Дело о старом антикваре - Александр Ралот

Седовласый молча протянул ему вырезку из местной газеты, где было напечатано объявление о том, что известный олигарх и негоциант господин Силуянов назначает весомую премию тому, кто поможет отыскать похищенные картины малых фламандцев.

– Ну, что ж это весомый аргумент, – ответил сосед. – Я сейчас схожу к банкомату. Сколько вам требуется?

С азартом в глазах, почти отключившись от реальности, следя за конными состязаниями, Седовласый не заметил подвоха и только проворчал вслед уходящему:

– Вы не беспокойтесь, я расписку напишу.

Увидев пробирающихся сквозь толпу полицейских Седовласый» понял всё.

Он полез в карман и быстро опрокинул в рот флакон с какой-то жидкостью. Последним усилием воли старик скомкал и отбросил от себя программу скачек.

– Яд по действию похожий на тот, которым отравили сторожа Ипполита, – произнёс судмедэксперт. – Точнее скажу после вскрытия.

– Посмотрите на это, – охранник ипподрома протянул следователю измятую бумажку.

В программку был вложен листок с каким-то планом.

Бидон откопали в точном соответствии с крестиком на плане.

– Весьма дотошный был человек, план нарисовал и крестик поставил, чтоб часом место заветное не забыть, – сказала Марго, разглядывая изрезанных фламандцев, холсты которых осторожно вытаскивал из бидона следователь Каверин.

– Да, сырость и нарушение температурного режима сделали своё чёрное дело. Надеюсь, реставраторам удастся возвратить их к жизни, – сокрушалась сотрудница музея, бережно перекладывая картины в специальную папку.

Силуянов тихо подошёл сзади, обнял Маргариту. Женщина вздрогнула от неожиданности.

– Ты собрал информацию о Седовласом.

– Конечно, – ответил олигарх, – незаурядная, скажу я тебе, была личность.

– Дай почитать!

– Нет, – ответил мужчина, – я всё уже отослал Каверину. Ему нужнее.

Маргарита закусила губу.

– Ну, не дуйся, – Силуянов погладил её по голове. – Я помню о нашем уговоре. Всё, что полагается уже переведено для оплаты лекарств мельника. Кстати, я ведь за тобой. Поехали к нему. Лилия уже ждёт в машине.

Марго сидела в кресле, по привычке поджав под себя ноги, и злилась. Её донимала ноющая боль в боку, которая ещё с ночи постоянно напоминала ей, что диету надо соблюдать неукоснительно. Съеденные ещё вчера несколько кружочков вкуснейшей финской колбасы, аукнулись сегодня часами непрерывной ноющей болью в правом боку. Но еще больше её донимала грохочущая музыка из соседней комнаты.

– Лиля!! – во весь голос прокричала женщина, стараясь перекричать корейские динамики. – Да убавь ты, наконец, звук, скоро картины со стен попадают!

На минуту, грохот прекратился, из-за двери появилась взлохмаченная копна волос и недовольный голос приёмной дочки Лилии недовольно заверещал.

– Ну, мама. Я же по твоей настоятельной просьбе убираюсь, работает пылесос, а у него звук противный, вот и перебиваю его жужжание нотами «нежнейшего» рока.

Ты потерпи ещё часик-другой или ещё лучше – сходи во двор, подыши воздухом, и тебе полезно и я не буду терзаться сомнениями.

Выходить из квартиры не хотелось, погода была просто пакостная, совсем нехарактерная для тёплого южного города. Но сидеть и слушать «нежнейший» рок в самых максимальных децебелах было ещё ужаснее.

Одевшись потеплее, бывший сотрудник советской прокуратуры, а ныне частный сыщик Маргарита Крулевская, ворча под нос что-то про современную молодёжь и неуважение к старшим, вышла во двор. Холодный ветер тотчас набросился на неё, стараясь проникнуть во все незащищенные места или хотя бы свалить с ног.

«Так, весёлой прогулки сегодня не будет. Иду в ближайшее кафе» – подумала Марго и, преодолевая встречные порывы, направилась к светящейся неоновой вывеске.

Почти у самой двери, она всё же поскользнулась и, вероятно, растянулась бы на замёрзшей луже, но её в последний момент подхватили чьи-то сильные руки.

Она повернулась, чтобы поблагодарить своего спасителя, и с удивлением увидела, что её поддерживает известный в городе старик, местный художник Никитич (см. рассказ «Сыскное бюро Крулевская и партнёры»).

– Вот уж не чаяла вас тут встретить, да ещё в такую погоду, – удивилась женщина.

– А я именно к вам и шёл, – ответил художник.

– Дочка сказала, что вы вышли воздухом подышать, так вот я и предположил, что дышать им вы будете вероятнее всего в этом кафе, вот и шёл напрямки, как видно, вовремя подоспел. Ну что ж мы стоим-мёрзнем, идёмте скорее в тепло.

В кафе под незатейливым названием «Плакучая ива» было по-домашнему тепло и уютно. Народу было немного. Вездесущая музыка лилась из динамиков и здесь, но это был не рок, а струнные переборы испанской гитары.

Кофе здесь подавали отменный. Маргарита, выпив пару ароматных чашек, быстро согрелась, щеки её зарделись, и настроение улучшилось.

– Никитич, теперь, я готова вас слушать. Чем может быть вам полезна моя скромная персона? Я же понимаю, что вы ко мне домой не на блины приходили, тем более, что стряпуха я никакая.

Старый художник молчал, прихлёбывая чай из большой чашки, которую он выпросил у удивлённой официантки.

– Понимаешь, Маргарита Сергеевна, – медленно начал он, переходя на ты. – Есть у меня старинный друг, знаю его лет сто, ещё пацанами вместе проказничали. Да, может быть, и ты его знаешь, кличут его Кимом Тихоновым. Раньше модно было детей в честь всякой революционной лабуды называть, вот он и стал Коммунистическим интернационалом молодежи, т. е. Кимом. У него лавка антикварная возле рынка имеется, ты мимо неё не раз проходила.

Марго вспомнила эту лавку, не раз бывала там с дочкой, рассматривала различные старинные вещи и картины.

– Понимаешь, дочка, – продолжал старик.

– Угодил мой дружбан в вашу кутузку. Ты уж выручай. Я, акромя тебя, из вашей братии более никого и не знаю.

Маргарита с некоторых пор числилась консультантом при местном сыскном ведомстве. Но лишний раз туда обращаться ей, в силу некоторых причин, ой как не хотелось. Она поморщилась, как от зубной боли.

– Никитич, а в чём его обвиняют? – спросила женщина.

– Да в том-то и дело, что шьют ему статью страшную, жуткую статью шьют. Измена Родине называется, в форме сотрудничества с оккупантами.

Марго широко раскрыла глаза.

– Вы в своём уме, – вставая с места, произнесла она. – В таком случае, я сама обвинителем на суде буду. Не думала, что вы на старости лет до такого дойдёте. До свидания.

– Да погоди ты, – схватил её за руку старик. – Сядь, пожалуйста, и выслушай меня до конца. Выслушать меня ты можешь?