Журналист: Назад в СССР - Веха

в редакции, в моем отделе, на днях возникли некоторые сложности. Один корреспондент приболел, другой в отпуску, а двое буквально три дня назад отбыли в срочную командировку. Они ведут одно щепетильное дело о взятках, там замешано несколько номенклатурщиков средней руки, и городское начальство попросило нас срочно во всем разобраться. Одним словом, налицо нехватка сотрудников, а текучку никто не отменял. Ты, я вижу, работаешь быстро, пишешь вполне грамотно, а самое главное — оперативно. Зарплату платить не могу, просто нет пока свободной полставки, но на гонорарах вполне можно подзаработать. Всего две недели. Но если дело пойдёт, ты сможешь сотрудничать с нами и дальше, выполняя отдельные задания редакции. У нас есть…

Он понизил голос.

— … специальный внебюджетный фонд. Он небольшой, но его вполне достаточно для поощрения наиболее активных наших корреспондентов.

Предложение выглядело заманчивым, даже очень. Дело мне знакомо, и так приятно вновь, пусть и ненадолго, погрузиться в родную стихию! Но…

— Творческий конкурс… — напомнил я ему.

— Ах, да, — кивнул Владимир Аркадьевич. — Но я же сказал, что этим вопросом на факультете сейчас занимаюсь я. Полагаю, с этим у нас проблем не возникнет. Понимаешь?

Вот теперь я окончательно понял. Равно как и то, что имея в приёмной комиссии такого покровителя, можно, пожалуй, рассчитывать и на относительно спокойное поступление в университет. Во всяком случае, шансы мои получить студенческий билет стремительно росли.

— Я согласен, — кивнул абитуриент Якушев.

— Ну, вот и славно.

В голосе Сотникова мне послышалась нотка тщательно скрываемого облегчения. Что ж, наиболее важные сведения в самых серьезных документах, доверенностях или договорах, как правило, напечатаны в самом конце мелким шрифтом. А лучше — вообще на обороте. Так что с этим необычным человеком лучше держать ухо востро.

— Что я должен буду делать?

— Пока ничего срочного, — пожал плечами Владимир Аркадьевич. — Продолжай готовиться, о творческом конкурсе не беспокойся, считай, что к экзаменам ты уже допущен, и жди звонка. Я вызову, если понадобишься.

— Да, — нахмурился я, — но не могу же я сидеть постоянно дома в такую жарищу.

— Я тебя и не заставляю. Гуляй, отдыхай, встречайся с девушками, общайся с друзьями… Но возьми себе за правило заходить домой после часа дня. К этому времени у нас, как правило, появляются задания или другая ценная информация. Если не дозвонюсь, я всегда к тебе заеду и оставлю записку в дверях.

Мы дружески распрощались, крепко пожав друг другу руки. И уже шагая по издательским коридорам, я вдруг понял, что Сотников даже не спросил моего адреса. Поначалу мне показалось это немного странным, но потом я решил, что ему не составит труда заглянуть в мои документы в приёмной комиссии и узнать адрес там.

И преспокойно отправился домой, строя на ходу планы на будущее и улыбаясь своим новым, только что открывшимся жизненным и профессиональным перспективам.

Когда я, ни о чем не подозревая, беззаботно вошёл в квартиру, то в первые мгновения ее просто не узнал.

Внутри творилось что-то невообразимое: стулья перевернуты, постельное белье все раскидано и распотрошено, книги сброшены с полок, на письменном столе словно черти с ведьмами устроили шабаш. Я в замешательстве заглянул в кухню — там, слава богу, все было в относительном порядке, просто вся посуда из шкафов была кем-то вынута и аккуратно расставлена на кухонном столе. И в настенных шкафчиках чашки, тарелки и вилки с ложками лежали кучей, а не в своих пеналах и на подставках. Определенно здесь что-то искали. И этот кто-то, неведомый мне, либо следил за домом, либо точно знал, что утром я покину квартиру и отправлюсь в редакцию. Либо — и то, и то сразу.

Что же в доме есть такого, что из-за этого тут устроили такой кавардак?

Версию с хозяйкой квартиры, которую она сдавала мне, я отмел сразу. Хозяева всегда ревниво относятся к собственным квартирам, даже сдавая их внаём, всегда норовя поселить жильцов тихих и скромных. Чего ради этой пожилой даме, вдове чуть ли не генерала, по словам моих псевдородителей, устраивать здесь такой погром?

Деньги и драгоценности — тоже вряд ли. Всю наличность я ношу с собой, а самое ценное столовое стекло и прочие дорогие безделушки, судя по пустующим местам в шкафу, хозяйка загодя вывезла, не доверяя своим арендаторам. То есть мне.

Ну, и ладно, больно нужны мне ее сервизы и фарфоровые статуэтки, подумаешь!

И я вновь принялся ломать голову, что же такого есть в этой квартире.

Стоп! А почему — есть?

А, может — было?

Что-то, что прежде было здесь, в этой квартире, а теперь нет?

Тогда у меня два варианта. Если эта вещь или несколько вещей были здесь прежде, и я о них не имею никакого представления, нечего тогда и гадать. А вот если эта вещь появилась здесь лишь с моим появлением? Более того, может, это вообще — моя вещь?

Может быть такое?

И вот тут мне показалось, что я ухватился за тонкую ниточку.

Я тотчас принялся расхаживать по комнате, осторожно перешагивая наваленные на полу различные предметы. Так уж я устроен: на ходу мне всегда лучше думается.

В таком случае, рассуждал я, интуиция подсказывает мне, что неизвестный визитер или визитеры так ничего и не нашли. Потому что никаких особо личных вещей у меня в этой квартире пока что не было, кроме разве что одежды и обуви. Все своё ношу с собой, вспомнил я черепаший девиз из какой-то детской сказки.

И тут мой взор упал на письменный стол, и меня с ходу бросило в жар.

Документы!

Их на столешнице не было.

Как безумный, я кинулся к столу, быстро переворошил все, наваленное на нем, а потом опустился на корточки и принялся торопливо перебирать вещи и предметы, валявшиеся на полу. Но моих документов нигде не было. Конечно, большую часть их я оставил в приемной комиссии, но там еще оставалось несколько бумаг, а самое главное, паспорт и комсомольский билет.

Твою мать! Какого хрена?

В таких случаях часто бывает, что пропажа находится совсем рядом, и ее потому и не замечаешь, что она лежит на самом видном месте. Я обвёл взором комнату, одновременно шаря в карманах своих джинсов, но извлёк оттуда лишь серебро и медь разменных монет. Тем временем взгляд мой достиг открытого проема прихожей и зацепился за краешек чего-то серого, матерчатого.

Ну, конечно. Это же мой модный мешок с трафаретом «Аббы»… Я метнулся в прихожую и через секунду уже извлекал из мешка… полиэтиленовый пакет со всеми моими