Каждый за себя - Александра Маринина

Хорошо, что я в этот момент сидела. Просто-таки большаяжизненная удача. Иначе быть бы мне с черепно-мозговой травмой. Олег, находясьсо мной в зарегистрированном браке, живет с другой женщиной, приносит ей своюнемаленькую зарплату, и на эту зарплату (на половину которой я имею законноеправо) они делают ремонт в ЕЕ квартире и покупают сантехнику, в которой ОНАбудет мыться и справлять прочие гигиенические надобности. А я, брошенная безкопейки и без крыши над головой Ника, должна ходить по магазинам и узнавать,какая техника лучше и сколько она стоит. Ну конечно, я же не работаю, не хожу кдевяти в присутствие, я кто?

Так никто, домработница, прислуга. Пойду с корзинкой набазар, по дороге и насчет цен на унитазы справлюсь.

У меня аж дух захватило. Знаете, это очень занятный процесс,когда с одной стороны тебя обуревает возмущение, с другой - удивление, стретьей - стыд. Про возмущение, я думаю, вам понятно, можно не объяснять.Удивляло же меня, что я вообще это слышу от Олега. Неужели в нем вот это вотбыло и раньше, а я не замечала? Или раньше не было, а появилось только сейчас?Да нет, пожалуй, и раньше было, ведь спокойствие его родителей - это егопроблема, сыновняя, а он легко и непринужденно переложил ее на меня. Дескать,старики распереживаются, ты уж, Ника, помоги. Но старики - это святое, и якак-то не придала значения просьбе Олега регулярно звонить им, как и прежде. Аведь его просьба посодействовать с унитазом, если вдуматься, из той жекоробочки.

И было мне в тот момент жарко от стыда. Я умирала от любви кЭТОМУ человеку? И умирала от горя, когда он меня бросил? Неужели я такая дура?Неужели я еще более слепа, чем Гомер?

Людям свойственно любить себя, и я не исключение.

Считать себя слепой дурой было неприятно, и я быстреньковышла из виража, решив, что Олег, вероятно, просто сморозил глупость, неподумав, как она будет воспринята. Вполне простительная ошибка. С каждым случается.

Второй звонок прозвенел просто-таки оглушительно.

Для каких-то надобностей Олегу потребовалось предъявитьсвидетельство о браке, а поскольку регистрировались мы в Ташкенте, то исвидетельство было на чистом узбекском языке. Находилось оно у меня.

- Ника, слушай, мне нужен нотариально заверенныйперевод свидетельства, - заявил он.

- Приезжай и забирай, - ответила я без колебаний.

- А ты не могла бы узнать, где делают официальныепереводы?

- Могла бы. Но ты можешь с этим справиться ничуть нехуже. У тебя тоже есть телефон, возьми "Желтые страницы" и позвони.

- Ну Никуша, - заныл он, - у тебя это так ловкополучается! Слушай, может, ты найдешь эту контору, съездишь к ним, сделаешьвсе, потом заверишь у нотариуса, а?

Строго говоря, это было проблематично. Одно дело заскочить вмагазин сантехники на соседней улице, и совсем другое - переться незнамо куда итратить неизвестно сколько времени. Я ведь никогда точно не знаю, кто из членовСемьи и сколько времени собирается провести дома, а оставлять Главного Объектав одиночестве невозможно. Конечно, нет ничего невозможного, если захотеть. Новот должна ли я хотеть?

- А зачем тебе свидетельство о браке? - осторожноспросила я. - Ты собираешься подавать на развод?

