Бальзамины выжидают - Марианна Гейде

Бракованные русалки, уже слегка снулые, выставлены для продажи в дощатых ящиках. У них узкие горбатые спины и торчащие лопатки. Личики приплюснутые, носы вздёрнуты, широко посаженые глаза подёрнуты белой плёнкой. Подходит покупатель, щупает русалок за толстенькие хвосты с чешуёй задом наперёд, выбирает одну. Продавец: «вы для еды берёте?». Покупатель (застенчиво): «Нет, для детишек. Пусть учатся любить природу». Продавец сердито бормочет себе под нос: «Лрироду… развели тут, блять, природу» — и заворачивает русалку в промасленную бумагу. Покупатель осторожно, как младенца, прижимает свёрток с русалкой к груди и, тихонько напевая: «заю моё заю», уходит. Оставшиеся русалки с тоской поводят глазами ему вослед. Продавец хмурит брови и скрюченными нечистыми пальцами делает русалкам козу, приговаривая: «Вот, вишь, природа… уродились на нашу голову… как вот вас, таких, понимать прикажете?», смачно сплёвывает и насвистывает песню про шаланды, полные кефали, безбожно фальшивя.

Старые коммунальные квартиры с непомерно длинными коридорами и неопределённым количеством комнат. Там жили какие-то полупрозрачные истончившиеся люди, напоминавшие переводные картинки, которые опустили в воду, чтобы отмокли, да так и оставили, на что-то отвлёкшись, и они зависли как бы в невесомости, тщетно ожидая, чтобы их куда-либо прилепили, и только изредка подёргиваясь от сквозняков.

А., Б. и С. находились в состоянии взаимной вражды. А. презирал и осуждал Б. и С., полагая себя правым, а их неправыми. Б. также испытывал неприязнь к А. и С., однако же считал, что у А. есть какая-то своя, очевидная и безусловная для него правда, есть она и у С. Но вот этот последний вовсе не занимал свой ум никакими соображениями о собственной и чужой правоте или неправоте, а ненавидел А. и Б. просто по факту их существования.

У одной женщины не было детей, поэтому она обратилась за помощью к колдунье. Та дала ей волшебное зёрнышко и объяснила, что с ним делать. Женщина поблагодарила колдунью, пошла домой и посадила зёрнышко в цветочный горшок. Через какое-то время из зёрнышка вырос прекрасный тюльпан, а когда он раскрылся, то в чашечке цветка оказалась крошечная девочка. Женщина обрадовалась и стала заботиться о девочке. Но в одно ужасное утро она проснулась и обнаружила, что кроватка девочки исчезла и на её месте остались только мокрые склизкие следы. Женщина расстроилась и пошла обратно к колдунье, чтобы попросить у неё другое зёрнышко. Но колдунья рассердилась и закричала: «Ну какая из тебя мать? Даже за такой малявкой не смогла уследить. Видно, не даром тебе Бог детей не давал. И от меня ты ничего больше не получишь» — и велела женщине убираться прочь. Женщина заплакала, пошла домой и удавилась на своём чулке.

В одном птичнике из яйца вылупился гадкий утёнок. Другие утята и даже взрослые птицы всё время издевались над ним из-за его нелепого облика и неуклюжести, а потом и вовсе выгнали его из птичника. Долго скитался гадкий утёнок, везде встречая одни лишь насмешки и неприязнь, пока, спустя долгое время, не достиг прекрасного пруда, в котором плавали большие величественные белые птицы. Гадкий утёнок в отчаянье обратился к птицам, моля, чтобы они заклевали его, так как жизнь такого уродца не стоит того, чтобы её продолжать. Но величественные птицы объяснили ему, что он больше не гадкий утёнок, что за время странствий он успел превратиться в прекрасного лебедя, такого же, как они. А потом всё-таки заклевали его и утопили в пруду, потому что они были белые лебеди, а он, как на грех, оказался чёрным, а чёрных в этом пруду не жаловали.

