Герцеговина Флор - Виталий Павлов

«С блондинкой», — подумала Лора, но ничего не сказала.

- Я обещаю вам исправить эту ошибку. Причем очень скоро. Надеюсь, вы не сердитесь на меня?

Лора замотала в ответ головой — почему-то не могла говорить. Спазма перехватила ей горло, и она почувствовала, что сейчас разрыдается.

Затененное стекло в дверце лимузина поехало вниз, и в проеме показалась блондинка.

- Ну, Серж, — пропела она, — я же устала.

- Вас хорошо устроили? — спросил Сергей, не обращая внимания на стоны блондинки.

- Да, неплохо…

- Может быть, вам что-нибудь нужно, смело говорите…

- Я пока не знаю…

- Тогда возьмите мой телефон и звоните в любое время, — протянул он Лоре визитку.

- Спасибо, — сказала она.

Сергей еще раз извинился за то, что не пришел в гримерную, попрощался и направился к машине. Проходя мимо музыкантов, он остановился

- Чтобы никто даже и не подумал… — Сергей незаметно кивнул в сторону автобуса.

- Да что вы, что вы, Сергей Петрович! — загалдели музыканты.

После этого Сергей сел в машину, и лимузин плавно отчалил от тротуара, ловко маневрируя, несмотря на свои размеры. Музыканты дождались технарей и уселись в автобус. Водитель запустил двигатель, и «рафик», дребезжа всеми железками, отправился в путь. Была уже половина шестого утра.

Когда Лора вошла в свою комнату, ее ждал там сюрприз. Огромный будет из двадцати пяти красных роз лежал на кровати. Ни записки, ни визитки, никакого знака.

Лимузин в сопровождении черного джипа мчался по загородному шоссе. Блондинка спала, положив голову на подголовник, а Сергей смотрел по телевизору, встроенному в панель, утренний выпуск новостей. Машины тем временем въехали в небольшой городок, которых обычно так много вокруг мировых столиц. Пришлось сбавить скорость. Улицы городка были узкие, на них появились первые прохожие, машины и автобусы: начинался новый рабочий день. Несколько раз свернув, машины оказались в лабиринте кооперативных гаражей. Ворота одного из них автоматически открылись, но это был не гараж Так же автоматически открылись и вторые ворота, и машины, пройдя своеобразный шлюз, оказались перед шикарной виллой. Сергей не стал будить женщину, стремительно вышел из машины и направился к дому. Навстречу ему выбежала целая сюра грозных собак. Потрепав каждую, он быстро вошел в дом.

Пройдя через большой холл, Сергей вошел в гостиную. Комната была декорирована в классическом английском стиле. Дубовые потолки, дубовые панели на стенах. Старинный буфет, фарфоровая посуда на полках, большой камин, отделанный мрамором. Несмотря на теплую погоду, в нем пылал жаркий огонь. Вошел секретарь со свежими газетами и списком звонивших людей.

- Что-нибудь срочное? — спросил Сергей.

- Ничего особенно срочного.

Сергей попросил принести ему джин с тоником и сел в кресло. В этот момент в комнату вошла блондинка. Прическа ее сбилась, а глаза еле открывались от передозировки спиртного.

- Это свинство! — крикнула она. — Ты почему меня оставил в машине? Почему? И так каждый день!

- Свинство — это напиваться до поросячьего визга каждый день!

- А я веселюсь! Ты же обещал мне веселую жизнь? Тебе же очень хотелось иметь у себя мои ноги! — она дрыгнула ногой так, что туфля взвилась к потолку.

- Идиот, лучше бы обращал внимание на голову, — пробурчал он себе под нос.

Вернулся секретарь со стаканом.

— А мне?… — заныла блондинка.

— Рука в говне!

Блондинка окаменела.

- Тебе вполне достаточно того, что ты выпила в клубе. Андрей, помоги девушке дойти до спальни, — приказал Сергей.

Это оказалось не таким уж простым делом. Женщина кричала, ругалась, требовала выпить, но секретарь во время этого долгого и хлопотного похода оставался вежливым и настойчивым. Наконец все успокоилось.

- Все в порядке, она спит… — доложил секретарь, вернувшись в гостиную минут через пятнадцать.

- Скажи, пожалуйста, по твоим наблюдениям, все блондинки — идиотки или это только мне так крупно повезло?

- Не знаю, но для начала хочу заметить, что почти все блондинки не натуральные, — сказал наблюдательный секретарь.

- Понимаю. — Сергей опустошил стакан.

Большие часы пробили половину седьмого.

- Я посплю до девяти, все вопросы потом.

- Ваша комната готова, — сказал секретарь.

- Нет-нет, я здесь, здесь… Возле огня… Здесь… — еще раз успел сказать Сергей и отключился.

Два граненых стакана липли к графину, и вся эта троица стыдливо жалась, грань к грани, на тарелке с синим ободком. Криво повешенная занавеска перекрывала половину окна, разложенный диван занимал большую часть комнаты, а обрезок дорожки прикрывал какое-то пятно на полу. На стене висела картина, которую можно было бы назвать «Город в снегу». Тусклые фонари, едва пробивающийся сквозь снег свет фар, черные фигурки людей. Картину написал явно талантливый человек, но лучше бы это был солнечный день и паруса яхт летели бы между небом и водой. Вот уже несколько часов подряд Лора разглядывала свою комнату, и настроение от этого не улучшалось. Оторвавшись от картины, она поняла, что ей очень хочется позвонить домой, в Герцеговину Флор. Лора поднялась и вышла в коридор. Спустилась по лестнице к дежурной:

- Здравствуйте, я у вас тут живу…

- Очень приятно.

- Я хочу позвонить. От вас можно?

- Звоните… — Дежурная подвинула девушке телефон, а сама неотрывно смотрела на экран телевизора. Лора сняла трубку:

- Алло, я хочу поговорить с Герцеговиной Флор… Да, Флор… Да, наверное, в кредит…

- В кредит — нельзя! — абсолютно беззлобно сказала дежурная и нажала на рычаг.

Девушка пыталась уговорить дежурную, клялась, что все вовремя оплатит, но та оставалась непреклонной. Пришлось смириться.

- Тут почта недалеко, — сказала дежурная, — звоните сколько хотите.

Разочарованная своим первым столкновением с новой жизнью, тем, что в душе не оказалось горячей воды, уставшая от лихорадки переезда, первого выступления и бессонной ночи, Лора вернулась в комнату и, не раздеваясь, легла на диван. Через несколько мгновений она наконец уснула.

День шел за днем, но среди них уже не было таких длинных, как тот, первый. Дни были похожи один на другой, звучала одна и та же музыка, танцевали одни и те же люди, а за сценой шли одни и те же разговоры.

- Старик, ты все время лажаешь! У меня слух — абсолютный! Я в пять лет концерты фортепьянные давал! — доставал бас-гитариста Боб.

- Ты прям как Моцарт! — отвечал басист Миша.

- Нет, вы хоть слышите? — Слышим, слышим… — обычно отвечал кто-то.