Любовь с риском для жизни - Барб Хэн

Ее тетя, к примеру, была совсем другая, непредсказуемая, и чем все закончилось? С тех пор как Сэди приходила к ней в последний раз, еще будучи в Чикаго, она не желала ничего слышать о родственнице.

Когда она пришла, тетя не открыла ей дверь. Сэди тогда училась в колледже. Она успешно окончила первый семестр, и ей хотелось поделиться своей радостью. Конечно, она ожидала, что ее примут с распростертыми объятиями, и такой прием ее огорчил и обескуражил.

Но самое ужасное ждало ее впереди.

Сэди проявила настойчивость и убедила тетку открыть дверь – ей требовалось забрать свои вещи, хранившиеся тут, поскольку держать их в кампусе было неудобно и небезопасно. Увидев ее, тетя вдруг разрыдалась и стала жаловаться на тесноту и бедность. Ей якобы не хватает денег для арендной платы, и это вынудило ее продать кое-что из вещей племянницы.

Сэди испытала настоящий шок.

Оказалось, тетка продала не просто самое ценное, а то, что было дорого ее сердцу: мамино обручальное кольцо, коллекцию старинных монет, что собирал папа, и даже вышитое мамой детское одеяльце, в котором спала новорожденная Сэди.

Исчезло все, что оставалось у нее от родителей. Ее ограбили, отняли драгоценную память. У Сэди было чувство, что она вновь осиротела. Она никогда не забудет эту боль. Даже сейчас сердце у нее сжималось от воспоминаний о пережитом потрясении.

Том мог быть упрям, но он ни за что бы так не поступил.

С ним ей было спокойно, пульс не скакал под двести ударов в минуту. Не то что сейчас, когда рядом Ник. Хотя это, наверное, от напряжения и страха. Неудивительно, что адреналин беспрерывно бурлит в крови и сердце бьется как сумасшедшее. Но не только. Оно еще трепещет при его приближении, между ними бьют электрические разряды и теплота разливается по бедрам.

И все-таки они несравнимы, как апельсины и яблоки. Тома она любила. Не так ли?

«Ерунда», – шепнул ей внутренний голос, но Сэди не обратила на него внимания. Когда все закончится, она снова останется одна, с новыми документами, новой ложью. Если повезет остаться в живых – не факт, что Граймс ей это разрешит.

Усилием воли отбросив угрюмые непродуктивные мысли, Сэди стала натягивать джинсы. Джинсы были ей впору. Она застегнула на поясе ремень, надела футболку и вышла из комнаты.

Сэди шла по коридору на звук голосов, и с каждым шагом ее сердце стучало все громче, а нервы натягивались все туже. Это была кухня, где за столом сидели и разговаривали человек шесть-семь. Сэди нерешительно остановилась на пороге.

Ник глядел в окно.

Старшая из женщин – должно быть, бабушка – держала в руке большие ножницы. Перед ней лежала стопка одежды. Она первой заметила Сэди.

– Входи, детка, садись. Ник нальет тебе кофе. Ник уже доставал чашку.

Когда все внимание обратилось на Сэди, ей захотелось иметь способность уменьшаться в размерах. Она знает всего двоих из семьи Кэмпбел, Ника и Люка, которого к тому же сейчас нет. Сэди не могла сдвинуться с места. Сердце стучало так, будто вот-вот взорвется. Она готова была повернуть обратно, соврав, что ей нужно в ванную. Чужая большая семья – это страшно.

– Проходи, не бойся, – сказала бабушка. – Мы любим пошуметь, но не кусаемся. – Она указала на соседний стул.

Несмотря на совершенно седые волосы, убранные в пучок, бабушка выглядела моложе, чем Сэди ее представляла. На ней были джинсы, блузка и черепаховые бусы и серьги.

Сэди примостилась на краешке стула, умирая от смущения и желая исчезнуть, ибо все глаза смотрели на нее. Потом собралась с духом и пролепетала:

– Доброе утро….э-э-э… Простите, что я так заспалась. Мы вчера поздно приехали.

– Мы очень рады с тобой познакомиться, – ответила бабушка. – Пожалуйста, зови меня бабушкой, как все меня называют. И не беспокойся о времени – тут ты можешь спать сколько захочешь. Ты, наверное, голодна?

– Я о ней позабочусь, бабушка, – сказал Ник, передавая Сэди чашку кофе. – Как ты спала?

– Хорошо. Просто отлично. Забыла даже, кто я есть.

Ник бросил на нее многозначительный взгляд.

– Как Бумер? Все еще спит?

– Когда я встала, он даже не пошевелился.

– Когда он проснется, я его накормлю, – сказал Ник.

Увидев мрачные складки вокруг его рта, Сэди поняла, что он не забыл об их вчерашней дискуссии. Ей захотелось подбодрить его, настроить их отношения на позитивную волну, но уж слишком ей было сейчас не по себе – так, наверное, себя чувствует петрушка в вишневом йогурте.

Но никто, казалось, этого не замечает. Все дружелюбно болтали, и обстановка была очень теплая.

– Подай сахар, Мэг, – попросил Ник. – Кстати, это моя сестра Мэг.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно, – ответила Мэг, миловидная круглолицая шатенка с огромным животом. – Я бы встала, но… – она погладила свой живот, – боюсь, что тогда рожу прямо здесь. У меня уже срок.

К Мэг подошел высокий блондин и поцеловал ее в макушку с такой нежностью, которой хватило бы, чтобы растопить ледник.

– Как сегодня твоя спинка? Щеки Мэг зарделись.

– Что тебе принести? Может, еще подушку?

– Ничего, у меня все есть. – Она улыбнулась мужу и снова погладила свой живот.

Сэди поскорее уткнулась в чашку кофе, дабы не расплакаться от умиления и жалости к себе. Клер, наверное, уже родила и держит на руках свою кроху, которую ей не суждено увидеть. Интересно, какие у малышки глаза? Небесно-голубые, как у Клер? И ямочки на щеках, как у ее отца?

Ее молчание прервал высокий блондин, муж Мэг. Он подошел и представился:

– Райли.

Сэди пожала ему руку, надеясь, что Райли не почувствует ее дрожь. Жаль, что Ник стоит так далеко – у плиты и жарит яичницу. Все прочие ей незнакомы…

Вдруг Сэди увидела перед собой еще одну протянутую руку.

– Я Люси.

– Очень приятно.

Рукопожатие у Люси, девушки ростом не выше пяти футов четырех дюймов, оказалось на удивление крепким, и Сэди сразу подумала, что «маленький да удаленький» – это как раз про нее. У Люси были каштановые кудри длиной ниже плеч, большие карие глаза и ямочки на щеках, как у Люка. Вскоре появился и сам Люк в сопровождении еще одного высокого представителя мужской части семьи Кэмпбел.

– Ага, я вижу, ты успела со всеми перезнакомиться, – заметил Люк. – А это Рид, мой младший братишка.

Рид с улыбкой коснулся своей ковбойской шляпы, демонстрируя семейные ямочки:

– Мэ’эм.

Сэди улыбнулась, скрывая смущение, и повернулась к бабушке:

– У вас прекрасная семья.

На последнем слове ее голос сорвался, и она про себя подумала: «Но только я понятия не имею, что мне с ней делать».