Тот самый шаг - Мария Куприянова (Санкт-Петербург)

–Стой! Вернись!– неслось вслед, но Кася только резко изменила направление движения и, петляя как заяц, бросилась вправо, затем влево, затем назад и по диагонали.

Не приученное к кардио нагрузкам тело только благодаря зашкаливающему адреналину послушно поддерживало заданный темп. Вот только хватило его ненадолго– уже через несколько минут Кася почувствовала, что задыхается. Ноги, с непривычки, подгибались и дрожали мелкой дрожью, переодически девушка спотыкалась о корни деревьев, падала, поднималась снова и продолжала бежать из последних сил. Она остановилась только когда в боку закололо, а дыхание окончательно сбилось и стало вырываться из легких с горячим хрипом. Тогда девушка устало упала у ближайшей елки, опершись спиной о ствол дерева и положила горячий лоб на свои согнутые колени.

–Бред…. Это какой-то бред…-шептала она, пытаясь восстановить срывающееся дыхание– надо мыслить разумно.

Она несколько раз глубоко вздохнула, чередуя вдохи с медленными выдохами. Прошло несколько минут. Постепенно сознание прояснялось. Кася прислушалась– звуков погони слышно небыло. Судя по всему, ни кто за ней не гнался. В лесу стояла умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев, птичьими трелями и неясными шорохами, характерными для степенного течения жизни окружающей природы.

–Просто бред…Надо было подойти и пообщаться. И сразу бы стало ясно, что это просто мираж…У меня просто нервный срыв…Права была София! Боже мой, ну зачем я поперлась в лес одна?! Почему было не подождать, пока она вернется с очередного романтического «уикэнда»? Хотя, она бы мне все мозги опять съела с этой монеткой.. – кряхтя бубнила девушка, опираясь о колено и пытаясь подняться.

Надо было возвращаться к машине. Только вот Кася понятия не имела, как далеко она забралась в лес и сможет ли достаточно быстро найти дорогу обратно. От падений на коленях расплывались влажные грязные пятна, матерчатые балетки были насквозь мокрые и даже рукава джинсовой курточки на запястьях пропитались водой. Все это было очень некстати для еще недавно перенесшей тяжелую простуду Каси. Рецидив болезни был более чем вероятен и девушка понимала, что нужно поспешить, чтобы отогреться и переодеться в сухое. В это время она скорее почувствовала, чем заметила, мимолетное движение справа. Все еще находясь на коленях, Кася попыталась повернуться в ту сторону, когда на ее голову резко обрушилось что-то тяжелое, ослепив вспышкой острой боли. Во рту появился мерзкий привкус металла, в глазах резко потемнело. Кася всхлипнула, неловко взмахнула руками в тщетной попытке устоять и, обреченно ощутив неизбежное падение своего тела на землю, потеряла сознание.

Часть 2

Глава 8

Кася приходила в себя медленно. Сперва она, сквозь темноту и забытье, услышала тяжелый стон и, с удивлением поняла, что стонет она сама. Потом сознание стало проясняться и пришла тупая, ноющая боль, которая начиналась где-то в районе затылка и охватывала всю голову, отдавая резкими толчками в глазницах и на переносице. Во рту ужасно пересохло, а в гортани и в носу стоял мерзкий сладковатый привкус незнакомого происхождения. Страшно хотелось пить. Девушка попыталась открыть глаза, но под под веки будто кто-то насыпал песок и ей потребовалось несколько попыток, чтобы осуществить желаемое. Однако, подняв ресницы Кася с ужасом осознала, что ничего не видит. Ее окружала кромешная темнота, такая непроглядная, что она казалась осязаемой. «Неужели я ослепла?» с ужасом подумала девушка, понимая, что не может рассмотреть даже ладонь собственной руки, поднятой на уровень лица. Она попыталась потереть глаза кулачками, но, увы, все равно не смогла разогнать вязкую тьму вокруг себя.

Борясь с подступающей истерикой, она попыталась сесть и обнаружила, что лежит на узкой жесткой лежанке, прижатой одной стороной к холодной каменной стене. Глухие звуки и шорохи, сопровождавшие ее движения, и отсутствие эха давали повод предположить, что она находится в небольшом помещении с очень толстыми стенами. Кася решила на ощупь обойти комнату и попытаться сориентироваться, а может быть, даже найти дверь, окно или, на худой конец, просто выключатель, что даст ей окончательно понять, все ли в порядке с ее глазами и где она находится. Однако, попытка спустить ногу с лежанки привела к новому неожиданному открытию– она была прикована толстой металлической цепью к стене, словно дикое животное. Это стало последней каплей. Приступ панической атаки накрыл ее моментально и необратимо. Девушка быстро, поверхностно задышала и, неожиданно, сорвалась на крик.

