Круиз на поражение - Евгения Кретова

Ангелина посмотрела на часы:

– Мы так опоздаем. И лайнер уйдет из порта без нас… Но зато мы будем с тряпочками, – проворчала, закатив глаза.

– «С тряпочками», – он ее передразнил, закатил глаза. – Эти, как ты выразилась «тряпочки» по сто евро за метр иногда стоят, – заметив, как у девушки округлились глаза, усмехнулся: – Книголюбы привозят из поездок книги, я – ткани, бисер, фурнитуру… – Стефан шумно втянул носом воздух, оглядываясь по сторонам. – Иногда одна пуговица меняет все.

Это был его любимый город: странный, с ломанными линиями зданий и кривыми улочками, сказочный, будто драконий выкормыш. Фантастический. Он пах иначе. Звучал иначе. Он говорил иначе.

Ангелина наблюдала за молодым человеком и качала головой:

– Ты точно ненормальный, – отвернулась, любуясь знаменитым городом.

Приоткрыв окно, вдохнула незнакомые запахи. Море и рыба, специи, тончайшие шлейфы цветочных ароматов смешивались причудливо, путаясь в фантастической архитектуре Готического квартала. Таксист, не умолкая, болтал. Стефан отвечал ему охотно, бойко. Ангелина не понимала ни слова, но выглядело так, будто старые приятели обмениваются новостями, взахлеб и перебивая друг друга. Стефан много смеялся и был возбужден.

Девушка наблюдала за ним и удивлялась, откуда он так хорошо знает язык. Хотя… Не просто же так он «Стефан Марроне Пасс».

Они выскочили из машины, попросив водителя подождать их – это Ангелина поняла по жестам Стефана и мольбе в голосе. А еще – по характерному постукиванию по циферблату.

Таксист поворчал, но, отмахнувшись, вытащил ключи из замка зажигания. Откинулся в кресле и прикрыл глаза.

– Побежали! – Стефан подхватил девушку под локоть, потянул к магазину.

Ангелина цокнула языком, спросила с интересом:

– А ты где так бойко на испанском научился говорить? – толкнула тяжелую дверь магазина.

– Темная история…

Парень чуть заметно помрачнел. Стал похож на рассерженного ворона. Но лишь на мгновение. Не позволив девушке углубиться в расспросы, скомандовал:

– У нас пятнадцать минут. Тогда есть шанс, что мы нагоним наших с трансфером по дороге в порт.

Девушка огляделась, пожала плечами:

– Командуй. Что мы ищем?

– То, что усложнит «Черный обсидиан», – Ангелина с удивлением подняла на него глаза. Стефан кивнул: – Да, ты была права, коллекция выхолощенная. Твои слова подтвердила переводчица Марии Стафф.

Девушка многозначительно угукнула, шагнула к стеллажам с тканями.

К ним подошла консультант, замерла, приветливо улыбалась.

– Могу ли я вам чем-то помочь? – она покосилась на их дорожные сумки, чуть удивленно.

– Нам нужно нечто особенное… – протянул Стефан.

– Вот это! – по-русски воскликнула Ангелина, вскидывая руку.

Она указывала на стеллаж с будто бы горящими тканями.

– Ты уверена? – дизайнер с сомнением приблизился. – Очень ярко… Не представляю, как это будет вязаться с концепцией «Черного обсидиана»…

– Это новая коллекция тканей, – девушка-консультант выдвинула стеллаж. – Натуральный шелк, шифон, вышивка бисером, пайетками.

Она подхватила отрез за угол, подбросила в воздух, чтобы покупатели увидели легкость и прозрачность полотна.

Стефан тер подбородок:

– Не знаю. Я думал что-то монохромное. Максимум – оттенки синего. А тут огненное полотно, флуоресцирующее…

Ангелина снова пожала плечами, отошла к сумкам.

– Как знаешь…

Присела на диванчик у ног задрапированного в шелк манекена. Подперла щеку кулаком, наблюдая, как молодой человек выбирает ткань. Отрезы шелка, атласа, несколько видов кружева, тончайшая бахрома. Взгляд же то и дело возвращался к огненному стенду. Эту ткань хотелось трогать. Она обжигала. Завораживала.

Стефан говорил по-испански, Ангелина лениво прислушивалась к мелодичной речи, представляя, как горная река передвигает мелкую гальку. Отвернулась, разглядывая прохожих.

Молодой человек, бросив на нее взгляд, кивнул на ярко-оранжевую ткань. Загадочно улыбаясь, погладил мягкий, шелковистый рулон, чуть смял пальцами кромку.

Девушка-консультант деликатно поинтересовалась:

– Будете брать?

Стефан кивнул:

– Да, три оттенка, – он выбрал оранжевый, оранжево-красный и красно-малиновый.

Подцепив хрусткий пакет, подошел к Ангелине:

– Ну, что. Я готов отправляться в поход за славой. Ты со мной?

Девушка грустно посмотрела снизу вверх:

– Я уже ответила в Москве. Не вижу причин, чтобы менять решение… Я с тобой.

⁂

Чем дальше они мчались по городу, тем отчетливее Ангелина сама себе не верила. Это солнце, это море, эти дома – казалось, она погружается в детство. То самое, в котором «зелень зеленее и небо голубее». Она даже выглянула из машины и посмотрела на него – высокое, ясное, искрящееся золотыми бликами. Втянула носом чу́дный воздух. Ангелина поняла – этот запах будет преследовать ее по ночам: запах свободы – терпкой, манящей, с горечью упущенных возможностей.

«Наверстаем», – успокоила себя. Но сердце сжалось от предчувствия – в ее жизни никогда не было шальной удачи. А именно ей навстречу она шагнула, приняв предложение этого парня. Стефана Марроне Пасса.

– Стефан, а «Марроне Пасс» – это твоя настоящая фамилия и имя?

Молодой человек посмотрел странно, отрешенно, будто проложив между ними черту:

– Ты не обидишься, если я не отвечу? – вернул ее вчерашнюю фразу.

Девушка осеклась. Смутилась, будто оказалась поймана за чем-то постыдным.

– Прости…

Молодой человек отвернулся к окну, посмотрел рассеянно. Проговорил, наконец:

– Да нет, не в этом дело. Просто мне пришлось отказаться от многого, чтобы заниматься дизайном. И отказ от имени – часть этого «многого».

– Знаменитые родственники?

Он усмехнулся:

– Не совсем. Но приметные, да.

– То есть ты – сам по себе? – она дождалась, когда он кивнет. – Поэтому вчера, во время показа, за тебя никто не пришел болеть?

Он снова кивнул, неохотно, через силу – девушка поняла, что тема для него, действительно, болезненная:

– Да. Я сам по себе. И поэтому за меня никто никогда не приходит болеть, – проговорил тихо, отчетливо, словно расписываясь под каждым словом.

Они пробирались по узким улочкам древнего города, в котором, будто слоеный пирог, затаилось время: античность с выветренным золотом кирпичей, средневековье с химерами на церквях, пробивающаяся сквозь брусчатку нежная зелень. Таксист снизил скорость.