Шерлок Холмс и Дело о крысе - Дэвид Стюарт Дэвис

Я огляделся. На причале было пусто, на палубах тоже. Я слышал только, как поскрипывает обшивка — судно слегка покачивалось на воде. Стремительно, но осторожно избежав по трапу, я спрыгнул на палубу таинственного судна. Добрался до кормы, где должен был находиться грузовой трюм. Оказавшись у задраенного люка, ведущего в трюм, я присел на корточки и, как зверь, попавший под облаву, втянул ноздрями воздух, стараясь почуять опасность. Не без труда вытянув крышку люка, я увидел двери трюма. Медленно отворил одну из них. Дверь скрипнула — в полной тишине звук прозвучал неестественно громко. Я замер, затаив дыхание. Тишина вернулась. Я снова открыл дверь — ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь. Нащупал ногой трап, который вёл вниз.

Прежде чем отпустить дверь и оказаться в полной темноте, я нащупал свой фонарик. Слабый луч света прорезал тьму тонкой полосой. Воздух здесь был жаркий, спёртый, наполненный каким-то приторным запахом. Едва я спустился по трапу вниз, как услышал невнятный шум. Шуршание и какое-то странное, глухое покашливание, будто хрюканье рассерженной свиньи. Страх ледяной рукой сдавил моё сердце — я внезапно вспомнил огромных крыс из «Моста мечтаний». Я не сомневался, что именно на этом судне их и привезли в Англию; возможно, сколько-то мерзких тварей ещё оставалось на борту. Инстинкт толкал меня повернуть обратно и бежать. Сделав над собой усилие, я поборол страх и шагнул в темноту, обшаривая трюм лучом фонарика в поисках источника звука. Но вокруг не было ничего, кроме темноты. И всё же в пустоте передо мной что-то двигалось.

— Холмс! — позвал я, молясь про себя, чтобы он ответил, но ответа не последовало. — Холмс! — повторил я.

Теперь мне ответили, но не человеческим голосом. Вновь раздалось это странное, приглушённое шуршание. Я выхватил револьвер из кармана матросской куртки и двинулся дальше. И вот наконец я что-то увидел. Луч света от моего фонарика натолкнулся на огромный ящик, накрытый парусиной. Высотой он был футов шесть, длиной около восьми. Похоже, в нём кто-то находился.

Тогда я учуял запах. В ноздри мне ворвалось зловоние, от которого я невольно поперхнулся. Быстрым, резким движением, не давая себе времени подумать, я сорвал с ящика парусину, и глазам моим предстали прутья огромной клетки. Увидев обитателя клетки, я в ужасе выронил револьвер. Мигая на свету глазками, источавшими злобу, в клетке сидела невероятных размеров бурая крыса.

Величиной она была с крупную собаку, тело покрывал рыжеватый взлохмаченный мех. Крыса сидела на задних лапах, свесив передние, недвижные, будто когти, на огромную грудь. Тёмные усы подрагивали на кончике кровожадной морды. То был оживший персонаж Дантова «Ада».

Тут тварь с невероятной свирепостью бросилась на прутья решётки, пытаясь до меня добраться. Клетка содрогнулась, прутья загремели. Здоровенные оранжевые зубы щёлкали, существо издавало странный крик, то ли вой, то ли рычание — он заполнил тьму вокруг. Я в ответ ахнул от ужаса, представив себе, что зверюга вырвется на свободу и вцепится в меня своими резцами.

И тут нервы мои не выдержали. Я даже не стал нашаривать в темноте револьвер, развернулся и стремительно полез по ступеням к люку, шатаясь как пьяный, в лихорадочной спешке, так что ноги оскальзывались на ступенях. Ладони вспотели, сердце колотилось, я нащупывал в темноте ручку двери, а за спиной у меня всё ещё звучал вопль разъярённой твари. Ухватившись за ручку, я толкнул её изо всех сил, дверь распахнулась, и я выкарабкался на палубу, растянувшись на ней самым малопочтенным образом. Но мне было всё равно. Главное, я сбежал от гигантской крысы. Я далеко не трус, но вид этого свирепого монстра в трюме подействовал на меня сильнее, чем афганские пули и все те опасности, которые мне довелось пережить рядом с Холмсом.

