Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара - Роман Матроскин

Похоже, молодая жена Вощинского тоже это понимала. Она открыла первую переноску, не глядя, достала худенькую кошку и разрыдалась:

— Хорошики мои, милые, что же нам без Гриши делать? — механически гладила она маленькую притихшую пушистку. — Что же нам делать, миленькие? Как же мы теперь с вами одни…

Ричи слышал в ее в голосе такую горечь, такую опустошающую боль, что сам прослезился, как бездомный котенок.

Та искренность, с которой женщина горевала, ощущалась под шкурой, улавливалась вибриссами, проникала в самое сердце. Франсуаза была права насчет своей хозяйки, та не могла совершить преступление, слишком уж сильно она любила мужа.

Задумавшись, Ричи по привычке стал ходить по подоконничку взад-вперед, чем привлек к себе внимание Лины.

— А ты кто, котик? Пришел за помощью, маленький? — сквозь слезы проговорила она и нагнулась к Ричи. В тот момент он выглядел таким несчастным, что расстроенная женщина начала его гладить: — Что такое, хорошик, тоже заболел? Что у тебя болит, давай посмотрю. Все будет хорошо, маленький, все наладится, не переживай.

Затем взяла Ричи на руки, приговаривая слова утешения, которые больше были нужны ей самой, и понесла в соседнюю смотровую.

— Нет больше с нами Гриши, врачи говорят, он не выживет. Кто вас теперь, маленьких, полечит? Карпович? Да ни в жизни он бесплатно лечить не станет! Но ничего, ничего, справимся. И мы справимся, и Гриша справится. Выкарабкается!

Продолжая бормотать, Лина посадила Ричи на стол, взяла в руки папку с файлами, положила на край стола, потом подобрала с пола чей-то ошейник, открыла пустой вольер, закрыла. Котектив понял, что пришло время уходить. «Двуногая» больше не плакала, а занялась делами, пусть пока и совсем рассеянно. На нее смотрело несколько десятков сочувственных глаз. Было понятно, животные присмотрят за несчастной женщиной и не дадут бестолковой «двуногой» пропасть. Он тихонько спрыгнул со стола и пошел к выходу. Последнее, что услышал, покидая клинику, были всхлипы и причитания Лины о том, что надо все продавать и уезжать домой — в деревню Чаадаевку. На родину.

Он крался, как пантера, черной тенью скользя над притихшей перед грозой травой. Под его могучей лапой не скрипнула ни одна веточка, ни один листик не шелохнулся от дыхания. Жалко, в подмосковном саду не было тропических лиан. Уж тогда он показал бы высший пилотаж… А что? Почему бы не помечтать, а заодно и потренироваться. В конце концов, под мягким уютным брюшком скрываются стальные мышцы, горячее сердце и рефлексы самого настоящего хищника!

Так фантазировал Ричи, снова направляясь к дворику Лыжина. Черной бесшумной молнией пересек двор, пробежал по цветочной клумбе, по пути выдернув пару дурно пахнущих несъедобных растений, и затих, укрывшись под садовой скамейкой. Прапор, скорее всего, спал в доме, а вот его «двуногий» отдыхать не собирался. Он сидел под окном, стол был завален бумагами, на подоконнике остывал чай и вкусно пах ливером надкушенный пирожок. Но Лыжин уткнулся в записи и не реагировал ни на что. Хм… Он, наверное, не заметил бы даже пропажу пирожка… Ричи уже протянул лапу из-под стола, но тут капитан треснул по столу ладонью и, подскочив на стуле, воскликнул:

