Астронавты. Пленники Сумитры - Рина Грант

– Когда авария эта была, десять лет назад, семьям погибших они так ничего и не выплатили – слишком много их было! Нескольких выживших положили на консервацию, да только их пришлось в конце концов утилизировать, потому что никто искусственное поддержание жизни оплатить не мог!

Илья вскинул на него глаза:

– Этого я не знал, – тихо сказал он.

Вильсон развернулся, резанул ребром ладони вдоль горла:

– У меня этот комбинат вот здесь сидит! Эх, знал бы, когда сюда устраивался…

– Автоматизировать комбинат, и дело с концом, – механически ответил Илья, соображая, по какому маршруту лучше ехать искать Тимура.

– Если бы! Автоматика там не потянет, а то давно заменили бы вахтовиков на роботов. На добыче соображалка нужна, человеческие мозги, а они нынче не окупаются! – Вильсон замолк, уставился на бумажку с приметами Тимура и шевелил губами, готовясь зачитать ее в эфире.

Илья поднялся, но взмахом руки Вильсон остановил его.

– Смотри-ка, – заметил он уже другим тоном, – а я и не знал, что у Тимура шрамы от стреляных ран. Это как же его угораздило?

Илья забрал бумажку у него из рук, просмотрел. Эйла дотошно описала расположение каждого шрама.

– Там же, где его отца убило, – он вернул бумажку Вильсону. – Он чего-то не поделил с людьми Донора. На Боксе. Они за то пытались похитить Тимура… да нарвались на Булата. Тимура он от них вытащил, а сам погиб.

Вильсон не ответил. Оба помолчали.

– Бедный Тимур, – наконец выговорил начальник аварийки. Илья кивнул. Вильсон кинул на него быстрый взгляд.

– Ты куда сейчас? – Вильсон искоса посмотрел на него.

Илья сжал зубы. Момент слабости прошел. Он точно знал, как ему действовать дальше.

– Составлю маршрут, поеду искать.

Вильсон помедлил.

– Карты есть? Если подождешь десять минут, я тебе скину.

– Вот за это спасибо, – Илья поднялся. – Я пока зайду к Мартине. Вдруг она что-то слышала…

Вильсон тяжело поднялся и принялся рыться в распечатках.

– Вряд ли она чем поможет. Только разбередишь. Ее Лили ведь уже десять лет как пропала. И они тоже искали…

– Может, все-таки что-то вспомнит. Попробуем действовать вместе.

Вильсон с сомнением посмотрел на него и пододвинул к себе микрофон.

* * *

В комнате было темно. Где-то капала вода. Пахло лекарствами и восстановленным воздухом. Гудел трансформатор.

Голова у Тимура раскалывалась. Во рту стоял металлический, похожий на кровь привкус. От жесткого матраца ныли все кости. Он не дома: это-то он сразу понял. Дома пахнет по-другому, и отец вечно что-нибудь напевает. Хотя, может, он тоже спит…

Он хотел позвать отца – и тут вспомнил. Отца не было. Отец давно умер.

Тимур чуть двинул шеей – и виски пронзила боль. Нет, резких движений делать нельзя. Он осторожно вернул голову в прежнее положение и принялся думать. Где он может быть, если не дома?

И тут в мозгу как будто щелкнуло, и все вернулось: люди в космопорту суетятся, кричат друг на друга, они с тетей Эйлой стоят в углу, она его прижимает к себе и смотрит на скатывающуюся с эскалатора толпу огромными глазами. Прижимает его к себе все крепче, Тимуру уже больно, а она ничего не чувствует…

Наверное, уже началась эпидемия. Поэтому они все тут лежат. Это изолятор. По ногам побежали мурашки от неподвижности – захотелось дернуть ступней, согнуть коленку. Тимур напружинил ногу и попытался сбросить одеяло.

Нога не двигалась.

Тимур попытался приподнять руку – но не мог даже сообразить, где она и как лежит. Он не чувствовал собственного тела. Еще раз Тимур попробовал шевельнуть шеей и толкнулся виском в жесткую стенку. Он что, в шлеме? Неужели уже закончился кислород?

– Эй, – тихонько позвал он, но из горла, стянутого болью, вырвался хрип. Тимур попытался облизать пересохшие губы и не смог двинуть языком. Весь рот занимала какая-то гладкая металлическая штуковина, и горло тоже было перекрыто – дышать можно, но сглотнуть нельзя и говорить тоже никак. Сердце заколотилось, хотелось подскочить на кровати и вопить, пока не прибежит тетя Эйла. С ним бывало такое раньше, после гибели отца.

Борясь с паникой, Тимур распахнул глаза, но ничего не увидел. Вокруг него стояла тьма. Сердце забилось о ребра, воздуху не хватало. Может, он умер и его похоронили заживо?

Но паникой можно только навредить, сказал он себе. Усилием воли Тимур заставил себя расслабиться. Главное – сохранять хладнокровие. Он выберется из могилы, даже если придется рыть землю ногтями.

Тимур постарался дышать ровнее. И тут его осенило. Это очередной кошмарный сон, просто в этот раз он не может проснуться. На самом деле ему ничего не угрожает.

Но что-то внутри говорило, что это не так. Может, Тимур и новичок в этих делах, но он не сумасшедший. Он в состоянии отличить сон от действительности.

От этой мысли все внутри завертелось со страшной скоростью. Неужели его снова похитили? Неужели он снова на Боксе? В их подземной клинике, в бункере, о котором знают только немногие посвященные?

Снаружи негромко загудело. Ложе вздрогнуло, и Тимур куда-то поехал. Резкий свет ударил в глаза, ослепил. Сквозь зажмуренные веки на свету зашевелились тени. Заклацали металлом шаги – многотонные, нечеловеческие.

– Он пришел в себя, – затрещал динамик радио.

– Ничего страшного, – ответил второй искаженный помехами голос. – Начинаем.

Усилием воли Тимур заставил себя чуть приоткрыть веки. Свет бил в глаза сквозь неширокий просвет визора. Действительно, на нем был шлем – такой тяжелый, что головой не двинуть. Свет ламп отражался от пластикового смотрового окошка и мешал рассмотреть неясные тени в темноте.

Тимур задышал спокойнее и сосредоточился. Хотелось зажмуриться опять, но он заставил себя смотреть, чтобы глаза привыкли к свету. За полупрозрачным пластиком визора лампы над ним были как у зубного врача в кабинете. Но зубы ему лечить не будут, это точно.

Если он снова на Боксе, то он постарается дорого продать свою жизнь.

Кровать дернулась и двинулась снова. Снаружи начало темнеть: ложе медленно въезжало в освещенную изнутри красными огоньками полость. Биоанализатор. Ну что ж, сказал Тимур сам себе. Остается надеяться, что на атомы его никто не разложит.

Огоньки внутри анализатора начали разгораться, бросая красноватые тени. Тимуру было видно собственный нос и округлую крышку, утыканную дрожащими лампочками. Запахло озоном. Двинуться он по-прежнему не мог.

Тимур смотрел вперед на медленно движущуюся полосу зеленоватого света. На мгновение она ударила по глазам и тут же прошла дальше, исчезла за краем визора. Запах усилился – незнакомый запах, похожий на сгоревшую проводку.