Дракон всегда прав - Макар Файтцев

небольшой нише. Небольшой полупрозрачный кусочек глицеринового мыла с приятным ароматом лесной земляники. Девушка взбила на волосах пену.

К её удивлению, кондиционер для волос не понадобился. Волосы рассыпались, словно их расчесали густым гребнем.

Она невольно загляделась на своё отражение в зеркале, встроенном в стене напротив. Бело-розовая пена покрывала белые плечи, зацепилась за розовые соски на маленькой аккуратной груди, сползла с плоского живота и осела на той самой причёске, которую сделали по просьбе Алекса. Девушка провела ладошкой по коже. Сосцы отреагировали на прикосновение мгновенно. Они потемнели, стали твёрже.

Поддавшись любопытству, она повторила пальцем очертания стрижки, а потом, как бы невзначай, затронула тот самый бугорок, про который говорил Алекс, что он дарован женщине, чтобы получать самое великое удовольствие.

Тело отреагировало странным образом. Низ живота потянуло, а поясница заныла. И больно, и приятно одновременно.

Закончив с душем, она обнаружила на небольшой скамеечке аккуратно сложенное полотенце и чистую длинную в пол простую сорочку с незатейливой вышивкой. Маша с удовольствием оделась в чистое. И даже то, что нижнего белья не наблюдалось, не испортило ей настроение. Да и кого здесь опасаться, если дверь обещали запереть на артефакт.

Девушка собралась было постирать свои вещи или хотя бы трусики, чтобы утром было что надеть, но, к своему удивлению, не обнаружила их на том месте, где оставила. Она обошла всю ванную комнату, заглянула под ракушку-ванну и под раковину, пошарила в единственной тумбочке, заглянула на полочки. Нигде вещей не было. Словно испарились.

Живот заурчал, а перед глазами поскакали чёрные мошки. Девушка пошатнулась, рукой опёрлась о стену. Силы покидали тело. Срочно требовалась еда и сон. Сил, чтобы переживать и беспокоиться, не было, и Маша приняла решение выяснить это утром. Сейчас было в чём ходить по номеру, и ладно.

Ужин остыть не успел, словно стоял на горелке. Девушка, насытившись, поняла, что если сейчас же не ляжет, то уснёт прямо за столом.

Надо бы было выключить свет. Она удивилась, когда не обнаружила ламп. Казалось, что светился сам воздух.

Как только голова коснулась подушки, в комнате стало темно. Но и темнота была достаточно комфортной, не пугающей.

Подушка оказалась мягкой, матрас упругим, одеяло лёгким. И девушка, засыпая, улыбалась. Ей определённо всё здесь нравилось.

Внезапно её губ коснулся чужой язык. Он прошёлся сначала по верхней губе, потом по нижней. Погладил их. Раздвинул, вторгся в рот. Похозяйничал там. Вышел. Чужие губы накрыли её. Чужие зубы слегка прикусили верхнюю губу, чужой язык зализал укус.

Девушка застонала, раскрыв рот чужаку. Чужой язык погладил спинку её языка, который как кот выгнулся навстречу ласке.

Волна блаженства прокатилась по телу, заглянула в каждый уголок.

Маша облизнулась. Встрепенулась. Села на кровати. Огляделась. Странно, никого. Задела губы пальцами. Они были влажные.

Девушка встала, откинула полог, прошла к окну, чтобы налить себе воды. Комната сразу наполнилась приглушённым светом.

Маша обошла всё кругом. Ни-ко-го. Подошла к зеркалу. Ей показалось, что губы слегка припухли, как от поцелуя. Девушке на какой-то миг стало страшно.

Поднесла стакан с водой ко рту. Зубы клацнули о стекло.

— Надо успокоиться. Это был всего лишь сон. Странный сон, но нестрашный. Подумаешь, целовалась. Интересно, а с кем я целовалась. С Максом или Алексом? — она вела сама с собой беседу.

Вернулась в кровать. Сон склеивал веки. Девушка легла на бок, положила под щёку сложенные ладошки. Зевнула и заснула.

Кто-то нежно убрал волосинку от её ушка: «Маша, от меня не убежишь. Ты моя сладкая девочка. Повернись на спинку. Я хочу пить нектар с твоих губ», — шептал ей сон.

Девушка повернулась, улыбнулась и провела языком по приоткрытым губам, словно приглашала незнакомца продолжить прерванный поцелуй. И вдруг кто-то задел её грудь, пробежался пальцами по животу и вклинился между ног.

Её тело горело. Некто снова и снова целовал: сначала нежно, едва касаясь губ. Потом поцелуи переместились на шею. Мелкие покусывания. Медленно, сантиметр за сантиметром, некто прокладывал дорожку к груди. И вот уже Маша почувствовала, как вобрали её сосок, как ласкают его, не выпуская. Она протянула руки, чтобы оттолкнуть, но их перехватили, подняли над головой и прижали к спинке кровати.

Её ласкали между ног. Волна за волной прокатывалась по телу. Поясницу снова опоясала боль, а её естество сжалось. Влага скапливалась в лоне и норовила выплеснуться наружу.

Девушка дёргалась. Мотала головой из стороны в сторону. Кусала губы. Стонала. Кулаки на руках сжимались, словно хотели удержать этот миг. С губ срывался стон. Тело выгибалось. Поясница оторвалась от простыни. Низ спины тянуло. Ноги пытались оплести нечто, но не могли найти друг друга. И вдруг что-то выстрелило. Внизу стало влажно и липко. Спину прострелил разряд. Девушка закричала и… проснулась от собственного крика.

7. Пробуждение

Маша распахнула глаза. Её грудь высоко вздымалась, словно она сдавала забег с ускорением. Попыталась успокоиться.

— Кто здесь? — спросила сиплым шёпотом.

Но только ночные птицы за окном выводили свои трели.

— Кто здесь? — произнесла девушка погромче. Она попыталась приподняться, но её руки были заведены над головой.

Холодный пот прошиб Машу.

— Кто здесь? — голос дрожал. — Отзовитесь, пожалуйста. Что вам надо от меня. Вы кто? — она крутанула головой в одну сторону, потом другую. Полупрозрачный полог пошевелился. — Кто там спрятался? Мне страшно, пожалуйста, не мучайте меня, — голос срывался.

Там, за пологом, вырисовывалось чудище. Кто-то притаился, припав к полу или присев на корточки. Маше казалось, что она видит голову, маленькую, круглую повёрнутую боком. Чудище не смотрело на неё.

— Эй, ты, слышишь, я не боюсь тебя! — постаралась как можно твёрже сказать она. — Почему ты меня не развяжешь? Я ничего тебе не сделаю. Честно-пречестно. И никому не скажу. Ты попал сюда и не смог выбраться, потому что дверь закрыта артефактом? Да? — чем больше она говорила, тем смелее становилась. — Я обещаю, что скрою тебя, а потом, когда дверь откроют, выведу. А? Почему ты молчишь? Да ответь, наконец! — страх постепенно перетекал в ярость.

Что надо этому странному посетителю? Зачем он её