Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас

class="a">[65]. Они становятся неразборчивыми, даже еще более жестокими, чем прежде. Они присылают все больше и больше фургонов, больше и больше жидкого льда. Другие картели знают, они чуют запах крови, пытаются войти в дело, ну, вы меня понимаете. Присылают все больше наркотиков, покупают больше оружия, убивают больше людей. А на границе такой шухер – трудно становится. Много денег пропадает. Много льда, травки, кокаина и всего остального конфискуют. Самое время сделать дело и исчезнуть. Верьте мне, güey[66]. No hay pedo[67]. Начать, получить то, что нам надо, и исчезнуть.

Я видел фото картельных наемников – они носят оружие, ездят в кузовах пикапов, а в кузове установлен пулемет. Я читал про сыновей Эл Чапо, как их поймали власти, а потом отпустили, потому что не могли справиться с тем числом бойцов и огневой мощью, какую картель Синалоа[68] вывел на улицы. В тот день испарилась всякая надежда на то, что в Синалоа правят закон и власти. Мир смотрел за происходящими событиями по телевизору в прямом эфире, а на следующий день, после того как это закончилось, начисто обо всем забыл, потому что идиот из Белого дома изрек сегодня бо́льшую глупость, чем вчера.

– И что – ты думаешь просто уйти, а они должны тебя отпустить?

– Да, по окончании моей последней поездки я остался дома. Los pinches hijueputas no me pagaron lo mío[69]. Некоторые jefes de grupo[70] держат твои lana[71] до следующей поездки, чтобы обеспечить твой приход. Но в задницу это дело. Я захотел уйти. Я хочу помочь моей amá[72] переехать в место получше и залечь куда поглубже, чтобы не гнить с тучами жужжащих мух над моими глазницами. La Huesuda рано или поздно находит тебя, но чем больше ты ее искушаешь, тем скорее она тебя находит. Todos tenemos fecha de caducidad, pero no hay por quе́ empujarla pa’lante[73].

Теперь все это начало обретать здравый смысл. Хуанка решил оставить работу и не хотел исчезнуть навсегда с пустыми карманами.

– О какой сумме мы здесь говорим?

Брайан наклонился вперед. Он жаждал снова стать частью разговора.

– Если все пройдет, как задумано, то около двух миллионов баксов.

Это куча денег. Слишком много. К такой куче денег пристегнута смерть.

– Окей, давай остановимся здесь, – сказал я. – Вы двое говорите о захвате фургона, в котором сидит куча вооруженных людей картеля, уезжающих с двумя миллионами долларов, и без шума исчезающих в небытие до конца наших жизней, будто никто не придет искать пропавшие деньги? То кино, которое вы смотрели, пока я здесь не появился, серьезно повредило ваши мозги.

– Послушай меня, старик. Ты должен выслушать Хуанку до конца, – сказал Брайан.

– Мы будем в этом деле не одни. Мы будем работать на el Cartel de Juárez, y Don Vázquez nos va a ayudar[74]. А он сказал, у нас будет специальное оружие, и он позволит нам его использовать. Нам останется только взять бабки и увезти с собой. Если все пройдет хорошо, то сценка, которую мы оставим после себя, отобьет желание искать нас у любого, у кого оно было.

Я не знал, что мне сказать еще, но, услышав это имя, задумался. Дон Васкес занимал самое высокое положение в картеле Хуареса. О нем мало что было известно. Но когда Винсент Карилло, глава организации, был арестован в 2014 году, Васкес занял его место. Я знал это, потому что, работая в страховой компании, прослушал три курса по предотвращению отмывания денег. Картели любили давать людям американские доллары для страхования жизни, выжидали несколько месяцев, а потом выдумывали какую-нибудь хорошую новость или сообщение о наследстве и пытались выплатить всю сумму вперед. После этого они выжидали недели две-три и требовали возврата своих денег, выдвигая для этого множество обоснований. Страховые компании забирали пятнадцать процентов штрафа, а картели получали безупречный, чистый чек от американской компании. Пятнадцать процентов были для них обычными накладными расходами, цена отмыва денег. Это был один из самых мощных способов вымогательства в семидесятые и девяностые. Страховые компании на этом зарабатывали миллионы. Даже колумбийский наркобарон Пабло Эскобар занимался в те дни такими делами. Но потом в дело вмешались федералы. Компании теперь обязали узнавать у страхователей источник их средств, и только после этого они могли отправлять в компанию большие суммы. В этом и заключалась моя работа. И я в некотором роде был знаком с картельным бизнесом, потому что мы регулярно получали доклады о деятельности большинства преступных организаций и о новых способах, с помощью которых они пытаются обмануть систему, вынудить их отмывать преступные деньги.

То, что предлагал Хуанка, было делом крайне опасным, может быть, смертельным приговором, но если он говорил правду о раздрае в картеле Синалоа, то, может быть, шанс у нас и был. Едва слышный голос нашептывал мне в ухо, что в этом деле, возможно, и есть что-то, позволяющее его провернуть и заработать достаточно денег, чтобы навсегда оставить эту гребаную страховую компанию и больницы со всеми их заморочками, а потом навсегда покинуть Хьюстон. И больше никаких электронных писем. Никаких подлежащих немедленному удалению эсэмэсок типа: «Привет, Марио. По нашим данным ваша задолженность…» Больше никаких писем с надписью ПРОСРОЧКА ПЛАТЕЖА и ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Больше никаких денег в долг, никаких дел, напоминающих о том, что в этой гребаной стране потеря любимого человека всегда сопровождается выставлением счета. Черт побери, может быть, я даже смогу вернуть Мелису…

– Окей, Хуанка, вот что нам теперь нужно сделать: я закрою рот, Брайан закроет рот, а ты выложишь нам все от и до. Единственное, о чем я знаю на данный момент, это о наличии у тебя желания угнать принадлежащий картелю пикап с двумя миллионами долларов откуда-то из этой чертовой пустыни, убить всех, типа как в О. К. Коррале[75], а потом перегнать пикап в Хуарес и доставить… я даже не знаю куда. Так дело не пойдет. Выкладывай подробности. Заполни эти пустоты, и мы будем плясать от этого.

Брайан смотрел на меня и кивал. Правая рука его была занята, расчесывала воображаемых жуков под кожей на левой руке. Он, возможно, радовался, что я, так или иначе, взял бразды правления в свои руки. Наркоман de mierda[76]. Хуанка посмотрел на Брайана, потом снова на меня. Потом отвел взгляд в сторону. В какой-то момент в комнату вошла Стефани. В правой руке она держала голубой бокал и словно