Семь пятниц на неделе - Татьяна Луганцева

«Еще и дождь пойдет… Вот ведь выбежала, мысли набекрень!» – поругала себя Груня и прибавила шаг. Кроме того, она только сейчас остро почувствовала, что сильно проголодалась. Ведь так и не поела с дороги и не отдохнула, в отличие от некоторых.

«Хоть бы кофе где выпить», – поселилась в мозгу навязчивая идея. Она обернулась с моста и нашла глазами отель, в котором остановилась ее труппа. Даже издалека он выглядел шикарно, выделяясь белым цветом и кружевным фасадом.

«Даже названия отеля не запомнила, – ужаснулась про себя Груня. – Но, думаю, найду, он, кажется, один тут такой, пятизвездочный…»

Мост плавно перешел в дорогу на острове, которая сразу же утонула в зелени. Да и весь остров просто утопал в растительности. Сквер переходил в тенистый парк, потом снова начинался сквер. Домики все были маленькие, уютные, с такими же милыми двориками. И, как назло, при каждом домике имелось кафе на открытом воздухе. То есть весь остров и состоял из кафешек, ресторанчиков и каких-то увеселительных заведений. Видимо, местные жители облюбовали его для отдыха. Понимая, что денег у нее не так уж и много, Груня подошла к первому попавшемуся киоску и купила бутылку сока из тропических фруктов и что-то типа сладкой вафли. Затем прошла дальше в глубь острова и спустилась к реке. Вдоль берега тянулась череда плавучих кафе, катеров и пришвартованных лодок, здесь снова чувствовалась свежесть воды и ощущался прохладный ветерок. Художница присела в тени кустов на скамеечку и приступила к еде. И вдруг ей на нос капнула первая капля дождя.

«Началось… Ну и где спрятаться от дождя?» – мелькнула неприятная мысль. Аграфена посмотрела вперед, в небольшой просвет среди ветвей, на поверхность воды, которая на глазах покрывалась мелкой рябью. Вафля в ее руках размокала и превращалась в тряпочку. А небо затянуло полностью, Аграфена даже и не думала, что здесь, в Венгрии, погода может меняться так стремительно, словно в тропиках. Она попыталась укрыться под кронами деревьев. Но порывы ветра дергали ветви вправо-влево, и с листвы лилась вниз дополнительная вода. Малочисленный прогуливавшийся народ моментально исчез из поля зрения Груши. Наверняка люди попрятались в многочисленных кафе. А ей туда нельзя – денег-то совсем почти не осталось. Поэтому она спустилась к берегу и, не долго думая, не видя никого вокруг, кто мог бы ей помешать, залезла на палубу привязанного катера под брезент. Почему-то Аграфена думала, что дождь скоро кончится, а вымокнуть до нитки не хотелось, ведь потом возвращаться назад по мосту, продуваемому всеми ветрами. Она свернулась калачиком, подложив голову на моток грязной веревки. Брезент был холодным и влажным и очень быстро провис, достав до ее тела. А дождь полил ливнем, стучал по брезенту и словно ощупывал Груню множеством сильных и быстрых пальцев. Слышался шум воды, но одежда оставалась сухой, что было странно, хоть и не могло не радовать.

Груша мечтала только о том, чтобы дождь побыстрее закончился, но вдруг донесшийся до ее слуха раскат грома оповестил весьма красноречиво, что ливень перешел в грозу. «Еще и молнией шарахнет! Помню, что купаться в грозу нежелательно, вода разряды притягивает, – испуганно подумала художница, осознав, что находиться на воде опасно. – Отчего же мне так не везет? Ведь никто и не вспомнит! Все устроились, кроме меня!»

Она закрыла глаза и постаралась расслабиться. И, самое главное, успокоиться. Монотонное шуршание дождя убаюкивало, Груня сама не заметила, как задремала. Затем к звукам дождя присоединился еще какой-то звук, более привычный городскому жителю.

Аграфена резко очнулась и открыла глаза. Затем чуть отодвинула край брезента. Перед ней простирался горизонт реки и виднелся размытый в дымке берег. Ливень перешел в мелко моросящий противный дождичек. Мерно работал мотор, что и разбудило Груню. Она поняла, что катер движется, естественно, вместе с ней, но почему-то сразу же не вылетела из своего укрытия, как черт из табакерки, со словами: «Стойте! Немедленно поверните назад! Тут же я!»

Она, если честно, на некоторое время растерялась. Даже испугалась, потому что залезла на катер незаконно. И тут, скосив глаза, Груша обнаружила, что незаметно для себя стала участницей фильма ужасов. При этом ее не спросили, хотела она сниматься в таком жанре или нет. На палубе недалеко от нее, по правую сторону, лежало человеческое тело. Судя по очертаниям, скорее всего, мужское. Почему «тело», а не человек? Потому что выглядело именно телом, то есть трупом. Оно было полностью обмотано целлофаном, так сказать, аккуратно упаковано, и стянуто материалом под стать – скотчем.

– Господи… – потрясенно выдохнула Аграфена, теперь уже точно не желавшая вылезать из своего укрытия, а больше всего желавшая провалиться сквозь землю и воду одновременно.

Зрение Груни обострилось, и она с ужасом уставилась на «соседа». В нескольких местах целлофан был порван, виднелась темная одежда и окровавленная рука. Часть крови стекла под целлофан, окрашивая его причудливыми узорами, а часть тоненьким ручейком капала на палубу и сразу же бледнела, смешиваясь с дождевой водой.

«У меня и телефона-то нет… – с тоской подумала художница. – Но даже если бы и был, что бы это изменило? Куда звонить? Местных номеров я не знаю, языка венгерского тоже, куда меня везут неизвестно, что за катер, понятия не имею, кто такой этот несчастный, тоже не в курсе. Я ничего не знаю! И я оказалась в такой жуткой ситуации! Что же делать? Притаиться, уповая на то, что меня не заметят? Наверное, любой на моем месте так бы и поступил. Вдруг бандитов много, и они вооружены? Этому человеку все равно не помочь, а у меня есть маленький шанс выжить», – размышляла Груня, трясясь мелкой дрожью.

На полиэтиленовой пленке, которая обматывала труп, скапливались капли дождя и скатывались мелкими дорожками, словно сама природа оплакивала смерть.

«Какую смерть? Самое настоящее убийство!» – поправила себя Груня. И тут же вздрогнула, не поверив собственным глазам. Но, присмотревшись, убедилась: в том месте, где у трупа была голова, пленка была запотевшая и периодически то приподнималась, то опадала. «Да он же жив! Господи, этот несчастный еще жив!»

Аграфена вконец ошалела от такой мысли. Но полностью осознать свое открытие ей не удалось, так как мотор перестал урчать и катер остановился. Груня юркнула под брезент поглубже, и очень вовремя – на палубе прямо перед ней появились две пары мужских ног в кроссовках и в обычных резиновых сланцах. Один начал что-то говорить на непонятном ей языке, но второй на ломаном английском оборвал его:

– Говори по-английски! Ты же знаешь, что я не понимаю.

– Камень на веревке и в воду? – предложил первый, тоже не блеща произношением.

– Сказал же: утопленника скорей найдут. Или зацепят чем проходящие катера. Их тут тьма!

– И что делать? По условиям заказа мы должны мужика утопить, причем именно здесь.

– Мало ли что! А я говорю – так его быстро найдут. А нам надо и о своих шкурах подумать. Предлагаю причалить и зарыть в лесу. В жизни не найдут ни тело, ни нас.

– Так яму копать надо, – недовольно ответил напарник.