- Ну что ты, Никуша, конечно, нет. Мы с Галочкойсобираемся съездить к друзьям в Калифорнию, они нас приглашают отдохнуть, а вамериканском посольстве для визы обязательно нужно предъявлять свидетельство обраке, если ты женат, там вообще все очень сложно…

И еще десять минут я вынуждена была слушать печальнуюповесть о том, какие невероятные препоны приходится преодолевать моему бывшемумужу, чтобы вырваться на месяц отдохнуть с любовницей на калифорнийских пляжах.Если память мне не изменяет, перед моим отъездом в Ташкент к тяжелобольномусвекру Олег мне говорил, что вот отец поправится, все тревоги закончатся, и мыобязательно поедем с ним в Калифорнию к этим самым друзьям, которых я, кстати,считала и своими друзьями, поскольку мы были хорошо знакомы. А теперь мнепредлагалось оказать ему помощь в том, чтобы в эту поездку он отправился не сомной. Да уж не глючит ли меня? В самом ли деле это происходит? Может, я сплю?Или брежу?

После второго звонка выходить из виража было, пожалуй,потруднее. Зато после третьего, как и полагается в театре, занавес поднялся, имоим глазам предстала четкая и не очень-то приглядная картина. Я вдруг увиделаОлега таким, каков он был на сегодняшний день. Это совсем не тот Олег, вкоторого я когда-то влюбилась и за которого выходила замуж. Это другой мужчина,инфантильный, остановившийся в своем эмоциональном развитии на уровне ясельнойгруппы детского садика. Абсолютно чужой и абсолютно мне ненужный.

В тот день я поняла, что больше не буду его ждать.

И мое пребывание в Москве утратило первоначальный смысл. Нок тому времени я проработала у Сальниковых десять месяцев, и мне удалосьскопить четыре с половиной тысячи долларов. Иными словами, я уверенно и безсбоев шла по дороге, которую для себя наметила: жить "в людях" икопить на собственную квартиру. Что же теперь, отступить? Все бросить? Ни зачто. Да и потом, я не могу вернуться в Ташкент, пока живы родители Олега, онисразу же узнают о моем приезде и догадаются об остальном. Вот попала ты,Кадырова! Это ж надо, чтобы так все сошлось: и в Ташкенте, и в Москве ты должнаобеспечивать душевный покой стариков. Видно, планида твоя такая.

Ну а сейчас, поскольку с момента расставания с Олегом прошлобольше года, в моей душе царит относительный покой. Я приняла ситуацию,смирилась с ней и не считаю нужным заламывать руки и строить из себявеликомученицу.

* * *

Я совершенно не умею рассказывать "от печки", мневсегда хочется побыстрее подобраться к главному, и из-за этого моеповествование обычно получается сумбурным и путаным, потому что все времяприходится возвращаться к началу и что-то дополнительно объяснять, или уж вовсенепонятным, если не возвращаться и не объяснять ничего. Одним словом,рассказчик я аховый.

К тому же меня сбивает с ровного повествовательного трактанеистребимое стремление найти нужную развилку, ту точку, тот момент принятиярешения, который вывел меня именно на это ответвление дороги, а не накакое-нибудь другое. Поэтому, рассказывая свою историю, я постоянно оглядываюсьна прошлое и застреваю на событиях, которые вам кажутся совершеннонеинтересными, но для меня имеют огромное значение. Уверена, например, что вытак и не поняли, зачем я столь подробно описывала эпопею с Патриком. Да,миленько, даже, может быть, умилительно, но зачем? Какое это имеет отношение?…Никакого. Для вас. А для меня имеет. Потому что именно в разгар выяснения, укого в комнате должен жить котенок, пока не приучится к лотку, я впервыесформулировала свою задачу: я должна стоять на страже мира и покоя в Семье,чтобы никто ни на кого не сердился, никто не повышал голос, не плакал и не страдал,а если уж этого нельзя избежать, то чтобы Старый Хозяин ничего не видел, неслышал и не знал. Ему нельзя нервничать и волноваться. Пока Главный Объект жив,у меня будет работа и зарплата. И свою задачу я буду выполнять ценой любыхусилий и любых жертв. Речь идет не о самопожертвовании, а о том, что у меняесть я, о которой никто, кроме меня самой, не позаботится. Все, что я делаюради спокойствия Николая Григорьевича, я делаю для себя самой, для достижениясобственной цели.