Зелень. Трава. Благодать - Шон Макбрайд

— Нет, я докопаюсь до истины. Сес, что здесь произошло?

— Да я даже не в курсе, о чем они: Куни, какая-то деревенщина, — докладывает Сес. — В общем, все как обычно: опять пожопились.

Дзинь. К Жирному Мэтту заходит Стивен Тухи, видит всю семейку в сборе и сразу же выходит.

— Вот видите — Стивена напугали, — говорит Фрэнни снова как директор, но на этот раз как усталый директор, и берет у Жирного Мэтта бесплатную газировку. — Давайте постараемся все уладить, хорошо?

— Я лучше пойду, — говорит Фрэнсис Младший. — А то если и дальше так, мы все равно ни к чему не придем. Ты домой, Фрэнни? Работа вроде еще не кончилась.

— Угу.

— Я с тобой. Мэтт, спасибо за газировку. Сесилия, увидимся вечером. Нет времени.

— Да, и у меня тоже, пошел ты… — кричит она под звон колокольчика над распахнутой Фрэнсисом Младшим дверью. — Сес, не сиди на полу. Вынь ногу из банки с огурцами.

— Она ногами в огурцы залезла? — ужасается Мэтт. — Господи Боже.

— Я не в банку, а на банку, — раздраженно сообщает Сес Жирному Мэтту, лежа спиной на полу, голыми пятками на банке. — Ма, ты кричать уже закончила?

— Пока да.

— Хорошо, тогда я встану, — спокойно говорит она, подходит к нам и кладет руку на плечо моргающему от смущения Арчи. — Вы тут без меня моего парня не дразнили?

— Я не твой парень, — сердито бурчит Арчи.

— Ты только что сказал папе совсем другое, — напоминает она ему.

— Ты мне угрожала.

— Да, и что? Заткни пасть. Говорить будешь тогда, когда тебя спросят, мистер.

— Да, дорогая, — вздыхает Арчи. — Генри, куда сегодня с ребятами собираешься?

— Кататься на великах, — говорю я.

— А нам можно с вами? — спрашивает он.

— И как мы будем с твоим креслом? — спрашиваю его я.

— Я не буду отставать, — говорит он.

— Я надену ролики и буду его сзади толкать, — предлагает Гарри.

— Двенадцать долларов ровно, миссис Тухи, — сообщает Жирный Мэтт.

— Вот, держите. — Гарри протягивает ему двадцатку, а затем говорит, обращаясь к нам: — Я тут недавно новые ролики купил. Толкание калек — отличная тренировка. Как считаешь, Арчибальд?

— Меня зовут не Арчибальд, — говорит ему Арчи, — но вообще круто.

— О’кей, тогда договорились, — заключаю я. — Арчи и Сес отправляются домой с мамой, словимся после ланча. Отлично?

Третьеклашки отвечают да. Жирный Мэтт сверкает золотыми зубами. Сесилия забирает свою коричневую сумку. Мы помогаем ей спустить Арчи по ступенькам на тротуар.

— Все в порядке? — спрашиваю я Сесилию, которая засмотрелась на поток машин, движущийся по Ав.

— Что-что? — переспрашивает она.

— Ты как?

— Все нормально, — отвечает она, выходя из оцепенения, опуская сумку с мясом Арчи на колени и беря за руку Сес. — Ты со своей женой себя так же вести будешь?

— Не-а, — честно отвечаю я.

— Будешь верным? И обращаться с ней по-человечески? Уважать ее? Любить ее что ни день все сильней?

— Да, да, да и еще раз да, — с улыбкой отвечаю я.

— Здорово. — Она тоже улыбается. — Храни в себе эту доброту и оптимизм. Не давай никому их у тебя отнять.

— Ни за что на свете, куколка, — обещаю я ей.

— Куколка, — фыркает она мне вслед, закуривая сигарету. — Тебе б еще с девками научиться разговаривать. Ну, это потом. У тебя же куча важных дел. Ладно, сынок, мне пора. Будь паинькой. Да, вот еще что. Люби тебя Господь, но на меня не рассчитывай.