— Черт-те что! Ничего не понимаю! Клинику закроют, значит, Лина отправится домой, в Чаадаевку… Получается, ей совсем не выгодна смерть супруга. — Он выдернул из стопки какую-то бумагу и подслеповато прищурился, вглядываясь в текст. — Хотя… При определенных обстоятельствах… В принципе, клинику могут и не закрыть. А что, если Лина только разыгрывает из себя убитую горем жену? Сбивает меня с толку разговорами про то, что ей ничего не нужно, а в последний момент — раз, и!.. И что? Если она сейчас не станет ничего делать… — Лыжин взял со стола другой листок. — Если она сейчас ничего не сделает, клинику ей уже не видать. Стоп! А это что? — Так, так. Мария Самсонова? Бывшая жена. Это интересно. Получается, земля частично ее? — Он быстро разложил перед собой ворох бумаг. — Ну, правильно! Получается, ей принадлежит… Почти 30 % всей клиники! Ничего себе! Вот это поворот. Надо срочно ехать!

Капитан в очередной раз вскочил и чуть не наступил на хвост Ричи. Кот успел отскочить в последний момент.

— О, Ричи! А ты к Прапору, что ли? А у него живот опять разболелся. Весь вечер в доме лежит пластом. Хочешь, иди проведай, а мне ехать нужно. Тут такой поворот намечается в расследовании. У этой Самсоновой есть мотив! Ну наконец-то хоть у кого-то здесь есть мотив! Видишь, это документы Вощинского, и вот здесь все сказано. Эх, если б ты еще что-то понимал, четвероногий…

Ричи сделал вид, что не заметил сказанных слов. В конце концов, жизнь рядом с «двуногими» научила не обижаться на них. Нужно всего лишь сделать умильные глаза и мягко подтолкнуть в нужную сторону. Поэтому, когда Лыжин направился к своему так называемому автомобилю, кот, задрав хвост, засеменил рядом.

— А ты любишь прокатиться с ветерком? — весело спросил Лыжин. — Ну что же, запрыгивай, вдвоем веселее. Знаешь, мне порой кажется, что ему не нравится ездить на машине, поэтому он придумывает свои больные животы, уши, лапы. А мне порой так нужен компаньон. Ну, запрыгивай, если хочешь.

Мотор заурчал, затарахтел, как живот у Прапора, и машина покатилась по дороге.

Дверь открыла женщина средних лет. Ее лицо можно было бы назвать привлекательным, если бы не опухшие глаза и дрожащие губы. Стоило ей увидеть Лыжина, как на глаза тут же навернулись слезы.

— Не могу! — кричала она низким грудным голосом. — Хватит меня мучить! У нас такое горе, а все звонят, приходят! Всем нужны подробности, подробности, подробности! А я любила его! Это самое главное!

Женщина заломила руки в трагическом жесте и зарыдала. И кот и полицейский оторопели от такого приема. Лыжин мялся у порога, а Ричи скользнул в комнату. Из-за тяжелой портьеры выглянула пушистая мордашка. Кошечка породы симба с любопытством наблюдала за происходящим. Увидев Ричи, она, как и ее «двуногая», на миг отвернулась, и снова взглянула на кота уже полными слез глазами.

— Здравствуйте, вы, наверное, Жуля? — не дал ей времени на рыдания Ричи. — Мы хотим расследовать это убийство и как можно скорее найти виновных. Поэтому, пожалуйста, ради всех сосисок, возьмите себя в лапы! Меня зовут Ричард, и я ваш друг. Расскажите мне, какие отношения были у вашей «двуногой» с Вощинским, а также…

— Так вы расскажете… — перебил его Лыжин, ловким жестом выхватывая удостоверение.

— Ой-ой-ой! — завопили в один голос кошка и женщина.

— У нас были прекрасные отношения! — снова зарыдала Самсонова.

— У них были прекрасные отношения! — вторила ей кошка, округляя серые глаза.

— Это я уже услышал, — буркнул Ричи. — Вы не могли бы показать мне, где стоит ваша миска?

Жуля от неожиданности поперхнулась рыданиями и машинально двинулась в сторону кухни. Котектив направился следом. Пока кошка и «двуногая» находятся в одном помещении, толку не будет.