Дитя раздора - Александр Харламов

– Пока только одна…Думаю, что пани Красовской стоит остаться здесь. Это не предназначено для глаз беременных женщин.

– Я сама решу, что предназначено для меня, а что нет. Украина свободная страна и пресса здесь имеет право…

– Прошу!– перебил ее тираду Парасюк, уставший от воплей вечно недовольных журналистов на работе.

Он отдал воинское приветствие караулу и откинул полог, пропуская нас внутрь. В лицо дохнуло свежим морозцем и запахом формальдегида, или чего-то похожего. От понимания того, что там в этом импровизированном морге лежит труп Агриды, меня передернуло. Я поморщился, чувствуя, как рвется завеса междумирья. Что-то было не так…Холод…Страх…Боль…Я прикрыл глаза, пытаясь настроиться, но Янка бесцеремонно толкнула меня вперед.

– Идем!

– Может останешься здесь? Парасюк прав…

– Пошли!– упрямая журналистка буквально втащила меня в палатку, где царил полумрак. В самом углу помещения мерно стрекотал бензиновый электродвигатель. Пахло чем-то сладковато-приторным и ощутимо было прохладно. Я поежился, запахивая поплотнее куртку. Янка зябко повела плечами, но промолчала. В конце концов, идти сюда ее никто не заставлял. Сама захотела, так, что пускай мерзнет!

– А свет здесь есть?– уточнила она, оглядываясь по сторонам. Нигде не было видно ни одной лампочки. В самом конце палатки горел красным тусклый круглый фонарь. Прямо посередине располагался длинный узкий металлический стол, где в окружении каких-то мало знакомых мне морозильных установок лежало тело Агриды, накрытое окровавленной простыней. Я тяжело вздохнул, пытаясь отогнать от себя дурное чувство тошноты.

– Свет имеется только такой, подстанций не хватает, а мощности этой еле-еле достаточно, чтобы поддерживать хотя бы нулевую температуру по такой жаре,– пояснил Парасюк, подходя к столу,– ты готов, Дворкин?– спросил он меня, бросив в мою сторону быстрый внимательный взгляд, заставляющий трепетать, будто под прицелом снайперской винтовки.

– Готов!– сухо кивнул я в ответ.

– Может Яну Викторовну…

– Я остаюсь!– решительно поджала губы журналистка.

– Хорошо…– легким движением руки инквизитор отбросил в сторону простынь и на секунду прикрыл глаза, пытаясь совладать с собой. Яна захрипела, бросилась на воздух, зажимая рот ладонью. Буквально через секунду из-за тента послышались надрывная рвота и кашель.

– Я же говорил…– виновато пожал плечами Парасюк.

– Ничего! Сама захотела!– я с трудом заставил себя шагнуть к столу. На алюминиевой подложке хранилось то, что осталось от ведьмы Агриды. Голова и руки отдельно вместе с ногами от остального тела. Внутренности вытянуты наружу и затянуты узлом. На кроваво-красных тугих жгутах кишков ползали зеленые мухи-падалицы. Глаза колдуньи выколоты, а в груди с отрезанными мягкими тканями торчал осиновый кол. Я еле сдержался, чтобы не последовать вслед за Красовской. Тело начало уже гнить. По всей коже появились фиолетово-черные трупные пятна. Морозилка не справлялась при такой температуре.

– Зачем?– спросил я, отходя на пару шагов назад. Парасюк, заметив мое состояние, тут же прикрыл труп простыней.

– Зачем так обезобразили?

– Зачем храните здесь, а не везете в морг?– воскликнул я, пытаясь задушить внутри себя рвотный позыв.

– Нам необходимо было опознать погибшую!

– Отлично! Я опознаю. Это и есть Агрида – одна из ведьм Харьковского Ковена.

– В принципе, я так и думал…Это все объясняет!– задумался Парасюк, потирая ладонью, небритый подбородок.

– Что именно?– стараясь не смотреть в сторону трупа, спросил я.