Я смеюсь. Эту фразу сказала женщина своему бывшему мужу-министру, который ей изменял, в ток-шоу с религиозным уклоном, идущем поздно вечером. Мы потом смеялись несколько дней кряду. Так что теперь у нас это дежурная шутка. Перед тем как поставить Сес на подножку инвалидного кресла, Сесилия еще раз улыбается мне. Сес изображает рев моторного катера, Сесилия крутит ручки, а Арчи кричит, пародируя британский акцент: «По местам, команде приготовиться, старт». И все трое сломя голову несутся по улице Святого Патрика: моя неугомонная мама вместе с моей странной сестрой и калекой с обрубком вместо руки.

Бобби Джеймс, Гарри и я сидим на железнодорожной эстакаде где-то в тридцати футах над Фрэнкфорд-авеню, или просто Ав, как мы ее называем, и едим сэндвичи. Ав — главная улица нашей жизни, если не считать улицы Святого Патрика. Фрэнкфорд-ав очень длинная — от самых северных окраин Филадельфии вплоть до Кенсингтона на юге, где переходит в Кенсингтон-ав. К югу вдоль Ав районы тянутся один за другим. Здесь найдется все, начиная со старомодного кинотеатра для автомобилистов под открытым небом и заканчивая тату-салоном, укрывшимся под линией наземки.

Улица Святого Патрика пересекает ее почти посередине, не так чтобы сильно близко от нас, но и не больно далеко. Здесь Ав идет под уклон, но это только в том случае, если спускаешься по ней вниз. Местные здесь бьют стекла в домах и пишут граффити на стенах, ну и прочее дерьмо, тем не менее соседей это все равно бесит, сечете, о чем я? Постоянные стрелки на спортплощадке, вот, типа, как сегодня намечается, но обычно с пустыми руками, хотя иногда отдельные пидоры приходят с битами, брусками два на четыре или заточками с целью мочкануть кого-нибудь или дать понять, что не шутят. Убийства тут случаются все больше в домах: всякая там семейная хрень — вроде как двадцатилетний сынок поспорил с маманей из-за денег, задушил ее по пьяни, а с утра ничего не помнит.

Так что райончик жесткий, но не слишком, просто так тут никто приключений не ищет. По мне, отморозкам просто неймется. Филли, мать ее, — город не одной только расовой нетерпимости. Тут даже белый к белому из другого района не сунется. Сегодняшняя стрелка как раз подтверждает это правило — какого черта им тут надо! — и поэтому я не хожу по Ав в любую сторону дальше чем на четыре квартала. Слишком уж лицо мое мне нравится. Да и все равно незачем. В нашем районе и так есть все, что нужно. Папаши работают, может, кварталов за пять от дома. Мамашки сидят с детьми. Если тебе что-то понадобится, спроси у соседей, и тебе скажут, что это где-то за углом на Ав. Сюда относятся: пивной ларек, пиццерия, бар на углу, прачечная, ювелирный магазин, фастфуд с морепродуктами, «деликатесы», туристическое агентство, похоронное бюро, контора по продаже подержанных машин, бесплатная библиотека, пожарная часть, почтовое отделение, банк, дешевый супермаркет, католическая церковь. Все вышеперечисленное располагается «за углом на Ав». Район выглядит старомодно, и, если судить по домам и фасадам магазинов, можно подумать, что мы живем все еще в 1963-м, а не в 1984-м. Единственный способ определиться со временем здесь — это посмотреть, какого года выпуска машины, и прибавить лет десять.

Улица Святого Патрика отходит вправо через четыре квартала от эстакады, на которой мы сидим и едим сэндвичи (сидим к ней лицом). Также справа рядком выстроились всякие магазины — в том числе и «Деликатесы Жирного Мэтта». Кое-где этот ряд прерывают улицы, идущие параллельно Святому Патрику, да еще Тэк-парк, спортплощадка длиной в три квартала. По другой стороне Ав и слева от нас на целых восемь кварталов растянулись церковь Святого Игнатия вкупе с кладбищем, школьным двором, домом пастора, женским монастырем и двумя зданиями приходской школы. Церковные владения находятся между велосипедной дорожкой и Никльбэк-парком, что ровно по левую руку от нас, а банкетный зал «У Манджоли» тоже слева, но так далеко, что отсюда его почти не видно.