Тот самый шаг - Мария Куприянова (Санкт-Петербург)

Кася никак не реагировала, глядя в стену напротив себя. На ее лице не отражалось ни одной эмоции. Зато в голове царил полнейший хаос и ужас. «Боже мой -молилась она про себя– позволь мне проснуться и понять, что это сон. Пусть это окажется страшным сном, пусть я проснусь! Этот парень шизофреник!».

С ресниц непроизвольно сорвались и потекли по лицу предательские слезы.

–Как твое имя?– все так же спокойно и безразлично поинтересовался Мастер.

–Отпусти меня– вместо ответа прохрипела Кася.

Он с некоторым интересом и, кажется, брезгливостью посмотрел на нее.

–В этом нет смысла и пользы– бездушно произнес мужчина– вокруг дремучий лес, на все тропинки вокруг убежища наложены чары блуждания (слишком много охотников выкрасть дорогую Добычу), а ты не можешь даже дышать нашим воздухом. Без пищи, без специальных трав для дыхания ты заблудишься в лесу и умрешь меньше чем за день. Твоя смерть не принесет ни тебе свободы, ни мне прибыли. Как тебя зовут?– повторил он свой вопрос.

–Касорина– зло произнесла девушка.

Казалось, мужчина несколько удивился, однако тень эмоции лишь мимолетно скользнула по его лицу, задев брови, и тут же бесследно исчезла.

–Тебе надо поесть, отдохнуть и смириться, Касорина. Я принесу тебе одеяло и немного мяса. Вода в кувшине на полу. Отхожее ведро в левом углу, до которого ты можешь дойти не смотря на цепь. Трава, которую я брошу сейчас в камин, может тебя немного дезориентировать, но она поможет дышать.

В тишине он вышел за дверь и, буквально через мгновение появился снова– видимо поднос с едой он оставил за порогом, когда пришел на ее крик. Потом снова вышел и появился уже со свернутым в тугой рулон тонким матрасом, лоскутным одеялом и видавшей виды подушкой. Весь этот нехитрый скарб он бросил у лежанки, после чего сел на край постели и жестко ухватил сильными пальцами подбородок девушки:

–Открой рот– приказал Мастер.

Кася скосила глаза на его ладонь и увидела на ней кусочек лакмусовой бумажки, на которой маленькой горкой лежал белый порошок. Она вскинула на мужчину настороженный взгляд и наткнулась на внимательный огонь алых глаз Мастера.

– Это нужно проглотить для адаптации твоего организма. Можешь запить водой– твердо произнес он.

Кася покачала головой:

–А если я не хочу?– грустным шепотом спросила она.

–Не заставляй меня впихивать его в тебя силой, Касорина– почти ласково ответил Мастер– теперь ты моя собственность, мой капитал. А я забочусь о своей собственности. Не забывай– ты не первая моя Добыча и, поверь, я умею позаботиться о своем имуществе, даже вопреки его желанию. Пей!

Кася испуганно сглотнула и открыла рот. Мастер двумя пальцами сжал тонкую бумажку, свернув желобком, и высыпал горьковатый порошок ей в рот, после чего молча подал ей кувшин с холодной водой и девушка запила лекарство, морщась от неприятного привкуса.

–Теперь поешь и отдохни. Я вернусь позже– мастер встал с топчана и молча пошел к выходу. В дверях он обернулся, мгновение пристально смотрел на девушку, после чего вышел и закрыл за собой тяжелую дверь. Лязгнул засов и послышался двойной поворот ключа. Почти одновременно раздался скрежет, с которым под самым потолком комнаты открылась небольшая щель. Свист ветра от образовавшегося сквозняка присоединился к треску дров в камине.

Из последних сил Кася сползла с лежанки и застелила себе постель, с удовольствием завернувшись в одеяло. Стало значительно мягче и теплее. Может быть от этого, а может из-за выпитого порошка и дымящихся трав в камине, которые распространяли по ее камере терпкий приторный запах, глаза у девушки начали слипаться. Однако, угрожающе урчащий желудок не дал Касе провалиться в сон раньше, чем она поест плохо прожаренное мясо в прикуску со свежим огурцом и куском черного хлеба. Потом она заставила себя доползти до угла с отхожим местом и только после этого, уже почти ничего не соображая, упала на топчан, завернувшись в теплый кокон из старого лоскутного одеяла и провалилась, наконец, в тяжелый глубокий сон, больше похожий на кому.

