда не производила впечатления страстно влюбленной. Но Симона уже нечаянно украла у нее платье, ей не хотелось бы отягощать совесть еще и разбитым сердцем.

Пару секунд испанка смотрела на нее с недоумением.

— Он мне нравится, и он хорошая пара, — сказала она, кивнув, словно согласилась с собственными словами. — Объединение наших семей создаст новую династию. Он будет любить меня, разумеется.

Симона улыбнулась ей, и на этот раз искренне:

— Я понимаю. Спасибо, что нашла время поговорить со мной.

Эзмерельда вздохнула и повернулась перед зеркалом, прежде чем захлопнуть сумочку и вернуть на лицо улыбку.

— Я так рада, что мы поболтали. А теперь мне пора вернуться к гостям.

— Пора, — согласилась Симона. — Эзмерельда?

— Si?

— Ты потрясающе выглядишь в этом платье. На этом приеме ты прекраснее всех женщин, вместе взятых.

Испанка улыбнулась:

— Si.

И она выскользнула за дверь, оставив Симону собираться с мыслями. Алесандер спросил, есть ли у нее парень, но она не подумала спросить у него, расстроит ли кого-то его женитьба. Она предположила, что в таком случае он не согласился бы на ее план. Но Эзмерельда явно считала себя его невестой. Пусть она не любила его, пусть с ее стороны было глупо ждать мужчину, который откровенно не собирался на ней жениться, но, когда Алесандер объявит о своей помолвке с Симоной, Эзмерельда будет в шоке. Симона не могла так с ней поступить.

— Я думал, я тебя потерял, — сказал Алесандер, когда она наконец вернулась к нему. Вручив ей бокал вина, он увел ее к дверям, которые вели на террасу, выходящую в сад.

— Я вернулась бы раньше, но твоя девушка, и, похоже, моя новая лучшая подружка, решила, что нам нужно поговорить по душам.

— Моя девушка?

Симона закатила глаза. Их было столько, что он потерял им счет?

— Эзмерельда конечно же.

— Про платье?

Сделав глоток вина, девушка вышла во внутренний дворик, в благоухающую ночь, освещенную гирляндами цветных фонарей.

— Про платье тоже, но странным образом основной темой для беседы был ты.

— Мне стоит беспокоиться? — игриво спросил он.

Симоне хотелось его стукнуть.

— Меня предупредили держаться подальше, потому что, очевидно, между вашими семьями есть «понимание» и вы практически обручены. Представь мое удивление.

Взяв ее руку, Алесандер заклеймил ее прикосновением горячих губ.

— Представь удивление Эзмерельды, когда она узнает, что мы скоро поженимся.

Поежившись, Симона отняла свою руку. Лучше бы он не касался ее так. Хорошо бы она не дрожала от этого.

— Ты не собираешься предупредить ее, что наш брак будет недолгим?

— С чего бы мне это делать?

— Ну вдруг тебе не все равно, что чувствует женщина, которая считает себя твоей невестой. С другой стороны, глядя на то, как ты купил платье, которое она хотела, привел в нем другую женщину на вечеринку и любовался, как между нами искры летят, я делаю вывод, что тебе абсолютно все равно. Похоже, она вообще тебе не нравится.

Алесандер огляделся, чтобы убедиться, что их никто не услышит, и ответил негромко, лаская дыханием открытые плечи Симоны:

— Просто Эзмерельда — не то, что я понимаю под «И жили они долго и счастливо». Не важно, о чем там наши матери договорились за кофе.

Симона постаралась не замечать, как вибрировал его низкий голос.

— Ты обманул меня. Тебе не нужен был виноградник как повод для сделки.

— Что?

— Это твое «В чем моя выгода?», это был обман. Мой план избавил тебя от Эзмерельды.

— Я вполне способен избавиться от нее без твоей помощи.

— Но брак со мной — самый простой выход. Она перестанет мечтать о тебе, если ты уже будешь женат. И ты надеешься, что она найдет в кого вцепиться до того, как мы разведемся.

— Признаю, я думал о чем-то в этом роде.

— Так что мне не обязательно было отписывать землю. У тебя была выгода.

— Но ты отписала.

— Если бы я знала про Эзмерельду…

— Но ты не знала.

Симона отвернулась, чувствуя себя обманутой. Она думала, они заключили честную сделку, но он всегда прятал лишние козыри. Фелипе велел ей быть осторожной, и оказался прав. Алесандер все же безжалостен.