– Нечеловеческое убийство! Остальных просто рубили саблями, мечами, а тут четвертовали, выкололи глаза, а потом еще и кол осиновый вколотили.

– И что?

– Верования половцев, как и верования всех жителей языческой Древней Руси предполагали жизнь в загробном мире. По их преданиям ведьмы могли оживать и приходить за своими убийцами после смерти и захоронения, чтобы этого не происходило, кочевники придумали вот такой обряд,– инквизитор кивнул в сторону обезображенного трупа Агриды,– отрезать ноги, чтобы не пришла. Руки, чтобы не схватила, а голову без глаз, чтобы не увидела…Это я вам, Александр Сергеевич, цитирую реальные рекомендации шаманов по уничтожению ведьм.

– А кол? Это история про вампиров, кажется…

– И про них тоже! Половцы были уверены, что бессмертная человеческая душа прячется в груди, чтобы душа не вернулась, ее пригвоздили к телу этим…– он кивнул на кол, торчащий белым холмиком над телом Агриды.

– Жестоко!

– Это кочевой народ, малограмотный и не слышащий никогда о гуманизме. В их время действовали другие правила и принципы, если не ты, тогда тебя! Спасибо за помощь!– инквизитор подал мне руку, но я сделал вид, будто не заметил ее, быстро отвернувшись в сторону. Меня не отпускало чувство беспокойства. Вся завеса между миром мертвых и миром живых ходила ходуном, стуча в висках оглушительным набатом. К тому же эти мурашки…Я встряхнулся, отгоняя прочь навеянное угрюмой обстановкой наваждение.

– Вы позволите мне проститься с моей подругой?– я кивнул на труп, окруженный со всех сторон морозильниками.

– Пожалуйста!– улыбнулся приветливо Парасюк.

– Наедине…

Хмыкнув слегка недовольно, инквизитор покинул палатку, прохаживаясь где-то неподалеку. В этом я был уверен! Красовская кашлять перестала, и они вдвоем о чем-то мило беседовали. Точнее говорил один инквизитор, пытаясь развести на разговор по душам нашу звезду харьковской журналистики. Не на ту напал…Подумал я, сделав робкий шаг к столу. Преодолев страх и брезгливость, отдернул заново простыню, испачканную свежей бордовой кровью. Из-под белой ткани показался белый обескровленный сморщенный палец с острым ногтем. На пальце красовался серебряный перстень, с искусно выгравированным на нем драконом. Труп выглядел, как сломанная кукла. Начальный ужас прошел, оставив после себя горечь и выжженный цинизм в душе. Завеса затрепетала сильнее. В лицо ударил свежий морозный воздух. Это было похоже…

– Кто здесь?– я резко обернулся на пятках, почувствовав присутствие чужого, кого-то с другой стороны.

В углу палатки спокойно плавал в воздухе полупрозрачный призрак Агриды в длинном белом саване. Волосы старухи были распущены, но она уже не казалась мне такой ужасной и страшной, как раньше. Будто после смерти все ее морщины разгладились, крючковатый нос выпрямился, да и сама она помолодела лет этак на сто!

– Я тебя ждала здесь, Дворкин!– голос ведьмы в голове звучал гулко, будто эхо, отдаваясь звоном в ушах.

– Значит, все эти поверья вранье?– я кивнул на стол, где лежал труп колдуньи с осиновым колом в груди.

– Половцев-то?!– усмехнулась чародейка.– Конечно же вранье! Только оболочку испохабили!

– А мне осиновый кол сегодня помог!– возразил я.

– Это уж для кого как…– пожала плечами Агрида, подплывая поближе.

– Зачем ты меня ждала здесь? Почему не ушла?– спросил я, не зная точно, куда уходят ведьмы умирая.

– У нас есть несколько вопросов, которые требуется решить. Она деловито проскочила сквозь меня, нырнув внутрь своей прошлой оболочки. Через секунды мертвое тело выгнулось дугой, несколько раз дернулось