Жила была одна девушка, до того бедная, что всего-то у неё осталось, что несколько медных монеток да доброе сердце в груди. Как-то шла она по лесу в лютую стужу, а навстречу ей нищий старик, просивший подаяние. Девушка отдала ему свои последние гроши и пошла дальше. Через некоторое время она встретила маленького ребёнка, дрожавшего от холода, потому что на нём была одна лишь рубашка. Девушка отдала ребёнку своё платье и пошла дальше. Через некоторое время она встретила ещё одного ребёнка, дрожащего от холода, потому что он был совершенно голый. Девушка отдала ему свою последнюю рубашку и пошла дальше. Через некоторое время ей на встречу показались лесные разбойники. «Ого!», воскликнули лесные разбойники и немедленно схватили её и пустили по кругу, а потом перерезали ей горло и спрятали тело в сугробе, предварительно изуродовав лицо до неузнаваемости, а то мало ли что. И вот в этот момент с неба посыпались новенькие блестящие талеры. И упали прямо на лесных разбойников. «Ого!», воскликнули лесные разбойники, сегодня им, определённо, фартило. Они собрали небесные талеры, отправились в кабак, чтобы отпраздновать такую удачу, и пировали там целую неделю, пока не пропили все до последнего.

Гензель и Гретль разламывают большую буханку серого хлеба на две половины и выковыривают мякиш. Они смачивают пальцы слюной и лепят из мякиша фигурки. Гензель лепит Гретль, а Гретль Гензеля. Гретль смотрит на хлебную гретль в руках у Гензеля и вопит от ярости. Гензель смотрит на хлебного гензеля в руках у Гретль и вопит от ярости. Гретль вцепляется Гензелю в волосы и пытается вырвать у него из рук хлебную гретль. Гензель вцепляется в волосы Гретль и пытается вырвать у него из рук хлебного гензеля. Тогда Гретль засовывает себе в рот голову хлебного гензеля и откусывает её, ужасно вращая глазами. Тогда Гензель засовывает себе в рот голову хлебной гретль и откусывает её, ужасно вращая глазами. Голова Гретль отваливается и падает на стол, истекая кровью. Голова Гензеля отваливается и падает на стол, истекая кровью. Тогда хлебная гретль встаёт, пошатывается, шарит по столу и нахлобучивает на себя голову хлебного гензеля. А хлебный гензель встаёт, пошатывается, шарит по столу и нахлобучивает на себя голову хлебной гретль. Они встают друг напротив друга и разглядывают друг друга с нескрываемым любопытством. Кровь, бьющая из настоящих Гензеля и Гретль, между тем продолжает хлестать на поверхность стола. Тогда хлебные гензель и гретль берут одну из пустых горбушек, садятся в неё, как в лодку и начинают плавать по кровавой реке, насвистывая. Конец.

Шесть человек сидят в пещере и ищут друг у друга вшей. Время от времени один из них вскрикивает: «ага!» — и щёлкает вошью. Появляется седьмой. Все бросают занятие и смотрят на него с любопытством. Седьмой движется на ощупь и садится возле остальных. Все смотрят на него и говорят: «ну!». Седьмой говорит: «я ничего не вижу». Все смотрят на него и говорят: «ага!». Седьмой говорит: «мои глаза ещё не привыкли к темноте». Все смотрят на него, говорят: «хе!» — и возвращаются к своему занятию. Седьмой говорит: «кто- нибудь, помогите мне, пока это не прошло». Крайний: «что не прошло?». Седьмой: «слепота». Крайний: «и не пройдёт». Седьмой: «как не пройдёт?». Крайний: «вот так — не пройдёт и всё. Ни у одного из нас не прошла». Седьмой: «что?». Крайний: «мы разве тебя не предупреждали?». Седьмой: «нет». Все: «хе!». Крайний: «ну, мы думали, вдруг у тебя выйдет». Седьмой: «он это что, серьёзно?». Все: «ага!». Седьмой: «и что мне теперь прикажете делать?». Крайний: «садись с нами и ищи вшей». Седьмой чертыхается, какое-то время расхаживает по пещере, бормоча себе под нос проклятья, это не помогает, тогда он садится возле Крайнего и начинает искать у него вшей. Какое-то время водворяются тишина и спокойствие, пока Седьмой не вскрикивает в исступлении: «мать вашу, я не могу их найти!». Конец.