В тот же миг, переведя дыхание, я вскочил на ноги — и увидел перед собой суровое лицо беловолосого матроса; то был Гансон, который и указал мне дорогу на судно. На сей раз вид у него был далеко не дружелюбный, а в правой руке он держал железный прут, который ритмично покачивал на раскрытой ладони. А почти сразу за ним я разглядел ещё одну знакомую фигуру. Там стоял Шерлок Холмс.

Я не успел ни двинуться, ни заговорить — удар обрушился сзади на мою голову, и меня вновь засосала чёрная дыра беспамятства.

Даже ещё не раскрыв глаза, я почувствовал лёгкое покачивание; тело моё двигалось в некоем довольно ровном ритме. Потом в нос ударил запах крепкого табака, знакомой корабельной смеси, которую курил Шерлок Холмс. Сознание постепенно вернулось ко мне, и в мозгу начала складываться хрупкая конструкция из мыслей, логических построений и воспоминаний; тут я почувствовал пульсирующую боль в затылке, там, где меня ударили. Боль будто бы подстегнула память, я заново пережил последние секунды перед тем, как погрузился в беспамятство. От этих ярких воспоминаний я резко выпрямился и широко открыл глаза.

Тут меня ждало новое потрясение. Я сидел в карете, шторы на окнах были опущены, она мчалась с большой скоростью. А напротив, куря старую вересковую трубку, расположился Шерлок Холмс. Он улыбнулся мне с самым что ни на есть беззаботным видом.

— С возвращением, Уотсон. Вы довольно много времени провели в стране грёз, — сказал он, с наслаждением затягиваясь.

Рука моя инстинктивно потянулась к затылку, я попытался нащупать рану. Похоже, открытой не было, а вот шишку я обнаружил, размером с перепелиное яйцо, — она выступала под волосами.

— Как вы, старина?

— Не знаю, — ответил я нетвёрдым голосом, усаживаясь попрямее. — Наверное, выживу, хотя сейчас мне кажется, что в мозгу скачет стадо бизонов. У вас фляжка при себе? Глоток бренди…

— Разумеется, дорогой Уотсон.

Холмс откинул полу пальто, запустил руку в боковой карман сюртука и вытащил серебряную фляжку; свинтив пробку, он передал фляжку мне. Я, не стесняясь, отхлебнул бренди и скоро почувствовал, как бодрящая жидкость начала делать своё дело.

— Что происходит? — осведомился я, отхлебнув ещё раз и вернув фляжку Холмсу. — Куда мы едем?

Я и сам понимал, что задаю глупые вопросы, но мне пока так и не удалось собрать фрагменты воспоминаний в последовательную цепь событий, после чего можно было бы перейти к вопросам и поумнее. Собственно говоря, ритмичное покачивание экипажа, согревающее действие бренди и пульсация в затылке склоняли меня к тому, чтобы снова откинуться на подушки и уснуть. Холмс, как всегда, сумел оценить ситуацию.

— Вы уверены, что в своём нынешнем состоянии сможете продолжать это в высшей степени непростое расследование? — спросил он с сомнением.

— Может, и не смогу, — откликнулся я запальчиво, — но мне очень хочется знать, кто стукнул меня по голове, а главное — как вы сумели организовать наш побег.

Холмс широко улыбнулся.

— Огрел вас на «Матильде Бригс» некий моряк по имени Фрезер, но он не заслуживает никакого внимания. И никак не относится к делу.

— Моя голова с этим не согласна. Я бы с радостью отвесил ему ответный комплимент, — проворчал я.