Глава 9

Щелчок замка в двери– и Кася, как всегда, проснулась. Не открывая глаз несколько раз глубоко вздохнула, привычно побеждая тошноту и головокружение. А вот в первый раз справиться с недомоганием не получилось– тогда ее обильно вывернуло на пол, что вызвало тень брезгливости на обычно бесстрастном лице Мастера. Позже он принес ей ведро воды и тряпку и она, борясь с головокружением, стоя коленями на холодном полу отмывала каменные плиты от последствий случившейся неприятности. Его абсолютно не тронула ее дезориентация в пространстве и сильное головокружение. От воспоминания о холодном, жестоком взгляде, с которым мужчина наблюдал за ее мучениями, девушка поморщилась.

Тихие шаги Мастера за спиной, на которые Кася, как всегда, не повернулась. Она молча лежала и смотрела на каменную кладку стены. Мужчина поставил на пол поднос, забрал прикрытое крышкой отхожее ведро, заменив его таким же пустым и вышел. Кася села на топчане, морщась от накатывающей тошноты и раздражающей расплывчатости окружающих предметов. На подносе стояла миска с комковатой кашей и стакан кефира. «Значит утро»– подумала Кася. Окон в ее темнице небыло, как и часов. Поэтому, для себя, чтобы хоть как-то ориентироваться во времени и, казалось, бесконечной череде одинаковых дней, она делила сутки по получаемому рациону. Утро-каша; день– орехи, хлеб, сырые овощи; вечер– мясо…А может наоборот? Иногда она не помнила, ела ли что-то днем или проспала очередной прием пищи. Мастер никогда не заставлял ее есть и молча уносил нетронутую еду, если она о ней забывала или, как в первые дни, специально игнорировала, пытаясь бастовать. Вот чего он не позволял ей пропускать, так это прием белого порошка дважды в день. Кася уже не сомневалась в наркотическом эффекте получаемого препарата– от порошка ей всегда хотелось пить и спать. В голове так и не прояснялось, головокружение и тошнота стали ее постоянными спутниками. Контуры предметов плыли перед глазами, становились то невообразимо огромными, то, наоборот, сжимались до размеров горошины, меняли очертания и цвет сами по себе– иногда это даже завораживало и Кася могла часами наблюдать за меняющейся реальностью неподвижно лежа на топчане и полузакрыв глаза, пока не погружалась в странный, тревожный сон, в котором будто видела себя со стороны, взлетая под самый потолок, вибрируя ставшим прозрачным невесомым телом, которое переливалось в свете факелов и мерцало таинственными красками. Эти сны приносили ощущение счастья и полета, рождали в душе ощущение некого счастья и умиротворения… Но были и другие сны.

Иногда ее тело просто становилось тяжелым и неподвижным после приема препаратов, но сознание так и не уплывало в страну сновидений– она словно погружалась в странное полузабытье, продолжая видеть и ощущать себя и происходящее вокруг сквозь липкий туман наркотического транса. Тогда ей снился Мастер. Он тихо проходил в комнату, садился на угол ее лежанки и долго смотрел на нее, жадно ощупывая взглядом ее неподвижное тело. Иногда гладил ее руки и что-то шептал, а Кася лежала совершенно недвижимая, не имея возможности даже пошевелить ресницами, будто парализованная. В эти моменты он не казался безразличным– его глаза горели совершенно сумасшедшим огнем, кисти рук тряслись, выдавая переполнявшие его эмоции. А когда он, выплескивая сдерживаемые желания, больно сжимал пальцами ее тело и, иногда, сильно впивался зубами в мягкие ткани ее плеч или бедер, губы его мелко подрагивали и дыхание вырывалась изо рта лихорадочными обжигающими потоками. Девушка сходила с ума от ужаса и боли, силилась закричать и тут на нее сразу наплывала темнота и беспамятство. После этих снов она просыпалась разбитой и еще больше напуганной. Если бы не пропитанный наркотиками воздух и притупленный порошками мозг, она, наверняка, уже впала бы в истерику. Сейчас же ее эмоции казались ей несущественными, далекими, будто принадлежащими кому-то другому. Попытки осмыслить хоть что-то быстро утомляли и девушка впадала в глубокую апатию, оканчивающееся очередным тревожным сном, в который она погружалась.