Она билась, рвалась и визжала, как пойманная кошка. Царапала ногтями стену и с воем рвала на себя цепь, безнадежно пытаясь выдрать ее из стены. В итоге, добилась только того, что перевернула топчан и упала на пол, больно ударившись о край грохнувшейся лежанки и о жесткий каменный пол. В неконтролируемом ужасе она пыталась рыть разбитыми пальцами со сломанными под корень ногтями пол своей темницы, кидалась плечом на стену, в тщетной попытке пробить ее или достучаться до кого-нибудь живого. Все было зря– ее окружал кромешный мрак и вязкая абсолютная тишина.

Наконец, истерика начала стихать, уступив место апатии и обреченности. Кася упала на ледяные плиты пола, прижалась спиной к каменной кладке стены и, уронив голову на согнутые колени, стала тихо раскачиваться из стороны в сторону, жутко мыча на одной ноте и не замечая горячих слез, капающих на ее почему-то голые ноги.

Никаких определенных мыслей где она находится, как здесь оказалась и кто ее здесь держит в голове небыло. Кася даже теоретически не могла представить, кто мог так с ней поступить– настоящих врагов она завести не успела, а для мелкой мести или неудачной шутки все это было как-то уж слишком. Последнее, что она помнила, был ее лихорадочный бег по лесу и несколько минут отдыха после него. Ах, и да, еще странная галлюцинация с участием эльфа и фавна, которая и привела к импульсивной попытке убежать. Но об этом Кася решила пока что не думать. Сейчас ей было просто очень страшно и холодно. И больше всего она боялась, что никто так и не придет за ней и она умрет одна, в неизвестности и полной темноте этой комнаты.

Девушка не могла точно сказать, сколько времени она уже сидит так, автоматически раскачивая замерзшее тело и уже просто тихо всхлипывая, когда вдруг ей почудился какой-то посторонний шорох. В растерянности она замерла, затаив дыхание и, подняв с колен голову, прислушалась. Звук повторился снова. Кася резво вскочила на ноги, дернулась было в том направлении, но была резко остановлена болью в прикованной ноге, которую сразу же ободрала натянувшаяся цепь и Кася просто больно шлепнулась голыми коленями на каменный пол:

–Помогите!– что есть силы заорала девушка– Я здесь!

И почти мгновенно темнота рассеялась, становясь просто полумраком вслед за потоком тусклого света, проникнувшего в помещение через открывшуюся узкую дверь в другом конце комнаты. В проеме четко вырисовывался силуэт мужской фигуры.

Кася замерла, прижав кулачки к груди и щурясь в попытке разглядеть вошедшего. Однако, свет падал ей в глаза, оставляя посетителя в тени и не давая возможности увидеть его лицо. Мужчина на мгновение замер в дверях и тут же решительно шагнул в комнату. Девушка вскочила и непроизвольно сделала зеркальный шаг назад. Человек молча прошел вдоль стены и зажег от огнива пару факелов, которые висели в металлических кольцах на стене. Стало значительно светлее и Кася с удивлением увидела, как огонь озарил совершенно белые волосы незнакомца, длиной чуть ниже плеч, рассыпающиеся по его спине жесткими совершенно прямыми прядями. Мужчина, тем временем, прошел дальше и присел на корточки возле ниши внизу стены, которая оказалась небольшим камином. Снова чиркнуло огниво и в очаге весело затрещало пламя, кидая яркие всполохи на каменную кладку абсолютно голых стен комнаты. Девушка непроизвольно поежилась и с тихим свистом втянула в себя воздух, обхватив руками плечи, чувствуя живительное тепло, которое медленно стало расползаться по помещению. Услышав этот звук, мужчина повернул лицо в ее сторону, все еще сидя на корточках у камина и Кася потрясено замерла. Мужчина был слегка смуглым, с острыми скулами и волевым подбородком. При абсолютно белоснежных волосах у него были черные брови и черная же отрастающая щетина, из-за чего его прическа смотрелась как нечто инородное на его теле. Черты его лица казались будто смутно знакомыми, но этот легкий намек на узнавание мгновенно убивал его взгляд– на нее смотрели совершенно алые глаза с вертикальным зрачком.